Словом, он сделал всё возможное, чтобы его и Долорес-Софии свадьба запомнилась всем присутствовавшим на ней как один из самых ярких дней в их жизни.

Лорд Вилей даже как-то попенял сыну:

— Ты так крутишься, словно твоя невеста — принцесса, а ты — простой повар.

Майкл счастливо рассмеялся и сказал фразу, которая вызвала у графа Оддбэя даже некоторые сомнения в душевном здоровье сына:

— Вы даже не представляете, как вы угадали, отец.

В сам же день свадьбы Майкл выкинул из головы все заботы напрочь, и принимал происходящее, как будто не он его готовил, просто вместе со всеми гостями наслаждаясь праздником. И всё прошло идеально. Как была идеальной и первая ночь, которую он провёл вместе с Дорой.

Когда Дора уехала с Питером в Фосбери, Майкл впервые за последние дни выслушал доклады секретаря и управляющего. Заводы работали на полную мощность, сырьё и потребители продукции не переводились. Строительство театра шло полным ходом, корпус здания уже был возведён в значительной мере — сказывалось полное финансирование и обеспечение ресурсами. Руководитель театра Джон Конгрив собрал уже немалый состав труппы, и вовсю репетировал почти дописанную Дэвидом Моллиганом пьесу.

Пришло несколько писем от Бригитты. В них она отчитывалась о том, что здание под столичный ресторан выкуплено у мистера Тафта, и ей удалось даже снизить первоначально назначенную им цену. Она наняла крупную строительную артель и в доме полным ходом идёт ремонт по плану и эскизам Майкла. Инвентарь для ресторана она уже присмотрела по всем позициям, содержащимся в перечне виконта. Майкл подумал, что можно бы уже начать подбирать персонал поваров и официантов. И если с первыми была какая-то ясность — у него сохранились договоренности с женщинами, готовившими для свадьбы, которых он уже многому научил, то вторых идеально обучить было практически некому. Он наметил себе подумать об этом на досуге.

В третью ночь после своей свадьбы Майкл спал в плохо, ему не хватало родного человека под боком. Да, Дора уже воспринималась им как неотъемлемая часть его самого. Он любил её так, что становилось страшно даже от тени мысли, что он может её потерять.

Когда Дора вернулась, они пошли погулять по городу, и так зашли в дом, где жили артисты. Там как раз шла репетиция, и Майкл с некоторым удивлением увидел на "сцене" которой служила часть жилой комнаты, Алви — парня, которого он сам когда-то нашёл в столичном трактире. Джон Конгрив сказал Майклу, что парень — настоящая находка, что он играет на сцене как бог. Ему оставалось только чуть прибавить громкости в голосе, а больше его и учить-то практически было нечему.

Когда репетиция закончилась, артисты подошли к виконту и его жене. Майкл бросил случайный взгляд на Алви и увидел, что тот пропал. Парень ошарашенно смотрел на Дору и боялся дышать. А Дора ничего не замечала, она смотрела на Майкла, и, наполненная светом любви и нежностью медового месяца, улыбалась артистам и мистеру Конгриву, говоря что-то про то, что ей было очень интересно, что она вообще ни разу не бывала в театре, и теперь с нетерпением будет ждать премьеры их постановки…

И вот что было делать Майклу? Нет, он прекрасно понимал этого парня, он и сам когда-то так же влюбился в Дору, практически с первого взгляда, но… Бесит!

Во время рассказа Джона Конгрива о том, как им работается над пьесой, который слушали Дора и все артисты, Майкл незаметно подошёл к Алви и похлопал того по плечу. Когда начинающий артист, с трудом оторвав взгляд от Доры, обернулся к Майклу, тот ничего не сказал ему, но посмотрел столь многозначительно, что этот взгляд понял бы любой мужчина всех народов, времён и миров. Алви опустил взгляд и отошёл, а Майклу оставалось только надеяться, что так же отхлынет и его влюблённость.

Дома Майкл сказал Доре, что картина его дел такова, что больше всего ему полезнее сейчас сосредоточиться на ресторанном бизнесе и помочь Бригитте, а для этого нужно бы выехать в столицу. Доре было всё равно где жить, лишь бы рядом с Майклом, о чём она ему и сказала в самом начале их новой совместной ночи.

Поэтому вскоре молодожёны покинули замок Оддбэй и отправились в Йорк. Там их первый визит был, конечно, к отцу и братьям Крэйбонгам. Во время ужина в герцогском доме Майкл смотрел на Крэйбонговских лакеев и в его голове начал вырисовываться авантюрный план.

При беседе с Брайаном и Питером Майкл предложил им взаимовыручку — он выделит своих поваров и других нужных людей для свадьбы Питера и Элизабет Фосбери, а братья помогут ему с обучением официантов прислуживанию за столом у их лакеев. При этом для начала нужно бы показать "в деле" этих лакеев Бригитте, так как именно она будет вскоре руководить всем ресторанным бизнесом. Брайан сразу согласился показательно пообедать у них дома в отсутствие герцога, а потом был ошарашен известием, что эта Бригитта, которую он помнил по встрече с Майклом в гэлльском заведении — та самая, бывшая содержанка Питера и мать его ребёнка. Однако своё обещание Брайан, пойдя навстречу Майклу, назад забирать не стал, хотя Питер присутствовать на этом обеде отказался.

Дома Майкл рассказал жене о своём плане, и Дора просила его дать ей возможность первой увидеться с Бригиттой наедине, потому что отношения у них непростые, и расстались они некогда в городке под названием Ипсвич не самым лучшим образом. После этого они видели друг друга недолго лишь в суде церковного трибунала, но тогда не общались и даже не здоровались.

Когда Дора вернулась из гостиницы, в которой жила Бригитта, в ней можно было увидеть следы пережитого волнения. Майклу она сказала, что всё в порядке, они с подругой поговорили и установили нормальные отношения. А потом Дора добавила загадочную фразу:

— Это было труднее, чем с Фредериком.

Приглашение на обед, о котором Майкл договаривался с Брайаном Крэйбонгом, пришло через три дня. Майкл предупредил Бригитту через посыльного, и в назначенное время посланная им карета выехала за мисс Наннери, чтобы привезти её в дом герцога Крэйбонга.

Майкл и Дора стояли в холле герцогского дома, когда слуга открыл входную дверь и пригласил войти стройную светловолосую даму в тёмном красивом платье и большой элегантной шляпе, украшенной перьями. Она держалась прямо и шла спокойно, но её волнение выдавали несколько напряжённые плечи и широко раскрытые глаза.

Дора подошла к Бригитте, улыбнулась и сказала:

— Когда я впервые вошла сюда, с моих валенок натекла лужа, и меня попросили оставить мой мешок с вещами прямо посреди комнаты. Я очень сильно робела.

Миссис Тэчворк сразу проводила всех троих в малую обеденную залу, где уже находился Брайан Крэйбонг и пара лакеев. После приветствия, во время которого Бригитта исполнила изящный книксен, все были приглашены к столу. Майкл заранее попросил, чтобы стол лакеи накрывали прямо при них.

Бригитта внимательно смотрела, как слуги приносят блюда с едой, как ставят их на стол, как плавно они шагают, как подходят к сидящим за столом людям и как Брайан, Майкл или Дора подают знаки, что именно из еды они хотят или не хотят видеть на своих тарелках.

Во время обеда Майкл рассказал Брайану, как проходит подготовка к открытию их первого столичного ресторана. Брайан задавал вопросы, и ответа на некоторые из них Майкл не знал, поэтому предоставлял возможность отвечать Бригитте.

— Я помню наш разговор при первой встрече с вами, мисс Наннери, — сказал Брайан, — и слова баронета Чарлсона о том, что никто не захочет вести дела с женщиной. Столкнулись ли вы уже с подобным здесь?

— Постоянно сталкиваюсь, ваша милость, — ответила Бригитта, — Мне приходится преодолевать нежелание заключать со мной договор о работах только потому, что я женщина.

Для Майкла это было новостью — Бригитта ему никогда не жаловалась.

— И как же вы его преодолеваете? — полюбопытствовал Брайан.

— Чаще всего нежелание работать по указаниям женщины перекрывается желанием заработать деньги, с перспективой дальнейших выгодных заказов, о чём я им говорю. И я сразу предупреждаю, что в ходе работ буду делать замечания, которые обязательны для их исполнения, — Бригитта пожала плечами, — Со временем они привыкают.