Наутро Дора попросила мужа показать ей земли графства, и они стали совершать небольшие верховые прогулки по окрестностям. Дора радовалась обретённому занятию, Капризная тоже была явно счастлива от своей нужности и возможности пробежаться по сухим летним дорогам. Огорчало только, что Фредерик уставал долго держаться в седле, и их поездки не заходили сколько-нибудь далеко.

Тогда компанию ей стала составлять Элизабет. За эти поездки, совершаемые двумя леди Фосбери в сопровождении кого-то из мужчин, служащих в замке, Дора с Элизабет узнали друг друга поближе и почти подружились. Так, однажды Элизабет показала Доре шале, стоявшее одиноко среди яблоневого сада, и сказала, что это шале находится уже на земле графства Оддбэй и что они, собственно, находятся сейчас на границе двух графств.

— Мы с виконтом Оддбэем часто встречались у этого шале и вместе прогуливались, — грустно сказала Элизабет, — но после того несчастья с каретой Майкл больше не появлялся тут.

Дора лишь смотрела на окружающий их прекрасный пейзаж и молчала.

— Я знаю, — вдруг сказала Элизабет, — что виконт просил вашей руки в столице, — И, не скрою, для меня было довольно болезненно узнать об этом. Нет, у нас с ним не было никаких признаний и тем более помолвки, но я думала, что к этому идёт.

Элизабет помолчала немного и продолжила:

— Я ведь раньше уже была помолвлена, и должна была выйти замуж за сына маркиза Джимсона, но буквально за три месяца до нашей свадьбы мой жених заболел и умер.

— Ох, Элизабет, мне так жаль…

— Честно сказать, я не так уж сильно страдала от этого, — пожала плечом леди Элизабет, — К своему жениху я не испытывала особой привязанности, ведь эта помолвка была решением ещё наших родителей. Но выходить в свет после этого для меня было бы дурным тоном, и я как бы соблюдала траур шесть месяцев. И только прогулки с Майклом Оддбэем скрасили для меня эти месяцы вынужденного затворничества.

— Тогда вам, видимо, нужно жить в столице и вновь начинать посещать приёмы.

— Да, наверное… А то, боюсь, всё идёт к тому, что я останусь старой девой, — слегка рассмеялась Элизабет, — Однако прежде я всё-таки желаю встретиться с виконтом Оддбэем.

Граф, заметив грустное выражение личика своей жены, решил порадовать её, заказав из столицы инвентарь для новомодной в свете спортивной игры, о которой прочитал в газете. Дора тоже несколько раз перечитывала эту статью, пока с энтузиазмом ожидала посылки с сеткой, ракетками, мячиками и иллюстрированным описанием правил игры.

Долгожданную посылку распаковывали с нетерпением. Фредерик посмеивался, глядя на загоревшийся взгляд Доры, когда она взяла в руки ракетку и несколько раз резко взмахнула ею.

Мышцы Доры, натренированные многолетним обращением с метлой, отозвались знакомым и сладким напряжением. Она с радостью схватила мячик и побежала к высокой стенке хозяйственного строения, чтобы, как рекомендовалось в инструкции, потренировать удар. Вскоре к ней присоединились и граф с сестрой, которым тоже понравилась эта забава. Дора буквально влюбилась в лаун-теннис и играла с мячиком и ракеткой во всякое свободное время.

— Думаю, нам пора пригласить в гости кого-то, кто сможет составить нам компанию для полноценной игры, моя душа, — сказал однажды Фредерик, глядя, как Дора мастерски отбивает мячи.

— Давай пригласим к нам виконта Оддбэя с матерью, — сразу сказала Элизабет, с надеждой глядя на старшего брата.

— Давно собирался это сделать, — кивнул он.

Когда Дора увидела входящих к ним виконта и графиню Оддбэй, в душе её словно что-то развернулось и накрыло мягким покрывалом, под которым оставались только двое — она и лорд Майкл. Ничего похожего на то привычное состояние, с которым она пребывала на приёмах и общалась с другими знатными людьми — лёгкой скуки и отстранённости — она не испытывала. Не зная, как себя вести, она словно окаменела и лишь стояла в неподвижности с искусственной улыбкой, приличествующей хозяйке дома при встрече званых гостей, пока виконт и его мать не ушли в выделенные им комнаты.

Весь ужин она, не глядя на Майкла, постоянно ощущала его присутствие рядом и казалось, что всё, что она делала — улыбалась ли, говорила ли какие-то фразы, подносила ли к губам бокал — делалось ею лишь для него.

Когда на следующее утро Майкл предложил Элизабет прокатиться с нею верхом, Дора почувствовала едва ли не отчаяние, лишь усугубившееся комментарием Фредерика после их ухода:

— Конечно, им надо поговорить, Элизабет так ждала этой встречи.

Дора понимала, что те чувства, которые она испытывает к виконту Оддбэю, неподобающи для жены другого джентльмена. И хотя её мысли не рисовали каких-то конкретных греховных желаний о близости с ним, но даже само волнение при виде его, ревность, с которой она думает о его прогулке в этот час с её золовкой, были чем-то запретным, но совершенно не поддающимся усилиям прогнать их.

Она оживилась лишь тогда, когда Фредерик предложил им сыграть в лаун-теннис полноценной командой. Оказалось, виконт неплохо владеет ракеткой, хотя, по его словам, ранее лишь слышал об этой игре и называл её просто "теннис". Он оказался достойным соперником на корте для Доры и она, наконец, могла играть с полной отдачей.

— У вас хорошие шансы блестнуть в соревнованиях по теннису, графиня, если таковые скоро будут организованы, — с улыбкой сказал ей виконт.

Дора довольно зарделась от комплимента. В этот момент отбивавший подачу Фредерик охнул и схватился рукой за спину. Игра была остановлена. Оказалось, что Фредерик потянул мышцы спины и Дора, испытывая чувство вины перед мужем за вовлечение его в столь активную игру, обняла его и препроводила в спальню. Она проследила за осмотром мужа доктором и с волнением запоминала действия по уходу за ним.

Графиня и виконт в тот же день уехали к себе, а Дора осталась у постели Фредерика и начала читать ему вслух книгу, о которой он попросил. Когда муж задремал, Дора достала корзинку с рукоделием и, помятуя об уроках миссис Линдси, стала вышивать платочки двумя переплетёнными буквами "Ф".

Погружённая в заботу о муже Дора, тем не менее, заметила, что Элизабет не выглядит счастливой после прогулки наедине с виконтом.

— Фредерик, ты не находишь, что Элизабет было бы лучше переехать в столицу и там посещать балы и приёмы? Ей ведь, наверное, нужно устраивать личную жизнь, — набравшись смелости, обратилась она к мужу.

— Моя душа, личная жизнь устраивается не совсем так, как ты думаешь, — улыбнулся он в ответ, — Все знатные холостяки и незамужние девицы королевства, а главное, их родители, прекрасно знают друг о друге и о том приданом, которое дают за той или иной девицей. Приданое Элизабет в своё время было перечислено в газетных ведомостях и, уверяю тебя, та заметка заботливо сохранена всеми семьями с имеющимися в них холостяками. После смерти жениха Элизабет ко мне уже поступило несколько предложений о браке с ней, но ни одно из них не явилось для неё подходящим, по моему мнению.

— Но ведь ты сам просил моей руки после того, как встретил меня на нашем приёме, — осторожно напомнила ему Дора.

— О, я давно мог выбрать себе жену, и Его Величество обещал мне, что одобрит практически любой мой выбор. Я не делал этого лишь по единственной причине — ждал встречи с той, которая ничем не будет напоминать мне о первой жене.

С этими словами Фредерик взял руку Доры и нежно поцеловал её.

— Я просто беспокоюсь об Элизабет. Наверное, это нехорошо, что она почти всё своё время посвящает управлению замком. Она говорила мне, пусть и шутя при этом, что этак она скоро может остаться старой девой. Ей ведь уже за двадцать, а девиц выдают замуж в семнадцать, и каждый год появляются новые дебютантки.

— Да, — поморщился Фредерик, — но не выдавать же дочь и сестру графа за какого-то четвёртого сына полунищего барона?

— Разве это будет иметь значение, если между ними возникнут чувства? — Потупившись, спросила Дора.