Через несколько дней Питер мельком зашёл в гости к Доре и рассказал ей, что её монастырская подруга устроена наилучшим для неё образом и ни в чём не нуждается.

Чета Фосбери вскоре была приглашена на один из приёмов во дворец. У Доры остались неоднозначные впечатления от прошлых посещений королевской резиденции, и она собиралась отправиться туда вновь не без внутреннего напряжения. Однако за прошедшие дни она уже несколько привыкла к тому, что надёжность положения жены графа Фосбери оберегает её от излишнего любопытства и внимания в свете.

На приёме во дворце Их Королевские Величества присутствовали недолго, станцевали лишь один танец вместе и удалились. Всё остальное время звездой приёма являлся принц Адриан. Вокруг него вились самые красивые молодые дамы и бойкие кавалеры. И совершенно непонятно было, как он умудрился поймать момент, когда граф ненадолго покинул Дору и она осталась одна.

— Неужели наш дворец озарила своим появлением её монастырская светлость графиня Фосбери? — раздался рядом с Дорой голос принца.

— Ваше Высочество, — присела Дора в реверансе, — Почему я вижу вас одного, где же ваша хихикающая свита?

— Моя свита знает, когда мне требуется уединение для приватного разговора.

— По-моему, у вас несколько странные понятия о приватности, — ответила Дора, демонстративно оглядывая множество людей, прохаживающихся вокруг них.

— О, вы ещё не владеете этим искусством — быть одиноким в толпе, когда требуется.

— Могу себе представить. Однако чем обязана вашему вниманию? Всё ещё интересуетесь моими монастырскими мозолями? Так я вас разочарую — они совершенно сошли.

— Вы просто невероятно дерзки сегодня, графиня. Но мне нравится, — ухмыльнулся принц, — Это довольно свежо.

— Я учусь дерзости от вас, Ваше Высочество.

— Да, до меня дошёл слух, что вы попались в любимую ловушку моей матери, когда гуляли с нею в парке. Она любит развлекаться, разыгрывая неопытных дебютанток, делая вид, что желает видеть их моей женой.

— А слух о том, что я сразу отказалась от такой чести, до вас тоже дошёл?

— Нет, — медленно протянул принц, — Неужели это правда?

— Можете справиться у Её Величества, — пожала плечами Дора.

— И чем же я вам был так не угоден? — спросил Адриан, — Впрочем, неважно, теперь вы замужем и всё поменялось. Скоро к вам подойдёт мой человек и даст карточку с указанием, когда и где мы сможем встретиться с вами наедине и продолжить нашу занимательную беседу.

Дора буквально оторопела от таких слов принца. Она почувствовала себя настолько оскорблённой, что кровь бросилась к её щекам.

— Боюсь, что не понимаю цели такой встречи, а потому вынуждена отвергнуть столь лестное предложение. А теперь прошу извинить, мой супруг освободился, и я должна подойти к нему.

С этими словами Дора вновь присела в реверансе и повернулась, напоследок услышав брошенное принцем ей в спину "монахиня".

От Фредерика не укрылось нервозное состояние его жены после разговора с принцем. Он не стал ни о чём её расспрашивать, но на следующий день сказал Доре, что им, пожалуй, пора уезжать в Фосбери. Дора только обрадовалась.

Погрузившись в две кареты, одну из которых занимали граф с супругой, а вторую личные слуги, а также нагрузив пару телег приданым Доры и пристегнув к одной телеге Капризную, тронулись в неспешный путь.

Ночуя в придорожных гостиницах, Фредерик снимал две рядом расположенные, но разные комнаты. Дора вполне привыкла к ночному уединению и воспринимала как должное то, что супруги должны позволять друг другу полноценно отдыхать после нежного поцелуя и пожелания добрых снов. Разумеется, ни о какой телесной близости в гостиницах и речи не было.

Небольшой графский замок в сгущающихся сумерках и при тёмных, по преимуществу, окнах, сперва показался Доре мрачноватым. Но внутри было довольно уютно, поднявшийся переполох в связи с их приездом заставил зажечь свечи и лампы во многих комнатах. Когда Дора вышла во двор проследить за устройством Капризной, она вновь посмотрела на замок и нашла его со светящимися теперь окнами вполне милым.

Леди Элизабет была очень рада приезду брата с невесткой. Она уверенно распоряжалась слугами и скоро её твёрдой рукой в замке был наведён порядок. Покои графа и его жены располагались на одном этаже, хотя и в некотором отдалении друг от друга.

Наутро Дора обнаружила, что замок окружён пышной зеленью, позади него видны поля, в которых будет удобно ездить верхом, и она порадовалась переезду сюда из суетливой столицы и ограниченного пространства графского дома.

Дора попыталась было затребовать от экономки учётные книги, та лишь растерянно сказала, что леди Элизабет сама ведёт постоянный контроль за расходами и обеспечением замка.

Элизабет так объяснила Доре установившийся порядок:

— О, не волнуйтесь, я за всем прослежу, я привыкла и занимаюсь этим много лет.

— Но ведь теперь это мои обязанности…

Элизабет рассмеялась:

— Главная ваша обязанность — составлять счастье моего брата. А в этом замке всё отлажено ещё при наших с Фредериком родителях, вся прислуга работает у нас давно и прекрасно знает, что делать. Мы закупаем продукты в одних и тех же местах по одним и тем же ценам, бельё и прочие мелочи заказываем с одной и той же периодичностью у тех же торговцев, и что-то менять здесь нет никакого смысла. Здесь, в провинции, перемены очень редки. Вот разве что нужно организовать приём у нас для знатных людей графства, чтобы они могли познакомиться с их новой графиней.

В организации приёма функции Доры свелись лишь к подписанию карточек-приглашений, подготовленных секретарём графа. Она не знала тех людей, которых следует звать в гости, не знала, откуда пригласить музыкантов, какое выставить вино — всё это сразу взяла на себя Элизабет.

Сам приём запомнился Доре некоторой схематичной схожестью с её самым первым появлением в свете в доме герцога Крэйбонга. Она стояла рядом с мужем и его сестрой у дальней стены зала, а к ним подходили нарядные люди и представлялись. Как и в тот раз, Дора почти не запомнила ничьих имён. Первый танец она танцевала с Фредериком, на два последующие её приглашали почтенные джентльмены — отцы семейств, а быстрый танец она вынужденно пропустила, потому что обучиться его движениям так и не случилось.

Во время перерыва Дора прохаживалась по залу об руку с лордом Фредериком и пыталась вникнуть в смысл фраз, которыми он обменивался с гостями, но он почему-то ускользал от неё. В какой-то момент одна девица спросила у неё, будет ли ими ещё организован приём, на который будет приглашены аристократы из соседних графств, и Дора не знала, что на это ответить. Отец этой девицы с улыбкой пояснил, что его дочь, вероятно, желает увидеть виконта Оддбэя. Девица потупилась, а Дора, почувствовать, как кольнуло её сердце, спросила у Фредерика:

— Разве графство Оддбэй находится с нами по соседству?

— Моя душа, тебе нужно побольше узнать о наших землях, — ответил он, — наши земли расположены рядом, мы с графом Оддбэем даже строим общую пристань на Северне. А Элизабет дружит с сыном графа, и раньше они часто совершали совместные прогулки верхом.

— А теперь? — невольно вырвалось у Доры.

— Этой весной карета с графом и его сыном разбилась в овраге возле столицы, и граф с тех пор не приходит в сознание. Виконт тоже какое-то время был болен, я видел его в свете лишь один раз после этого, и почти сразу он уехал в своё графство. Да, пожалуй, надо пригласить их с матушкой к нам в гости, порадовать Элизабет, она явно скучает по своей компании.

В тот вечер Дора больше ни о чём не могла думать, кроме как о виконте, которого, возможно, она нередко будет видеть в качестве кавалера Элизабет. Или одной из девиц, которые ждут его появления у них на приёме. Отчего же так больно её душе от этих мыслей?

Дора сказалась мужу уставшей и ушла в свои покои, где долго читала молитвы, пока не почувствовала успокоение.