От десерта все отказались. Время было позднее, завтра предстоял обычный рабочий день – последний день конференции. Джон с Момоко направились к лифту, чтобы подняться к отелю, а Соня осталась ждать Алекса, пока тот рассчитается за ужин. Алекс предложил подняться к отелю пешком, и Соня согласилась. Они завернули за угол и стали подниматься в горку. Было уже совсем темно, и каждый раз, оступившись, она чувствовала боль во всем теле.

Войдя в отель, Алекс смущенно попросил разрешения проводить ее до номера. Соня кивнула. Спустился лифт, открылись створки дверей, и Алекс вежливо пропустил Соню вперед. В тесном пространстве лифта Соня видела его голую грудь там, где расстегнута пуговица на рубашке, чувствовала запах его туалетной воды. Вот и ее этаж. Подойдя к своему номеру, она вставила карточку, чтобы открыть дверь, и, обернувшись к Алексу, поцеловала его в губы нежным поцелуем, пожелала ему спокойной ночи и закрыла за собой дверь.

Это случилось так быстро, что Алекс все еще был ошарашен. Продолжая стоять у дверей ее номера, Алекс боролся с мыслями о своей полной несостоятельности, так как в глубине души всегда боялся, что пропустит ту самую единственную девушку, которая сможет принять его со всеми странностями, со вспышками ярости, которые посещали его в минуты страха и неудач. Алексу необходимо было быть более уверенным в себе, однако ему никак не удавалось расстаться с подростковыми страхами. Он до сих пор совсем не понимал женщин, хоть и было их у него немало. Поднимаясь на свой этаж, он с горечью подумал, что обречен на неудачи в сексе и любви. Только сейчас, встретив Соню, он начал понимать, что все его предыдущие встречи с женщинами – это просто секс. Он получал и дарил им наслаждение, но сердце молчало. Еще никогда у него не было такого умопомрачительного желания обладать конкретной женщиной. Голову сносило, а сердце бешено колотилось. Соня перевернула его мир. И вот теперь, когда она сама его поцеловала, он стоял как истукан. Он хочет ее и в то же время боится, что она сочтет его попытки оскорблением. Это с виду Алекс белый и пушистый, но на самом деле, когда накатывала злость, он представлял, каким резким и неприятным может выглядеть со стороны. Алекс сделал глубокий вдох, чтобы прийти в себя, и открыл дверь в свой номер.

Проснувшись на следующее утро, Соня была совершенно сбита с толку. К ней медленно возвращалось воспоминание о вчерашнем вечере. Она стояла под душем и вспоминала вкус губ Алекса. Да, она поцеловала его, и что? Это только поцелуй на прощание. Все так делают, – уговаривала она себя. Так, но не совсем. В тот момент в его глазах она успела увидеть удивление. Теперь вспомнился его ответный поцелуй. Алекс словно спохватился, но успел ответить ей нежно и в то же время жадно. При воспоминании об этом у Сони пробежала дрожь по спине, и она прибавила горячей воды. Нужно просто забыть. Но она не могла. Она снова и снова прокручивала в голове сцену прощания. Соня поняла, что это не просто поцелуй, а нечто большее. Понимание к ней пришло не через голову, об этом ей сказало ее тело, которое вдруг спустя три года «вспомнило» о чувственности. Сейчас ей предстояло одеться и спуститься на завтрак – вниз, в ресторан, а там она увидит его… У нее закружилась голова.

Когда Соня вошла в ресторан, за их столом у окна сидел только один Николя. Люси еще не было. Соня села на свое обычное место и приветливо улыбнулась Николя. У того было отличное настроение, и Соня поняла, что вчерашняя поездка в Женеву удалась. За окном было солнечно. Очень хотелось туда, к озеру. Николя, быстро заговорив, стал рассказывать о вечерней поездке. Соне оставалось только кивать головой в подтверждение того, что она отлично понимает, о чем рассказывает Николя, поскольку не единожды была в Женеве и полностью разделяет с ним его восторг. Подошла Люси и, поприветствовав Николя и Соню, стала усаживаться за стол. В отличие от Николя, настроение у нее было отвратительное. Соня хихикнула про себя, отмечая, как по-разному может подействовать на людей осуществленная вместе прогулка. Затем она внимательно посмотрела на Люси, но не стала ни о чем спрашивать, переведя взгляд на Николя, а тот в ответ только пожал плечами. Соседний столик был все еще пуст. Соня осторожно поглядывала на входную дверь. Момоко уже давно сидела за своим столом и спокойно завтракала. Появился Колин, он был один. Солнечное утро из звонкого, весеннего и веселого ручейка для Сони превратилось в тягучую серую массу.

Соня встала из-за стола и пошла за фруктами и йогуртом. Когда она вернулась за стол, там уже стоял кофейник с кофе, горячее молоко, по стакану воды и апельсинового сока, а за соседним столом сидели Алекс и Джон. Они громко поприветствовали Соню и она, с трудом сдерживая свое дыхание и громкий стук сердца, улыбнулась им. Беря стакан с водой, Соня услышала тихий смех Николя:

– Соня, у тебя появился верный паж.

Отпив глоток воды, Соня подняла на него глаза, и Николя понял, что она удивлена.

– Ты его не просила?

– Кого? И о чем? – в ее глазах по-прежнему было неподдельное удивление. – Николя, Люси, о чем вы?

– Воду и сок принес Алекс.

Соня открыла рот, но так и не нашлась что сказать. Она повернулась в сторону стола, за которым сидел Алекс, и тихо произнесла, глядя на него: «Спасибо». Ответом ей была ослепительная улыбка.

За окном снова светило весеннее солнышко. Наливая кофе, Соня почувствовала, что у нее дрожат руки. Николя спокойно взял у нее кофейник и, пока наливал в ее чашку кофе, тихо сказал, взглянув весело на Соню, что может представить, каким забавным был у той вчерашний вечер. Забег в ресторан, похоже, был удачным. Это минута позволила Соне взять себя в руки и загадочно улыбнуться.

Конференция в этот последний день ее работы завершилась в три часа дня. Все могли быть свободны и проводить последние часы пребывания в этом тихом уголке Европы по своему усмотрению. Люси и Николя вечером возвращались в Париж. Пора было прощаться. Как только Люси собралась зарыдать, Соня тут же пообещала, что обязательно прилетит к ней в Париж, а та побывает у нее в Москве. Несколько часов на самолете – это в наше время не проблема. Соня, обнимая Люси, шептала ей слова утешения и сама верила в то, что обещала. А почему бы и нет? Что могло им помешать встретиться в Москве, Париже, Женеве или в любом другом уголке мира? Было бы только желание. Попрощавшись, девушки отправились укладывать свои вещи.

У Сони самолет завтра, ранним утром, и она решила погулять вдоль озера. Погода была ветреная. Тепло одевшись, Соня вышла из отеля и направилась к берегу. Она чувствовала себя одинокой и чужой на этом празднике жизни. На глаза навернулись слезы. Ужасно хотелось позвонить Наташе и рассказать, как ей сейчас плохо. «Ну нет», – решила Соня. Она не готова выслушивать слова сочувствия. Да и о каком сочувствии может идти речь? У нее все, как и было раньше. Повода для огорчений просто нет. Разве? Именно так, и никак иначе. Она ускорила шаг.

Остановившись на берегу озера, Соня скорее почувствовала, чем услышала подошедшего сзади человека. Ее сердце тревожно заколотилось.

– Рад, что встретил тебя, а точнее догнал. Быстро ходишь. Я могу к тебе присоединиться?

Соня повернулась на ставший за эти дни почти родным голос с легким, чуть заметным грассирующим «р» в слове «рад». Эта особенность речи делала Алекса неповторимым. Сонино сердце забилось еще быстрее. Она почувствовала восторг от того, что увидела Алекса, такого красивого и ставшего уже родным для нее. На нем были темно-синие джинсы, черный тонкий свитер, распахнутая легкая черная куртка и небрежно повязанный шарф, словно он торопился и уже на бегу накинул его. Ветер теребил его волосы, и Соне захотелось запустить в них руку. Вот и ответ на ее «разве». Это именно то, чего она ждала, чего хотела, о чем думала.

– Да, конечно, – ответила Соня, улыбаясь про себя. – А твои друзья? Джон? – Соня вопросительно посмотрела на Алекса. Ей хотелось услышать, что друзья не пойдут на прогулку.