Проект докладной Алексеева, не глядя на Соню, бросила ей через стол, как будто это была макулатура.

– И еще. Скажите своим подчиненным, чтобы они не подкладывали правленый экземпляр, он пачкает мне руки. Я постоянно об этом твержу.

«Она ведь постоянно об этом говорит», – пронеслось в Сониной голове. Проклиная все на свете, Соня взяла исчерканную вдоль и поперек докладную и передала в отдел править. При этом она не произнесла ни слова. Через десять минут появилась начальник отдела, и стала выговаривать:

– Соня, ты посмотри, что она поправила! Только слова, и ничего по существу. Все осталось наше, а тут из-за вставленного слова получилась чепуха. Ты посмотри, Соня, посмотри, – с обидой в голосе сердилась она.

Но что Соня могла сделать? Она понимала и принимала слова возмущения, но сотрудники должны выполнять задания руководства, даже если те произнесены неподобающе грубо. Растерзанная докладная – это результат несдержанности и злости. В этом есть и Сонина вина. Она по себе знает, как раздражает отсутствие на рабочем месте специалиста, когда он срочно нужен. Но это никому не дает права вести себя с ним неподобающе грубо, и она научилась держать себя в руках. Тяжело переживая каждую допущенную ошибку, Соня замечания специалистам всегда старается произносить тихим голосом. Достаточно только обратить внимание тех, кто относится к делу ответственно, а на тех, для кого рабочее время тянется нестерпимо долго, бесполезно и кричать. Но хорошим руководителем Соня себя не считает. И на это есть веская причина. Она так и не смогла быть справедливой в распределении работы. Если возникает необходимость подготовить срочный материал, то работа достается самому способному и быстрому. А учитывая, что срочные бумаги у них постоянно, вывод напрашивается сам. Соня знает, что это неправильно, но снова и снова так поступает. Она пытается это компенсировать премиями, должностным окладом… Но это все равно несправедливо.

– Успокойся, пожалуйста, Марина, все нормально. – Соня попыталась успокоить коллегу и, не читая, завизировала докладную. Затем попросила передать материал в секретариат и напомнить секретарю, что он срочный. И умоляющим голосом произнесла: – И, пожалуйста, не подкладывайте черновик, а то Алексеева меня уже изнасиловала. Она мне об этом постоянно напоминает, а я – тебе. Мы словно играем в поддавки. Нехорошо. Пожалуйста. Такую малость можно и запомнить. Попроси, пожалуйста, всех еще раз от моего имени.

– Но так удобнее проверять, – не сдавалась начальник отдела.

– Алексеева думает по-другому. Это ее право, в конце концов. Пожалуйста, проследи, или пусть мне приносят все материалы, чтобы я проверяла.

– Ну, вот еще. Не волнуйся. Все уже знают, а это случайно проскочило. Бывает.

Соня согласилась, что такое возможно при их объеме работы. Покончив с этим вопросом, она зашла в отдел, поблагодарила специалистов за хорошую работу и отпустила их на обед. Как только она открыла дверь своего кабинета, раздался звонок телефона. Сняв трубку, Соня услышала восторженный голос:

– Правда, теперь хорошо получилось? Вам нравится? Так ведь значительно лучше, да, Софья Владимировна?

Из Сони словно выпустили воздух. Она была обескуражена. Что на такое можно ответить? Она промычала что-то бессвязное в ответ и помчалась к Павлу. Он просил прийти утром, а уже полдень.

Когда в гостях у родителей Павла Наталья познакомилась с ним, он тут же проявил к ней интерес. Еще бы – такая красавица. Да и Наташа зациклилась на нем. В первое время она не могла ни о ком другом говорить. Ах, какой Павел замечательный! Павел сказал то, Павел сказал это. А главное, что бы Павел ни сказал, – все гениально. Когда Соне и Лене надоело слушать воздыхания влюбленной души, подруги потребовали, чтобы им срочно его представили на «утверждение». Это было идеей Лены.

Лена – школьная подруга Сони: девочки всегда сидели за одной партой, проводили вместе каникулы и все тайны рассказывали друг другу. Лена была своей в кругу Сониной семьи. Бабушка любила заплетать ей косы и говорила, что такой девочке трудно будет найти пару: слишком красива и слишком умна. С длинными русыми волосами, озорной улыбкой, внимательными карими глазами и острым язычком, Лена была одной из красавиц школы. Даже когда она задорно улыбалась, ее глаза внимательно изучали собеседника, и, только бывая вместе с Соней, она расслаблялась, и в ее глазах начинали плясать чертики. Она знала, что Соня ее любит, что та без нее не может, что той важно ее мнение, и этим умело пользовалась, а Соня, зная обо всех уловках подруги, снисходительно указывала той на ее проделки.

Соня познакомила Лену с Наташей и та, оценив ее, сказала: «Наш человек». С тех пор они дружили втроем, при этом Лена помыкала Натальей, а той, похоже, это нравилось. Подруги все разные, но им очень хорошо вместе, они чудесным образом дополняли друг друга. После того, что случилось с Соней три года назад, Лена и Наташа объединились и теперь постоянно учили ее, как жить. Соня с интересом наблюдала за их потугами, и ей это даже доставляло наслаждение. Она не сопротивлялась, но и слепо не следовала их наставлениям.

Итак, Павел, которому подруги Наташи поставили оценку «отлично». При появлении Сони он вышел из-за стола, коренастый, широкоплечий, с намечающимся животиком, элегантный, в белоснежной рубашке и, как всегда, в красивом галстуке и, подойдя, чмокнул ее в щеку.

– Привет. Непременно доложу твоей жене, что ты в рабочее время целуешь своих подчиненных, – серьезно сказала Соня.

– И пожалуйста, скажи ей, что я целую только красивых и умных подчиненных, – засмеялся тот.

– Это ты сам скажешь, когда будешь оправдываться. – И она протянула ему документы.

Около часа обсуждали проект макроэкономического прогноза развития экономики на три ближайших года. Соне было легко общаться с Павлом. Тот уже ознакомился с проектом, и сейчас ему важно было обменяться с ней мнением. Он, как и она, уперся в показатели, которые вызывали у Сони сомнения. Они так увлеклись, что не замечали звонков своих телефонов, а если они им докучали, то просто сбрасывали их.

Дверь кабинета тихонько открылась, и показалась голова Верочки, секретаря Павла:

– Павел Андреевич, уже неоднократно звонит председатель. Мне нужно ему что-то сказать?

Павел поднял голову, посмотрел внимательно на Верочку, а затем рассмеялся:

– Нет, Вер, ты лучше ничего не говори. Передай, что я сам позвоню.

Когда голова Верочки скрылась за дверью, он снова рассмеялся, а затем вздохнул:

– Вот черт, надо звонить. Спасибо тебе, умная красавица. Мне с тобой хорошо. Твоя, небось, с ума сходит, где ты. Да, чуть не забыл. В Лозанне через две недели состоится международный экономический форум или конференция. Вещать будут на английском. Я хотел сам туда махнуть, но подумал, что тебе нужно расслабиться и побывать на людях. Это пойдет на пользу и тебе, и банку. Прими это как мое извинение. А потом, ты у нас полиглот и сможешь пообщаться на английском и французском, а если будут немцы – то и на немецком.

– На немецком я хуже. Ты ведь собирался сам?

– А, перестань. У меня здесь дела, а то бы я махнул с тобой, – он кокетливо улыбнулся. – Еще раз спасибо.

Когда Соня выходила из кабинета, Павел уже звонил председателю. Верочка взглянула на нее, подняв вопросительно бровь, а Соня, пожав плечами, ответила ей очаровательной улыбкой. «Интересно, как будут развиваться события. Поживем – увидим!»

Еще не дойдя до своего кабинета, Соня уже знала, что ее разыскивают с собаками. Вздохнув, она направилась в кабинет начальника, по дороге подумав, что когда вернется к себе, то позвонит и предупредит Наталью, что на глазах всего банка – а Верочка и есть его глаза и уши тоже – она уединилась с ее мужем.

– Где вы были? – с раздражением спросила Алексеева, когда Соня вошла в ее кабинет.

– Обедала, – устало соврала та.

Сказать, что была у первого заместителя председателя банка, означало вызвать бурю вселенского масштаба и нудную лекцию на тему, что она должна делать, а что делать ей категорически запрещено. Она понимала, что директор все равно узнает, и ее вранье только на короткое время отсрочит экзекуцию. Верочка, конечно, растрезвонит по банку, но это будет потом, а сейчас у Сони было только одно желание – вернуться в свой кабинет и заняться делом.