«О нет, я пас», – подумала Соня и, убрав его руку, направилась к дому.

Она видела, как из дома вышли Наташа и Павел, держась за руки. Наташа снова выглядела счастливой и самодостаточной. Трудно было подумать, что только несколько минут назад эта прекрасная и спокойная женщина была в состоянии, близком к истерике. Войдя в дом, Соня забилась в угол большого дивана, стоящего на террасе, и попыталась успокоиться. Ее бил озноб.

В дом вошел Павел:

– Соня, Андрей уезжает.

«Что он от меня хочет? Я что, должна броситься за ним?» – подумала Соня и ответила:

– Какой чудесный праздник, ребята, вы устроили ребенку.

– Это заслуга Наташи, а не моя.

– Увы. Это действительно так. У тебя замечательная жена, а у меня замечательная подруга. Слушай, Павел, а нам ведь с тобой повезло, – и Соня с трудом улыбнулась.

– У него есть шанс? – глухим голосом спросил Павел.

– Его не стало через минуту, как только я узнала о его изменах и поняла, что не смогу простить. Не измены, нет. Предательства, – Она взглянула на Павла. – Мне не нужна сегодня любовь, мне нужна дружба. Ну а, сам понимаешь, какая может быть дружба… с предателем.

– Жестко!

Соня пожала плечами.

– Пока так. И ты знал, что у него были другие женщины, и молчал. Смотрел мне в глаза и молчал. И в тот день моего рождения, когда Андрей при всем честном народе сказал, что для него существует только одна-единственная женщина – это я. А вы все поднимали бокалы и смотрели мне в глаза. Не стыдно?

– Стыдно. Соня, я уже столько раз каялся перед тобой. Извини. Андрей – мой друг. Я не мог предать его. И потом сказать в глаза тебе – а ты тоже мой друг – пусть даже правду, но когда знаешь, что она принесет боль и страдание, очень трудно.

– И ты со спокойной совестью предал меня. Из нас двоих ты выбрал его. Какой же ты после этого мне друг? Меня предать было проще, и ты выбрал его, а сейчас сказал, что я поступаю жестко.

– Совсем не со спокойной совестью. Поверь мне. И я твой друг, Соня. Он просил не говорить тебе, божился, что жить без тебя не может. Обещал прекратить, и все такое. Сказать тебе – это значило разрушить ваши отношения, но я не мог на это решиться. Ты была такой счастливой… Я хотел… Прости, что не смог решиться. Я все ждал, что он одумается.

Соня тяжело вздохнула:

– А он не одумался, и слава богу, а то бы вы потом мне говорили, что в молодости он мне изменял, а теперь угомонился. И я бы сокрушалась, что моя жизнь была прожита с бабником и предателем.

Павел вдруг засмеялся:

– Сонь, что меня в тебе восхищает, так это твоя ирония и юмор в самых непредсказуемых ситуациях.

Соня широко открыла свои зеленые глаза и с улыбкой произнесла:

– Я еще могу кого-то восхищать?

В этот момент она была такой красивой и соблазнительной, что у Павла засосало под ложечкой.

– Еще как можешь, – отвернувшись от нее, тихо проговорил Павел.

– Спасибо за добрые слова. Мне остается только посочувствовать тебе, бедненькому. Трудно, наверное, было выбирать между мной и им? – все еще улыбаясь, проговорила Соня. – А возможно, и нет, я права? Скорее всего, решилось все само собой – он мой друг, а она всего лишь женщина и подруга жены. Как у вас все просто. Ну, зато теперь все хорошо. Не нужно никому врать. И совсем не важно, что я порой себя чувствую очень грязной и не могу отмыться, особенно во сне. Но сейчас уже реже, а первое время хотелось содрать кожу. Прости, что говорю тебе все это. С такой ситуацией каждый должен справиться сам. По-другому у меня не получается. Пойдем к Наташе и Ромке, сегодня ваш праздник.

Павел сгорал от стыда после слов Сони. Каждое из них попадало не в бровь, а в глаз, и ставило акценты в нужном месте. Скажи она их тогда, Павел не стал бы задумываться над ними. Сейчас они рассказали о своих действиях с точностью до тысячной доли.

Павел обнял Соню за плечи, и они спустились к детям. Увидев их, Наташа тут же отвернулась и стала что-то быстро говорить Валентине, жене того «придурка». Ромка схватил Соню за руку, и они стали гонять мяч, который ему сегодня подарил папочка. Клоун завладел мячом, но они у него его отобрали и побежали за дом, подальше от претендентов, но за ними устремились дети. Там и нашла их Наташа.

– Мамочка, ты так красиво одета и можешь испачкаться! – прокричал ей Ромка. – Мы будем играть с Соней.

Соня в тот миг подумала, что всю свою жизнь Ромка, даже уже став Романом Павловичем, будет воспринимать свою мамочку красивой и нарядной.

Пробегав целый час, они проголодались и вернулись на площадку, где готовили шашлыки. Наташа забрала Ромку и повела его переодевать, а Соня отправилась под душ.

Вечером, когда все гости разъехались и они сидели на террасе, закутавшись в пледы, Наташа встала и, прогнувшись как «рысь или крендель» (Соне на ум пришли слова из кинофильма), потянулась и предложила попить чаю с лимоном и пирогом.

– Какая красивая у тебя жена, – тихо сказала Соня с улыбкой.

– Я знаю. – Павел встал и, не глядя на нее, пошел в дом.

В аэропорт Соню отвез Володя. Он всю дорогу хихикал над ней, утверждая, что у нее лицо равнодушной и сонной злюки. Сама же Соня, отбиваясь от брата, заявила, что пора всех жаворонков усыпить и дать остальным нормальным людям спокойно наслаждаться уютом постели, и блаженно закрыла глаза. Через минуту Володя, услышав ее мерное дыхание, начинал смеяться и локтем толкать сестру, приговаривая, что ей лучше поспать в самолете. Так периодически продолжалось до самого аэропорта.

Подойдя к стойке регистрации на Женеву, Соня протянула свой паспорт, а Володя занялся ее чемоданом. Он увидел, как Соня, повернувшись к пассажирам, стоящим за ней, широко улыбнулась им, подняла руки и, пару раз тихо хлопнув, произнесла одними губами «Браво!». А те в ответ ей улыбнулись. Уже отойдя от стойки регистрации, Володя спросил сестру, что та изображала. Соня округлила глаза и хмыкнула:

– Ты, что не понял? За мной в очереди стояли Щедрин с Плисецкой.

– Может быть, Плисецкая с Щедриным? Не видел. Я был занят, между прочим, твоим багажом.

Соня покачала головой и засмеялась:

– Удивительно.

– Что удивительно?

– Удивительно красивый союз двух талантливых людей. Я тут подумала, что трудно выбрать, как их называть: Плисецкая со Щедриным или Щедрин с Плисецкой.

– Брат с сестрой или сестра с братом? Надо – брат с сестрой, – ухмыльнулся Володя и, чмокнув сестру в щеку, строго добавил: – Смотри мне. Не шали там.

– Буду, – Соня состроила упрямую рожицу и отправилась на паспортный контроль. Обернувшись, она увидела Володю, который грозил ей пальцем. «Конечно, сестра с братом. Кто в этом сомневается?» – весело подумала Соня.

И вот она в Лозанне, зарегистрировалась в «Гран отеле» и вошла в свой номер с окнами на парк. Надо будет погулять по парку, но позже. Сейчас нужно было распаковать вещи, чем Соня и занялась. В дверь постучали. На пороге стояла Люси. Соня познакомилась с ней в отеле при регистрации. Люси, невысокая брюнетка, француженка с остренькими чертами лица, как у лисички, живая и быстрая. Познакомились они за секунду.

– О, ты из России? Здорово, я хочу с тобой дружить, – затараторила она, как только Соня, протягивая свой паспорт, сообщила, что прибыла из Москвы на конференцию. – А то сейчас явятся эти янки и будут раздуваться и важничать. Фу! Надоели со своими наглыми и дебильными шуточками. О, прости, я болтаю на французском, а нужно…

– Не нужно. Все хорошо, я владею французским, – перебила Соня, чтобы не выслушивать длинное извинение. – Радует, что мы будем с тобой болтать на французском. Это хорошая практика для меня.

– У тебя замечательный французский, – всплеснула руками Люси. – О, это будет здорово. Николя будет рад.

– Николя? Я надеюсь, что это не Саркози. Он случайно не поставил перед собой задачу, чтобы весь мир разговаривал на вашем языке?