— Правильно, правильно. — отзывается Царева, нервно постукивая ноготками по столу, — Попробуй выбить мне свидание. Пожалуйста. Я знаю, у тебя получится.

— Я постараюсь, малышка. Береги себя. — тихо говорит мужчина, а потом смотрит на его мать, которая сейчас явно ничего не понимает. Ронес невольно проникается жалостью к ней — тяжело представить, какой камень у нее сейчас на душе. С таким точно не каждый сможет справиться, но женщина сейчас просто олицетворяла собой стойкость, силу и мужество.

— А как же деньги? У нас нет столько денег. — тихо говорит женщина, словно опомнившись. Откуда? Они просто академики. Обычные научные работники. Им, конечно, не плохо платят за исследования и преподавательскую деятельность, но на такого адвоката явно нет. И где их взять — на данный момент женщина даже не представляла.

— Не нужны деньги. Я делаю это для крестницы и, очевидно, ее ребенка. Вы не волнуйтесь и, главное, держитесь. — негромко говорит Герман Янович, а после двигается к выходу, обуваясь и внимательно смотря на Лерку таким взглядом, от которого даже ей стало не по себе. Она и сама прекрасно знала, что вляпалась. Вляпалась, по самое не балуй. Но что сама Лера сейчас может изменить? Ничего. Ей остается только бороться.

— Спасибо тебе. — кудрявая крепко обнимает мужчину и прижимается всем телом, на мгновение прикрыв глаза. — Ты очень много сделаешь для меня и для семьи Алекса… И для него тоже.

— Я позвоню, малышка. Не нервничай главное. А со свиданием я попробую решить.

***

Очень сложно было взять себя в руки на следующий день и пойти в университет, тем более, девушке не спалось практически всю ночь. Она слышала, как в соседней комнате плачет Антонина Петровна, как Юрию Александровичу ночью вызывали скорую. Лера сейчас слишком остро ощущала отсутствие молодого человека рядом — в этой комнате все казалось чужим. Вроде бы, она все время ошивалась здесь класса с девятого, но сейчас ей хотелось убежать. Вот только куда ей бежать, девушка не имела ни малейшего представления. Сейчас ей хотелось быть страусом, но она не могла позволить себе запихнуть голову в песок и убежать от своих проблем. В первую очередь играли роль проблемы Алекса и его семьи. Как же сильно ей его не хватало — она не ощущала рядом его тепло, не слышала сонного дыхания, и не могла протянуть ручку и растрепать его светлые локоны с утра. Первая ночь была самой тяжелой. А прикоснуться к нему девушка еще явно сможет не скоро, а после вставал один из наиболее логичных вопросов — а сможет ли еще когда-нибудь вообще? Ответа не было. И вряд ли он появится до момента суда.

Огромные надежды Царева возлагала на крестного. Она верила, что мужчина обязательно сможет что-нибудь придумать и хоть как-то выкрутить ситуацию хотя затея сама по себе была очень сомнительной. Внутри все настолько упало, что Лера уже и не верила в благоприятный исход этого процесса. Она специально вечером открыла специальную литературу, желая изучить возможные и дальнейшие перспективы Лагранжа, и только расстроилась после.

Нет, Валерия более чем осознавала, что он виноват. Но ведь она не может спрятать и растоптать свои чувства, притвориться, будто бы их нет или просто переболеть. Она вспоминает их детство — да, официально они начали встречаться еще в конце восьмого класса, пусть и по-детски сначала, но дружили они давно. И еще как-то во втором классе, когда она была смешной девочкой с двумя кудрявыми хвостиками, с веснушками и без переднего молочного зуба, маленькая Лера уверенно заявила ему, что она будет с ним всю жизнь, где бы он ни был. Крохотная второклассница выросла, вот только ничего не изменилось. Она по-прежнему готова была стоять за своего Лагранжа.

Завтракать сил не было, желания тоже, поэтому выпив кофе, взяв ключи и постаравшись никого не разбудить, она скрывается в утренней темноте. Путешествие до университета занимает не так много времени — Лекс к зданию жил ближе, да и тем более, она ведь была на папиной машине. Валерия уже точно знала, зачем идет в университет — за документами. Потому что учиться у нее там дальше явно не получится, и она сама это прекрасно осознавала.

В университете была отвратительная, напряженная атмосфера. На нее смотрели все — показывали пальцами, нехорошо усмехались, несколько раз ее даже толкнули в спину, говоря о том, что выход в другой стороне и ей стоит пойти отсюда вон. Кудрявая лишь пожимала плечами и двигалась в том направлении, в котором ей было нужно. Прямо к деканату.

Там также царила вообще не лучшая атмосфера — все были напряжены, разозлены, декана и вовсе не было, а секретарь лишь окинула ее уставшим взглядом.

— Здравствуйте. Я бы хотела написать заявление на отчисление из университета и забрать документами. Я могу это сделать? — негромко спрашивает девушка, поправив на плече немного передавливающую сумку, а после устало вздыхая. Голова была квадратной — все-таки девушка не спала всю ночь.

— Конечно, а… В чем проблема? — недоуменно спрашивает секретарь, но ее тут же приманивает к себе пальцем женщина, сидевшая за соседним столом. Они быстро о чем-то переговариваются, а Лера даже догадывается, о чем. Естественно, о них с Алексом. Все-таки родители Лекса работали здесь же, на кафедре, да и их факультет — маленький. Все всё обо всех знают.

— Садись и пиши. — бросает ей женщина, кинув едва ли не в лицо листок этой бумаги с бланком на заявление, и Лера осторожно берет его, присаживаясь на стул и доставая из своей сумки ручку, быстро черкая что-то.

— Быстрее давай! Расселась. — снова прикрикивает женщина на нее, девушка дергается и едва ли не ошибается в собственной дате рождения, понимая, что мысли ее уже совсем в другой стороне. Лерка молчит. А что ей нужно сказать? Поругаться? Она не будет. Даже не подумает хоть как-то среагировать на это. Она, можно сказать, даже понимала их, поэтому и не осуждала за подобные всплески агрессии с их стороны. Черт возьми, она практически как жена декабриста. Только девушка убийцы.

Лера оглядывается в поисках декана, которого здесь и вовсе нет, а потом переводит взгляд на женщину.

— А Германа Игоревича где можно найти? Мне его подпись нужна.

— В двести шестой аудитории можешь посмотреть. Или тут сиди жди.

Валерия благодарно кивает им, едва заметно кисло улыбнувшись, а после сама же направляется к выходу. Конечно, ей проще найти декана, чтобы закончить с этим как можно скорее, тем более, если он там сейчас ведет пару, то ему будет не сложно, и, что самое главное, не будет никаких лишних вопросов — как, зачем, и почему. Так надо. Просто надо.

Поднимаясь по такой уже знакомой лестнице, девушка просто чувствует, как волнами давит негатив от окружающих. Хотелось спрятаться еще больше, чем сегодня утром. Лера шла и просто старалась абстрагироваться, не думать ни о чем, просто избавиться от всех возможных мыслей в своей голове. Ей действительно это было бы сейчас просто крайне актуально, но, к сожалению, у нее получается очень плохо. Она сжимает в холодных руках заявление и, наконец, заходит в нужную аудиторию…

Какого же ее удивление, когда она видит своих одногруппников там. Царева ведь совсем забыла, что у нее пара сегодня с деканом с утра, а аудиторию, видимо, изменили. Но отступать уже некуда — она открывает дверь и осторожно делает шаг вперед, пристально смотря на своих ребят. Многих нет, но те, кто есть, уже настроены очень агрессивно. В частности, к ней подходит Даша.

— И тебе еще совести хватило прийти? — раздраженно спрашивает она, внимательно посмотрев прямо ей в глаза.

Царева нахмурилась, сделав от нее шаг назад и, все-таки, отводя взгляд, уставившись куда-то в пол. Конечно же было стыдно, Лера правда не понимала, за что, но было. По идее, она не должна нести ответственность за поступки Лагранжа, но вот по их мнению, вроде как придется.

— Я ненадолго. — тихо и крайне скромно отвечает Валерия, видя, как все остальные тоже начали подниматься из-за парт — и Максим, который успешно ходил на занятия, и Витя, который восстановился в институте и ему позволили продолжить обучение, и еще несколько девочек, с которыми они всегда неплохо же они общались.