Когда я чистил бритву, вошел Бенн. С собой он принес два коричневых бумажных пакета и положил их на стол. Из карманов он достал четыре маленьких свертка и сложенную газету.

– Вроде бы ничего не забыл, – облегченно вздохнул он, воткнув в розетку штепсель электрического чайника.

Я развернул газету. Двойному убийству был посвящен целый разворот. В заявлении лейтенанта Карсона было сказано, что у полиции достаточно важных улик и что в настоящее время они желали бы побеседовать с высоким темным крепким мужчиной, одетым в темно-серый костюм и темную шляпу, который, по их мнению, мог бы дать им сведения, необходимые для раскрытия убийств. Он даже не упомянул моего имени, и я был удивлен, что описание было таким неконкретным.

– Это вы? – спросил Бенн, опуская в кастрюлю два яйца.

– Так точно, – ответил я.

Захватив принесенную им краску для волос, я подошел к раковине и приступил к процедуре придания своим волосам «изумительного черного цвета».

К тому времени, когда Бенн сварил кофе и яйца всмятку, я уже закончил перекраску. Новый цвет совсем менял дело. В других свертках находился клочок черных волос и пузырек клея, но, прежде чем сооружать себе усы, я сел позавтракать.

Бенн прислонился к стене и, разминая пальцами сигарету, смотрел, как я ем.

– Давно вы знаете капитана Брэдли? – поинтересовался я, очищая яйцо.

– Двенадцать лет. Во время войны он был моим командиром. Он дважды спас мне жизнь, вызволил из трибунала, дал трехнедельный отпуск, когда у меня умирала жена, а генерал запретил все отпуска, – рассказывал Бенн, глядя на тлеющий кончик сигареты. – Я бы мог отрезать себе правую руку, если бы от этого ему вышла хоть какая-то польза.

– Ну и местечко вы соорудили, – я говорил об убежище.

Он самодовольно ухмыльнулся.

– Ошибаетесь, приятель. Все так и было, когда я приобрел заведение. Здесь помещалась одна из распивочных Аль Капоне[5] во времена сухого закона. Когда некоторым клиентам необходимо побыть в одиночестве, я спускаю их сюда. Во времена службы кэпа Брэдли я держал ее закрытой, а теперь, когда в полиции одни эти лихоимцы, я и стараюсь, как могу, – он затянулся. – Вам это обойдется в двадцатку в день. Я коплю на поездку в Европу, а то я бы с вас не брал.

Я улыбнулся.

– О'кей. Пусть будет хоть тридцать. У меня все равно открытый счет.

Он завистливо вздохнул.

– Вот то, о чем я всегда мечтал. Пока вы здесь, вам нечего волноваться.

Я разбил второе яйцо.

– Что вы стоя-то маетесь?

Он достал себе пива, сковырнул зубами пробку и сел, поглаживая бутылку ладонями.

– Я не могу задерживаться. Работы много.

– Как с вами связаться, если мне потребуется?

– По телефону. Я один подхожу к нему.

– У вас никого нет, с кем можно передать одну вещь? У меня посылка в Уэлден.

– Есть у меня мальчишка, да он может проболтаться. А по почте отправить нельзя?

– Надо, чтобы сегодня дошла.

– Безопасней все-таки по почте.

– Ладно. Писчей бумаги мне не достанете? И побольше.

– В ящике стола есть пачка.

– Прекрасно. Пожалуй, хватит.

Он приложился к бутылке, вздохнул, отер губы тыльной стороной ладони и поднялся.

– Здесь куча еды. Переходите на самообслуживание, – посоветовал он. – Я еще к вам загляну.

Я вынул бумажник, пересчитал деньги и вручил ему две полусотенные купюры. Утром я уже дал ему денег на покупки, и теперь, когда, захватив поднос, он вышел, я раскрыл пакеты и примерил коричневый спортивного покроя пиджак. Сидел он хорошо и был не чересчур модным. В толпе в нем я не привлек бы внимания. Брюки тоже оказались мне в самый раз.

Полчаса я потратил на изготовление усов. Я лепил их волосок к волоску, и, когда подстриг, они выглядели лучше настоящих. В новом костюме, с перекрашенными волосами и при усах даже Берни вряд ли бы признал во мне Чета Слейдена. Я сам-то себя узнавал с трудом.

Пистолет я упаковал в сверток, стараясь получше скрыть его форму. Затем я сел к телефону и вызвал управление полиции Уэлдена. Дозвонившись наконец, я потребовал к телефону капитана Крида.

– Это Слейден, – сообщил я, когда он поднял трубку. – У меня тут для вас приготовлен доклад и пистолет. Желательно, чтобы вы получили их сегодня же. Не могли бы вы прислать кого-нибудь за ними?

– Это можно, – отозвался Крид. – Что там такое с Хартли? Кто его пристукнул?

– Ваши здешние коллеги думают, что я. Это мое описание напечатано в газетах. Меня сейчас разыскивают. Пока не поправлю дело, я скрываюсь с глаз, с ваших, кстати, тоже. Все подробности в докладе. Из этого пистолета совершено убийство. Я хочу, чтобы его проверили в смысле отпечатков и принадлежности. Я его оставлю у Сэма Бенна, который держит бар на Мэддокс-стрит. Быстрей кого-нибудь присылайте.

– Как они сумели впутать вас в убийство? – резко спросил Крид.

– Я там был через несколько минут после того, как все произошло. Ласситер поймал меня, когда я осматривал место убийства. Я быстро смотался.

– Смотрите, Слейден, если они разыскивают вас…

– Знаю, знаю. Я и не прошу о помощи. С этим я сам управлюсь. Проверьте только для меня пистолет. Вот и все. Я вам еще позвоню. А пока до свидания, – я повесил трубку.

Следующий час я потратил на составление подробного доклада о всех событиях вплоть до настоящего момента. Бенн вошел, когда я запечатывал доклад в конверт.

Он вытаращил на меня глаза.

– Черт побери! – воскликнул он, оглядев меня со всех сторон. – Я бы вас и не признал. Теперь, как говорится, крошка, дыши спокойно. В городке ни один коп вас не засечет.

– Неплохо вроде? – скромно спросил я, поглаживая усы. – Мне пора трогаться. Я условился, что за посылкой и письмом приедут. Человек будет из уэлденской полиции, и я сказал ему забрать все это у вас. Ладно?

– Конечно. – Он взял сверток и письмо. – Похоже на пистолет.

– Именно так оно и есть. – Я откинулся назад на стуле и продолжал: – Вы давно в этом городе?

– С войны.

– Тогда вы всех должны знать?

– Некоторых я знаю.

Я вынул фотографию Фэй Бенсон и показал ему.

– Когда-нибудь ее видели?

Он рассмотрел фотографию и покачал головой.

– Не думаю. Эти девицы все на одно лицо. Такую я не помню.

Я взял фотографию и спрятал ее обратно в бумажник.

– О Корнелии Ван Блейк что-нибудь знаете?

Его лицо потемнело.

– По ее указке кэпа Брэдли выгнали из полиции. Ее я знаю. А вам-то она на что?

– Я не уверен, но мне кажется, что в ней и причина всех моих неурядиц.

– Она в милости у Дунана и его своры легавых, поберегитесь. Ласситер получает от нее жалованье.

– Это точно? Откуда вы знаете?

– У бармена ушки на макушке. Может, Ласситер всего лишь сержант, зато влияния у него предостаточно. В этом городе говорят деньги, а они у него есть. Вам бы посмотреть на его «Паккард» да на дом.

– Думаете, он их от нее получил?

– Говорю, что слышу. Могу поспорить, что в будущем году он будет лейтенантом, а через год – капитаном.

– Почему?

Бенн иронически хмыкнул:

– Она не станет зря раскошеливаться. Ласситер все это честно отработал.

– Брэдли думает, что она причастна к убийству своего мужа. А вы как считаете?

– Этого я не знаю, зато мне известно, что Ласситер купил себе «Паккард» через два дня после убийства.

– Говорят, что стрелял Тед Диллон? Вы с ним встречаетесь?

– Вы что, раскапываете это убийство? – поинтересовался Бенн, присаживаясь на ручку кресла.

– Возможно, там есть ниточка к другим убийствам, которыми я занимался. Вы знакомы с Диллоном?

– Во время войны мы служили в одном батальоне. Мы сражались бок о бок. Он не убивал Ван Блейка.

– Что же с ним случилось?

Бенн пожал плечами.

– О нем позаботились. Когда замышляешь убийство такого человека, как Ван Блейк, монеты которого придают ему большой вес, всегда полезно иметь в запасе мальчика для битья. На этот раз им оказался Тед.