— Но ты говорила, что я мог бы воспротивиться. Когда ты пытался свести меня с Сидни…

— Сидни в утвержденном списке! Я пыталась тебе помочь! Познакомить с женщиной, которая тебе действительно могла понравиться. С кем-то, кого ты когда-нибудь полюбишь.

— Я люблю Рэйчел, я люблю ее сильнее, чем когда-либо любил любую другую женщину.

— Тогда ты вдвойне идиот, что втянул и ее. Мы учили тебя другому, Пирс. Разве ты не слушал нас все эти годы? Неужели ты думал, что можешь жениться на такой девушке без каких-либо последствий?

— Я знаю, что они неизбежны, и приму любое наказание, которое они мне навяжут, но я не откажусь от Рэйчел.

— Будто у тебя есть выбор, — упрекает меня мама, снова оглядываясь на двери кабинета. — Твое своеволие и необдуманные поступки нанесут тебе вред, Пирс. И на этот раз я не могу тебя защитить.

Она разворачивается и уходит, оставляя меня в одиночестве в фойе.

Я медленно иду к кабинету отца. Коридор длинный, узкий и темный, и мне действительно кажется, что я иду на смертную казнь. В горле пересохло, сердце колотится, и мышцы болят от того, что так сильно напряжены.

Ненавижу себя за такую реакцию. Это безумие. В моем возрасте я должен жениться на той, кто мне нравится, а мои родители не вправе мне мешать. Но вместо этого я женился втайне, а теперь должен жить в страхе перед тем, что же будет дальше.

— Отец.

Я не стучусь, а просто открываю дверь. Он сидит за своим длинным столом из красного дерева, с опущенной головой. В руке зажата ручка, а перед глазами стопка бумаг. В офисе темно, включена только настольная лампа. Ее свет отражается на бумагах, и с того места, где я стою, мой отец выглядит как неясная мужская тень в костюме.

Он слегка приподнимает голову.

— Пирс.

Я рассматриваю его руки. По правде говоря, это бесполезное занятие. Я помню, что его пистолет лежит в ящике стола, и знаю, что он всегда заряжен. Если бы отец захотел меня убить, я не смог бы его остановить. Я знаю, что он готовит меня к тому, чтобы возглавить компанию, но, если верх возьмет ярость и гнев, он ни перед чем не остановится. Будет думать только о том, как от меня избавиться, чтобы больше не видеть.

Я неторопливо вхожу в комнату.

— Я разговаривал с матерью, и она сказала, что вы уже слышали о моей помолвке.

Он лениво откладывает в сторону ручку.

— Все верно.

Я умолкаю, не уверен, что дальше говорить. Честно сказать, я ожидал, что он будет орать на меня, пока я просто здесь стою, позволяя ему рассказать мне, какой я ужасный сын.

— Садись, Пирс.

Я осторожно опускаюсь на деревянный стул. Мне кажется, будто я снова маленький мальчик. Я сидел на этом стуле столько раз, сколько себя помню. Большинство наказаний связано с этим стулом. Здесь на меня кричали, что я бесполезен, критиковали по поводу и без. Я — сплошное разочарование. Недостаточно хорош. Недостаточно умный.

Этот стул вызывает во мне плохие воспоминания, и я уверен, что именно по этой причине отец велел мне сесть.

— Говори. — Я хочу, чтобы все уже закончилось. И так ждал слишком долго.

— Я тебя сюда не приглашал, Пирс, ты пришел, чтобы меня увидеть. С какой целью? Просто поздороваться? Ты должен знать, насколько невежливо являться без предупреждения, особенно в столь поздний час.

— Я знаю об этом, отец.

— Ты не ответил на мой вопрос. Какова цель твоего визита?

Я задыхаюсь, словно в кабинете вдруг закончился весь кислород. В груди судорожно что-то сжимается, сдавливая мои легкие и невозможно сделать даже крошечный вдох.

— Я знаю, что вы не одобряете ее, но я встречаюсь с Рэйчел.

— Девушкой, что мы с твоей матерью застали у тебя в квартире.

— Да, это она.

— Ты сказал, что она не что иное, как секс-игрушка. Кому-то захотелось разнообразия.

Я сжал кулаки, пытаясь не ударить его за то, как он обозвал Рэйчел.

— Я никогда так не говорил. Это слова Джека.

— Значит, он солгал мне?

Дерьмо. Что мне теперь сказать? Я должен защитить Джека. Он защитил меня, и я должен отплатить ему той же монетой.

— Джек не лгал, я сказал ему, что нас с Рэйчел связывает только секс, чтобы он оставил нас в покое. Если бы он знал, что я встречаюсь с ней, и у нас все серьезно, он бы мне запретил. Джек положил бы всему конец и сообщил о нарушении остальным. Он неоднократно предупреждал меня держаться от нее подальше.

— Но Джек не сделал ничего, чтобы тебя вразумить. — Мой отец берет ручку и крутит ее между пальцами. — Если бы ему это удалось, мы бы сейчас не разговаривали.

— Он не знал, что все продолжалось так долго. Он думал, что я только начал с ней встречаться.

— Я нанял Джека для наблюдения за тобой в сентябре прошлого года, когда уехал в Европу. Я заставил его следить за каждым твоим шагом до моего возвращения. И он никогда не упоминал эту девушку, пока я не спросил его о ней той ночью, когда застал ее в твоей квартире. Поэтому он либо некомпетентен в своей работе, либо беззастенчиво мне лгал. А учитывая, что он эксперт в области шпионажа, я предполагаю, что он врал, как сивый мерин.

Проклятье. Я не ожидал, что Джек будет вовлечен. Мой отец и так его ненавидит, и я не хочу, чтобы их вражда усугубилась из-за меня. И не хочу, чтобы мой отец сообщил о нем организации, обвинив в пособничестве мне.

— Он не врал, отец, я скрывал Рэйчел ото всех. Мы всегда оставались дома и никуда не выходили.

— Возвращаясь к тому, зачем ты приехал. Поскольку ты, похоже, не можешь сам объяснить внятно, я предполагаю… — Отец делает долгую паузу и продолжает, когда я уже готов вытрясти из него всю душу. — Ты здесь, чтобы сказать мне о помолвке с девушкой. Случайно проговориться, будто бы я не слышал об этом до сих пор, несмотря на то, что об этом трезвонили в финансовых новостях, а также в нескольких крупных газетах.

— Я знал, что ты уже обо всем слышал, так что нет, я здесь не поэтому.

Рука отца зависает в воздухе с вытянутым вверх указательным пальцем.

— Позволь еще попытку. Ты хотел ткнуть мне в лицо тем, что за моей спиной совершил глупость, и что, как ты прекрасно знаешь, опорочило нашу фамилию, семью и компанию.

— Все не так. Объявление о помолвке компании никак не повредит. А что касается нашей семьи, мой брак с Рэйчел тем более не запятнает репутацию Кенсингтонов. Она очень умная женщина, из хорошей семьи. Через несколько недель она получит магистерскую степень, и станет более образованной, чем даже моя бывшая жена.

Отец ничего не говорит. Он просто смотрит на меня, постукивая ручкой по столу. И этот звук, медленный, устойчивый ритм, вызывает у меня дрожь.

Я не могу спокойно сидеть и ждать, когда он соизволит заговорить.

— В чем дело, отец?

Он молчит еще пару минут, а затем, наконец, говорит:

— Ты не можешь думать, что на самом деле собираешься жениться на этой девушке.

— О нашей помолвке объявлено. Свадьба будет, иначе, как ты сказал ранее, опровержение опозорит семью и нанесет ущерб компании. Нарушение обязательств приведет к тому, что люди сочтут меня безответственным и ветреным человеком, не умеющим держать свое слово. И что подумают наши клиенты, зная, что я будущий генеральный директор «Кенсингтон Кемикал»?

Отец резко выпрямляется в кресле.

— Ты действительно не понимаешь, да, Пирс?

Я сжимаю кулаки.

— Объясни, отец, что именно.

— Самый большой позор для нашей семьи — это не то, что ты помолвлен, а с КЕМ. — Наклонившись вперед, отец кладет руки на стол, его глаза сужаются от гнева. — Ты, мой сын, объявил всему миру, что Кенсингтон трахает какой-то кусок дерьма родом из Бог-знает-где.

Я тоже наклоняюсь вперед, готовый врезать ему по челюсти, если он еще раз скажет, что-нибудь оскорбительное о Рэйчел.

— Не обращайся с ней так, как с остальными. И я НЕ просто объявил всему миру, что трахаю ее. Я объявил, что мы ОБРУЧЕНЫ.

Он вскакивает с кресла и хлопает кулаком по столу.

— Ты не женишься на ней! Мы найдем способ минимизировать ущерб, нанесенный твоим объявлением, и ты будешь наказан мной в первую очередь. И также организацией за несоблюдение правил!