— Ты можешь быть собой и с другими людьми, не только со мной.

— Так не получается. — Пирс бросает взгляд на наши руки. — С тех пор, как мы встречаемся, я чувствую, что живу двойной жизнью. Одна хорошая, а другая плохая, и мне всегда придется жить таким образом. — Он снова поднимает глаза и смотрит на меня. — Но это лучше, чем то, что у меня было прежде. По крайней мере, сейчас, благодаря тебе, я могу провести большую часть своей жизни на этой стороне. Лучшей стороне.

После знакомства с его друзьями и его семьей, я понимаю, что Пирс имел в виду, когда говорил, будто живет двойной жизнью. Его жизнь со мной сильно отличается от той его жизни, включающей таких людей, как Ройс и Виктория. И он, кажется, становится кем-то другим, когда общается с ними.

— Рэйчел. — Пирс сжимает мою руку, чтобы привлечь внимание. — Я никогда не пытался намеренно причинить тебе боль. Я ничего не сказал тебе, потому что думал, что защищаю тебя. И потому что… я так боялся тебя потерять. Этого я больше всего боюсь. — Его рука поднимается к моему лицу, и он кладет мне ее на щеку. — Пожалуйста, скажи, что мы можем все исправить. Я люблю тебя, Рэйчел, и так сильно в тебе нуждаюсь. Мы нужны друг другу, поэтому, пожалуйста, не бросай меня.

Мне нужно подумать обо всем, что он сказал мне сегодня вечером. Но изменят ли мои размышления мое к нему отношение? Буду ли я любить его меньше?

Это то, о чем мне не нужно думать. Я уже знаю ответ.

ПИРС

— Рэйчел? — Мое сердце перестает биться, пока я жду ответа.

— Я не бросаю тебя, Пирс. Я люблю тебя, и хочу быть с тобой.

Я облегченно выдыхаю, мои плечи расслабляются.

— Хорошо, потому что я не собирался принимать какой-либо другой ответ.

Она лукаво улыбается.

— Тогда почему ты спросил?

— Потому что мне нужно было знать, как ты относишься к нам, но, если бы ты ответила по-другому, я не собирался тебя отпускать. Я не собирался сдаваться, Рэйчел, я всегда буду бороться за нас. И никогда не позволю нам снова отдалиться так надолго. Если мы спорим и тебе нужен перерыв, я останусь в гостевой комнате, но мы будем спать под одной крышей. Ты - моя жена, я люблю тебя, и нам нужно быть вместе, даже если ты на меня злишься.

— Мне не нравится злиться на тебя, или быть так далеко, но для того, чтобы наши отношения работали, я должна быть в состоянии доверять тебе. Тебе нужно перестать меня обманывать, мотивируя тем, что защищаешь меня. Даже если мне это не нравится, я предпочту горькую правду, чем сладкую ложь.

Я киваю, но ничего не говорю. Рэйчел хочет, чтобы я пообещал, что больше никогда не буду ей лгать, но сделать так, будет означать, что я снова соврал. Я многое не могу ей сказать. И даже если бы мог, я бы действительно хотел, чтобы она все знала?

— Когда я узнала, что ты солгал мне, — говорит она, — мне было больно. Мне было очень больно, и я больше не хочу снова чувствовать эту боль.

Осознание того, сколько я причинил ей боли, убивает меня. Я никогда не хотел, чтобы так произошло, и все же в глубине души я знал, что так и будет. Я знал, что когда-нибудь, она, в конце концов, поймает меня, и все рухнет. Я хотел избежать этого или хотя бы отложить как можно дальше, но не получилось, и теперь мы едва не расстались.

Прошлая неделя была чистейшим адом. Я все время звонил ей и приходил, умоляя поговорить со мной, но она не хотела. Через несколько дней, когда Рэйчел отказалась абсолютно от каких-либо контактов со мной, я подумал, что это конец. Я думал, она так говорила мне, что покончила со мной. Со мной и нашим браком.

Но я не мог этого принять. Я не сдавался. Я не позволил отцу победить. Поэтому всю прошлую неделю пытался выяснить, что мне делать. Как вернуть ее. На этот раз цветы не помогут. Извинений тоже недостаточно. Единственный способ вернуть Рэйчел - быть как можно честнее. Я знаю, что солгал ей сегодня вечером, но многое из того, что я еще сказал, было правдой. Я живу двойной жизнью, и меня учили лгать. Ложь для меня более естественна, чем правда. Когда вы не можете доверять людям, вы не можете быть с ними честными. И я годами усовершенствовался, чтобы стать виртуозным лжецом. И я буду использовать эти навыки, чтобы скрыть «Дюнамис» от Рэйчел. Но это единственная ложь, которой я позволю встать между нами.

Я держу ее лицо в руках и смотрю ей в глаза.

— Мне очень жаль, что я причинил тебе боль. — Я не отвожу взгляд, позволяя ей видеть мои глаза, потому что они всегда говорят правду. Они рассказывают, как я себя чувствую, и она это знает. Поэтому, когда Рэйчел смотрит в них, я надеюсь, она увидит, как сильно мне жаль, и как я сделаю все, чтобы убрать боль, которую причинил ей на прошлой неделе.

— Только не делай так снова. — Уголки ее губ слегка приподнялись. Это означает, что она простила меня или, по крайней мере, собирается.

— Я люблю тебя, — нежно целую ее лоб. — И обещаю тебе, я научусь.

Она улыбается.

— Чему?

— Быть в отношениях, знать, что делать. Это первые настоящие отношения, которые у меня когда-либо были, и, очевидно же, мне нужно еще многому научиться.

— Я тоже не очень хороша в них. Мигом бегу от первого признака неприятностей.

— Больше не надо бегать. Эта квартира отныне под запретом для посещений. — Я смотрю на облупившуюся краску на стенах. — На самом деле, ее давно пора запечатать, как аварийно-опасную.

Рэйчел смеется.

— Все не так уж плохо, но да, я хочу вернуться домой.

По крайней мере, она, наконец, называет домом мой лофт. Я знаю, Рэйчел чувствует, что на самом деле он не совсем ее дом, но на данный момент так и есть. Ее дом со мной.

— Упакуй свои вещи, и давай отсюда убираться. — Я притягиваю ее лицо к себе и целую в губы. — Нам еще над очень многим нужно поработать.

Я начинаю отступать, но она тянет меня к себе в объятья. Я крепко обнимаю ее в ответ, но не слишком, как она меня учила.

— Я скучала по твоим объятьям, — тихо шепчет Рэйчел.

Я целую ее голову.

— Ты не представляешь, насколько сильно я скучал по твоим.

Мы обнимаемся еще несколько минут, затем она идет в спальню, чтобы упаковать сумку.

— Пирс?

Я заглядываю в двери.

— Да?

— Прямо перед тем, как пришел ты, здесь был Логан. Он зашел сказать, что отец Шелби умер.

— О, мне жаль это слышать. Когда похороны?

— В понедельник. Завтра Шелби будет в доме родителей, и он предложил нам к ней зайти, проведать ее. Я сказала, что обязательно приду. Ты тоже пойдешь?

— Конечно. — Я подошел к комоду, где стояла моя жена, и обнял ее за талию. — Рэйчел, с нашей ссорой покончено. Не веди себя так, будто мы не пара.

— Я не это имела в виду. Я просто не была уверен, что ты хочешь пойти.

— Я пойду, — мои губы касаются ее лба.

Она кивает.

— Я понимаю, как Шелби плохо. Так трудно потерять родного человека, а она была так близка с отцом.

Рэйчел должна перестать дружить с Шелби. Она не может быть друзьями с коллегой. Если бы кто-нибудь из организации увидел их вдвоем, это было бы нехорошо. Наверное, я буду наказан и за это. Они бы разозлились и испытали отвращение, узнав, что жена Пирса Кенсингтона дружит со шлюхой. Я не должен называть так Шелби, но в глазах членов группы, она таковой и является, поэтому неподходящая подруга для моей жены.

— Хорошо, что у нее есть Логан, — говорит Рэйчел. — Он сейчас там, и, вероятно, останется до похорон.

— Их отношения становятся все более серьезными?

— Я спросила Логана об этом, когда он приходил. Может быть, я не должна была этого делать, но уже поздно. Он сказал, что хочет более глубоких отношений, но она их не хочет. Но Шелби действительно любит его, поэтому я не пойму, почему она не хочет большего.

Я знаю почему, но не могу сказать Рэйчел. Еще один секрет, который я должен сохранить. Шелби должна порвать с Логаном и не позволить продолжаться их роману. Он уже запал на нее, и было бы несправедливо с ее стороны продолжать влюблять его в себя, зная, что она не может быть с ним.