Я оглядываюсь и вижу одну из официанток. Очень красивая женщина с большой грудью и длинными светлыми волосами. И вдвое моложе моего отца.

Покачав головой, возвращаюсь к нему.

— Ты дал эти фотографии Рэйчел или нет? Ответь мне.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, — отвечает он, все еще глядя на официантку. — Зачем, черт возьми, мне давать ей фотографии? Какие?

Значит, это был не мой отец. Если бы он подкинул те фото, он бы уже гордился собой. Самодовольно улыбался и даже хвастался этим. Так что если это не Лиланд, и не мой отец, то кто, черт возьми, оставил фотографии?

ПИРС

— На прошлой неделе ты был с ее отцом в баре, — сообщает мой отец.

— Ты шпионил за мной?

— Тебя видел Сесил Рот, он ехал на встречу, и когда его водитель остановился на светофоре, Сесил увидел, как ты заходишь в бар, и сказал, что это было одно из тех ужасных мест с кучей телевизоров.

— Это был спортивный бар, куда люди ходят посмотреть игры, так что да, у них очень много телевизоров.

— Вот о чем я и говорю. Ты продолжаешь позорить нашу семью, не заботясь о том, как твои действия влияют на твою мать и меня. Ты знаешь, нет ничего хуже, чем быть замеченным в таком месте. Если хочешь выпить, делай это в загородном клубе или в одном из других частных клубов, членами которых мы являемся. Или отправляйся в приличный ресторан и сиди там в баре. Ты не должен посещать низкосортную выгребную яму с каким-то идиотом-фермером, чтобы посмотреть, как на гигантском экране какие-то идиоты бросают, а вокруг тебя едят бог знает, что и пьют это мерзкое пиво. — Он морщится. — Это позор, полнейший.

Словно запивая свои слова, он подносит стакан ко рту.

— В том баре не было ничего плохого, как нет ничего плохого в том, чтобы смотреть баскетбол. Просто потому, что тебе это не нравится, не значит, что это плохо.

— Так это эффект, который оказал на тебя тот человек? Превратить тебя в кого-то вроде него? Пьющая пиво деревенщина? — Он повысил голос, и на нас смотрит бармен. Я ловлю его взгляд, и он отводит глаза в сторону.

— Генри - не деревенщина, у него может не быть денег или высшего образования, но он хороший человек, честный и трудолюбивый. И хороший отец.

Мой отец сужает глаза.

— Ты на что намекаешь, Пирс?

— Ни на что. Просто это факт.

— Этот человек НЕ твой отец, и ты НИКОГДА его так не назовешь.

— Он мой тесть, и то, как я называю его, - не твое дело.

Он подходит ближе, его глаза полыхают гневом.

— У тебя только ОДИН отец, и это Я, и только я. Ты не будешь брататься с этим человеком. Ты не позволишь ему учить тебя жизни, и ты точно не назовешь его своим отцом.

— А ты не можешь указывать мне, как себя с ним вести. Бет и Генри теперь моя семья.

— Они не твоя семья, черт подери. Ты - Кенсингтон. Твоя семья - я и твоя мать. Никто больше!

— Ну, учитывая, что вы с матерью отреклись от меня, это уже не так, да?

Его лицо вытягивается, а гнев усиливается.

— Разговор закончен, мы с матерью провели здесь достаточно времени. Мы уходим, и больше не хотим слышать о тебе или этой девушке. Вас для нас больше не существует.

 Он разворачивается и идет в сторону, где стоит их стол. Я следую за ним.

— Что ты делаешь?

— Хочу попрощаться с матерью.

Отец качает головой и продолжает идти, пока не подходит к столу.

— Элеонора, мы уходим.

Она потягивала свой кофе, но тут же поставила чашку на блюдце.

— Мы никуда не уходим, я жду, пока жена Сесила вернется из дамской комнаты. Мы обсуждаем планы по сбору средств для симфонического оркестра в мае.

— Ты можешь обсудить это с ней позже. Теперь вставай, мы уходим.

— Холтон, пойди, поговори с Сесилом, он тебя искал. Хотел познакомить с кем-то, кто заинтересован в том, чтобы вести с нами дела.

Мой отец тут же уходит. Он послушал маму только потому, что она упомянула о компании. Она знает, что это единственная причина, по которой он здесь задержался. На приеме много важных людей, и мой отец должен беседовать с ними, а не орать на меня.

— Мама, хочешь потанцевать? — Я предупредил координаторов свадьбы пропустить танец матери и сына, потому что вряд ли она согласится, но спросить не помешает.

— Пирс, ты меня не слышал? Я жду, когда Марион вернется.

— Я уверен, она не будет возражать, если ты потанцуешь с сыном. Это не займет много времени. — Я предлагаю ей свою руку, но она сидит не двигаясь. — Пожалуйста, мама, всего один танец.

Она немного колеблется, но затем поднимается и берет меня за руку, пока мы переходим на танцпол. Оркестр начинает играть вальс, и я веду ее рядом с гостями, которые изящно двигаются под музыку. Мы все учились бальным танцам еще в молодом возрасте.

— Ты сегодня очень хорошо выглядишь, Пирс.

— Спасибо, мама.

— Девушка тоже выглядит хорошо.

— Я ценю, что ты это заметила и сказала. — Я бы очень хотел, чтобы моя мать использовала имя Рэйчел, а не называла всегда ее «девушкой», но не хочу ссориться. Не сейчас. Не тогда, когда моя мать не ведет себя, как стерва.

— Значит, вы скоро переедете в новый дом? — интересуется она.

— Да, на следующей неделе. Мне бы хотелось, чтобы ты когда-нибудь к нам приехала.

— Ты знаешь, что этого не произойдет, Пирс.

— Тебе не нужно приезжать с отцом, можешь обойтись без него. — Я разворачиваюсь и шагаю в сторону, когда мы приближаемся к краю танцпола и затем передвигаемся обратно к центру.

— Как твоя работа? — она меняет тему. — Тебе нравится работать на Джека?

— Да, очень. Джек - отличный босс.

— Хорошо, мне он всегда нравился.

Она улыбнулась, когда произнесла его имя. Неужели она все еще влюблена в него? У него, конечно, есть к ней чувства. Он говорил мне это, и не раз. Интересно, знает ли Марта. Джек и она не верны друг другу, поэтому, возможно, Марте было бы все равно, хотя мне трудно в это поверить.

Я вижу краем глаза моего отца. Он с кем-то разговаривает, но постоянно продолжает на нас коситься.

— Я тоже вижу его, — говорит моя мать, кивая на отца.

— Он будет злиться, что мы танцуем.

— Ох, я прекрасно это понимаю, Пирс, но твой отец может катиться в ад.

Я так удивлен ее словами, что останавливаюсь, но, спохватившись, продолжаю танцевать.

— Ты ругаешься с отцом?

— Ты знаешь, что нет. Мы просто не во всем соглашаемся.

Это правда. Они никогда не повышают голоса, как это делают большинство людей во время ссоры. Вместо этого они демонстративно не разговаривают, или специально раздражают друг друга словами или поступками, а затем отрицают, что у них были какие-то нехорошие намерения. Пассивно-агрессивный подход всегда был их любимым.

— Что случилось? — Я не могу не спросить, она моя мама, и я за нее волнуюсь.

Ее взгляд задерживается на отце, стоявшем позади меня.

— Твой отец вернулся вчера вечером с губной помадой на воротнике рубашки, а коллеги прекрасно знают, что запрещено оставлять следы, поэтому он, скорее всего, был со своей секретаршей. Она новенькая, только приступила к работе на прошлой неделе. Высокая блондинка. И младше, чем ты. — Она отводит от него взгляд. — Это совершенно неуместно.

Моя мать знает, что он ее обманывает. Делает вид, будто все нормально, но это явно ее расстраивает. Я не думаю, что она его любит, но у нее все же есть некоторые чувства к нему. Будь иначе, его измены не волновали бы ее.

— Я думал, что у него хватит порядочности, чтобы сменить рубашку, прежде чем вернуться домой.

Она никогда раньше не говорила со мной на эту тему, и я не знаю, почему делает это сейчас. Потому что разозлилась, и не может сдержаться? Таким не делятся со своими подругами. Они никогда не расскажут о таких вещах, хотя все обманывают своих мужей. Наверное, поэтому ей кажется, что можно поделиться с сыном.