Я не знаю, что именно Генри подразумевает, поэтому молчу.

Он крепко похлопывает меня по спине.

— Я просто шучу. Часть меня надеялась, что Рэйчел выйдет замуж за кого-то, кто захочет унаследовать ферму вместе с ней.

Я с грустью усмехаюсь.

— Тогда это определенно не я. Я вообще ничего не знаю о сельском хозяйстве.

— Не расстраивайся. Здесь не так уж много парней твоего возраста. Многие из ферм выкупаются корпорациями. Я уверен, что нас ждет тоже самое. — Генри останавливается рядом с поленницей дров, уложенных между домом и сараем. Рядом с ними пара стульев в стиле адирондак², расположенных лицом к полям.

— Присядем на минутку? — Отец Рэйчел садится на один из стульев.

Я тоже сажусь, хотя и предпочел бы вернуться в дом. На улице холодно и темно, единственное пятно света — фонарь над крыльцом.

— Значит, ты хотел меня о чем-то спросить? — Генри хитро улыбается, и я знаю, о чем он говорит.

— Я предполагаю, что вы захотите узнать меня лучше, прежде чем я наберусь смелости и....

Он качает головой.

— Нет, продолжай.

— Хорошо, я просто хотел бы сказать, что, хотя пусть мы с вашей дочерью и не так давно знакомы, я ее очень люблю. И обещаю заботиться о ней и сделать все возможное, чтобы она была счастлива и получила достойную жизнь.

— А что для тебя достойная жизнь, Пирс?

Это сложный вопрос. И я не раз задумался об ответе на него.

— Полагаю, для каждого по-разному. И перед тем, как встретить вашу дочь, я не уверен, что знал ответ на ваш вопрос. Моя жизнь была сосредоточена в работе и ничего больше. Но после встречи с Рэйчел я понял, что есть так много всего, что я не пробовал делать и о чем не даже не знал. И теперь я не могу представить свою жизнь без нее. Поэтому, я думаю, ответ на ваш вопрос просто — жизнь становится достойной тогда, когда отдана человеку, которого вы любите.

Он медленно кивает.

— Хороший ответ. Я знаю, Рэйчел со мной согласилась бы. Я могу сказать, что вы любите друг друга, но признаю, я беспокоюсь о том, что она с тобой.

— Почему?

— Она никогда не была в окружении людей с большими деньгами. Я действительно не знаю, как работает ваш мир, и, может быть, Рэйчел приспособится без проблем, но я не могу не беспокоиться о ней.

— Я не думаю, что вам это нужно. Ваша дочь способна справиться со всем сама. Ее не легко запугать. Будь иначе, она бы никогда не пошла со мной на свидание. — Я виновато улыбаюсь. — Иногда я могу быть немного пугающим.

— Она никогда не боялась вызова. — Генри смеется. — Я помню, как в первый раз мы взяли девочек в бассейн. Рэйчел подошла к воде и прыгнула. Никакого страха. С другой стороны, ее сестра боялась воды до смерти. — Вспомнив о сестре Рэйчел, он с грустью качает головой, и я практически вижу, как на его глазах выступают слезы. — Девочки были невероятно похожими друг на друга, но в тоже время абсолютно разными.

Сделав над собой усилие, отец Рэйчел успокаивается, и, хотя я еще не очень хорошо его знаю, у меня появляется ощущение, что я понимаю его чувства.

— Генри, по правде говоря, я не могу представить, какую вы понесли огромную потерю, лишившись дочери, но могу заверить, что Рэйчел вы не потеряете. Замужество и жизнь в Коннектикуте ничего не изменят. Она не собирается становиться кем-то другим. Рэйчел всегда говорила мне, какие замечательные родители вы и ваша жена, и как она благодарна за то, чему вы ее научили. Она такая, какая есть из-за того, как вы ее воспитали. Я знаю, вы скучаете по ней, и я приложу максимум усилий, чтобы она приезжала сюда как можно чаще. Я не пытаюсь забрать ее у вас. Наоборот, я хочу, чтобы у нее были очень близкие отношения с ее семьей. Мы оба этого хотим.

Он встает и протягивает мне руку. Я тоже встаю, и мы обмениваемся рукопожатием.

— У тебя есть мое благословение, Пирс. — Генри указывает на меня. — Но тебе все равно придется поработать. Возьми парочку бревен.

Я подхожу к поленнице.

— Ты когда-нибудь разжигал камин? — интересуется он.

— Нет. В моей квартире газовый, там просто нажимаешь на выключатель.

— Ну, здесь такого нет. — Мужчина берет два полена, которые я выбрал. — Ты должен брать разные дрова по размеру. Несколько крупных и несколько более мелких для разжигания. — Генри задумчиво смотрит на довольно объемное бревно. — Это слишком большое, надо уменьшить его размер. — Тут он с ухмылкой смотрит на меня. — Я угадаю, если скажу, что ты никогда не рубил дрова?

Я улыбаюсь, и развожу руки в стороны.

— Да. Это так очевидно?

Взяв топор, мистер Эванс, кивает головой на поленницу.

— Захвати два эти бревна и следуй за мной.

Я иду за ним в площадку перед домом. Здесь куда больше света, чем по всему двору, поэтому, по крайней мере, я вижу, что делаю.

Генри указывает на большой пень.

— Поставь там одну колоду.

Я выполняю, что мне велят, устанавливая бревно ровно и прямо.

— Хорошо. Теперь смотри, что сделаю я, а потом и сам попробуешь. — Он поднимает топор, затем резко опускает вдоль бревна, разбивая его на идеальные половинки. Генри делает это так легко, но я уверен, все намного сложнее, чем кажется.

Установив другое бревно на пень, мистер Эванс передает мне топор. Мне кажется, это плохая идея, учитывая, что я никогда раньше не держал его в руках.

— Встань удобно, — инструктирует он меня. — Раздвинь ноги для устойчивости. Удостоверься, что крепко стоишь, замахнись, а затем опускай топор одним резким движением, следя за тем, чтобы ударить в центр колоды.

Это странно, слушать столь подробные указания. Всякий раз, когда мой отец хотел меня чему-то научить, он просто заставил бы меня это сделать, ничего не поясняя, так как не хотел лишить себя возможности после покритиковать. Это не педагогично и больше похоже на издевательства, чтобы унизить меня и заставить чувствовать себя бесполезным. И это позволяло моему отцу чувствовать себя всесильным.

Я следую инструкциям Генри, но попадаю вбок полена и слегка расщепляю древесину. Бревно падает на землю.

— Наверное, это не мое. — Я пытаюсь отдать топор Генри, но попытка тщетная.

— Ничего подобного. Ты все сделал нормально, по крайней мере, попал по бревну, а многие впервые и этого не могут. — Он снова устанавливает его на пень. — Попробуй еще раз, только стремись к темной линии в центре.

Я еще раз размахиваюсь, делая, как он сказал, и на этот раз разделяю древесину, но не до конца.

— Тебе просто нужно ударить сильнее, — объясняет Генри. — Ты должен сделать это несколько раз, чтобы почувствовать. Еще попытка?

— Конечно.

Он возвращается к поленнице. Я смотрю ему вслед, крепко сжимая топор в руках. Еще один новый опыт для меня. И я не имею в виду просто рубку дерева. Я имею в виду тот факт, что меня чему-то учат, не крича, не ругая и не критикуя. Мистер Эванс действительно спокойно и доступно поясняет мне последовательность действий и хочет, чтобы я научился все правильно делать.

На мгновение Генри чувствовался для меня большим отцом, чем мой собственный.

РЭЙЧЕЛ

— Я не могу поверить, насколько он красив, — признается моя мама, когда я достаю из шкафа стаканы.

Негромко смеюсь, пожимая плечами.

— Да, я знаю, мам, ты уже в третий раз повторяешься.

— Он намного красивее, чем Адам, и нечестно их сравнивать.

Я обхожу вокруг нее, чтобы достать из холодильника чай.

— Помимо красивой внешности, чем еще Пирс тебе нравится?

— Милая, я только что с ним познакомилась, но уже могу сказать, что вы оба влюблены, и я вижу, как ты с ним счастлива, так что он себе заработал дополнительные баллы. И он не выглядит чванливым.

— Не все, у кого много денег — снобы.

— В окружении своих друзей он ведет себя иначе?

— Не знаю. Честно говоря, мы больше проводил времени вместе, чем с его друзьями. Я знакома только с Ройсом, они с Пирсом учились в колледже, но это все. Пирс работает так много, что у него совсем нет времени для общения.