На миг перед глазами потемнело, и вдруг порез на правой щеке обожгла ужасная боль. Монстр кошмаров порезал меня. Я хотела кричать, но мне никто не помог бы. Когда зрение вернулось, я оказалась прикованной к столу в пещере. В этот раз я знала, что это не замок Феллстоуна, а место темнее и хуже. Я облизнула губы, ощутила вкус крови. Существо в капюшоне прошло перед свечой, шаги двигались по полу. Его нож мерцал в тусклом свете, и я знала, что он вернулся для второго удара.

Я услышала жуткий крик. Кто-то тряс меня, и я поняла, что кричу сама. Эш склонился надо мной, чтобы успокоить. Я не могла остановить дрожь.

— Все хорошо, — он потирал мои руки. — Ты в порядке.

Я повернула голову в поисках нее. Рэтчер. Она подкрадывалась, явно ускорившись. Она смотрела на добычу.

И я тоже это увидела. Амулет вороны лежал на земле, где лорд Феллстоун заставил меня бросить его.

— Всадник ветра! — крикнула я.

Эш увидел, что происходит, но не спеши бросать меня в таком состоянии.

— Останови ее, — сказала я, этого хватило, чтобы он вскочил на ноги и побежал за ней. Она услышала его и нырнула к амулету, нашла силы в ослабевшем теле. Эш не успел добраться до нее, она быстро подула три раза и стала вороной. Несмотря на рану, она взлетела, неровно хлопая крыльями, чтобы оказаться вне досягаемости Эша. Через миг она улетела за стену замка.

Я молилась богам, что никогда не увижу ее или ее ужасные воспоминания. 

 Он прошел мимо банкетного стола Большого зала к приемной Феллстоуна. Кальдер больше не ощущал голод. Но он решил не думать о том, что ел как таракан, это его устраивало. Он был рад снова стать человеком и забыть об эпизоде жизни, когда он жил как таракан.

Наверное, впервые за много лет вход в комнаты мага был без стражи. Его желудок покалывало от страха. Кальдер поспешил к двери и вошел. Он ощутил радость, заметив Фэлин, сидящую в углу. Она выглядела почти так же, как в их последнюю встречу, ее возраст почти не оставил следов. Но он тут же понял, что она сама не своя.

Она была у птичьей клетки не просто так. Скорее всего, ей было сложно покинуть место, что двенадцать лет было ей домом. Она собрала подушки и сложила из них подобие гнезда, где и сидела. Простая шелуха от семечек была вокруг нее. Она свистела, как птичка, ее голова быстро и резко покачивалась, пока она озиралась, чтобы заметить хищников.

Она была воробьем в облике человека.

— Фэлин, — его голос был нежным.

Ее лицо покраснело от паники, она отпрянула к гнезду. Он замедлился, подходя к ней.

— Это я, Фэлин… Кальдер.

Ее свист стал громкой злой песней, она говорила ему держаться подальше. Она захлопала руками, как крыльями, и растерялась, когда не смогла взлететь.

— Я тебя не обижу, — сказал он, сел на подушку рядом с ней, показывая, что он — не угроза. Он протянул руку, чтобы она рассмотрела.

Она понюхала воздух с его стороны, посмотрела на его руку. Ее свист стал мягче, она привыкала к нему, может, ощутила, что он ей знаком. Он придвинулся ближе, она не взмутилась.

Двенадцать лет как птица. Сколько она будет становиться человеком, если это вообще возможно? Он не должен был вредничать. Она была живой и здоровой телом, хоть и не разумом. Могло быть хуже. Он ощутил сильное разочарование, ведь видел ее здесь и не здесь.

— Идем со мной, — попросил он. — Здесь Тесса. Твоя дочь, — он коснулся ее руки, и она оживленно зачирикала, но не отпрянула от него. Может, в глубине души она узнала имя, что было ей дорого, и потому она позволила помочь ей встать, обвить рукой ее талию и повести к двери. 

 Я никогда не забуду момент, когда снова увидела маму. Мы с Эшем смотрели, как Рэтчер пропадает из виду, и тут я заметила, как из замка вышли двое. Я посмотрела на маму, которая была такой, как я и помнила, хотя на мое воспоминание мог повлиять портрет из галереи. На миг я застыла, а потом ноги задвигались подо мной сами по себе. Но я бежала к ней и понимала, что что-то не так. Она не раскрыла руки, а сжалась и опустила голову.

Я замедлилась рядом с ней, Кальдер коснулся моей руки и сказал:

— Дай ей время.

Она с любопытством посмотрела на меня, понюхала воздух вокруг меня. Она точно меня узнала, но инстинкты птицы заставляли ее бояться контакта. Она дала мне потереть руку.

— Мамочка, — сказала я. — Это я, Тесса. Ты в безопасности. Лорд Феллстоун мертв.

Она просияла, пропела пару нот. Мне потребуется терпение, но я была уверена, что она скоро вспомнит, как быть человеком, и ее жизнь птицей станет далеким воспоминанием.

* * *

День был с синим ясным небом и нежным ветерком, когда мы похоронили папу. Мы с мамой были в черном, стояли вместе, сцепив руки. Она все еще не могла говорить, уровень ее понимания был на уровне ребенка. Она доверяла только мне и Кальдеру. Мы выманили ее из дома на похороны, но она жалась к нам, не смотрела больше ни на кого. Я смотрела на ее тревожное лицо, понимала, что хотела вернуть маму… которая будет защищать меня, советовать мне… а вернулась с дочерью.

Гроб папы стоял рядом со свежевырытой могилой. Священник что-то бормотал, но я не слушала, а думала о другом. Смерть папы, моя роль в этом не давали мне покоя. Я не могла изменить совершенный выбор, и я знала в душе, что сделала бы так снова, не изменила выбор. Но я хотела бы, чтобы выбирать пришлось не мне.

Мистер Оливье стоял с другой стороны могилы папы. Он сморкался в платок во время службы. Я думала, только он потерял так же много, как я. Может, я смогу порой звать его поиграть в нарды. Так я буду ощущать себя ближе к отцу.

Кальдер и Эш были за мной и мамой. Родители Эша тоже пришли, как и многие жители городка. Я гордилась тем, что папу уважали, что с ним многие дружили.

Сегодня я впервые увидела Эша после нашего возвращения. Мы были заняты подготовкой похорон папы, но я думала, что он будет заходить в дом хотя бы вечером, закончив работу. Он должен был знать, что ему всегда рады у меня дома, но, если он думал, что ему требуется приглашение, я это ему дам. Я повернулась к нему, когда священник договорил, и работники начали опускать гроб в могилу.

— Ты придешь к нам вечером? — сказала я.

Он напрягся.

— Я… не хотел помешать.

— Не глупи. Все в порядке, — что с ним? Он вел себя так, будто мы были чужаками.

— Хорошо. Да. Я зайду позже, — сказал он.

Я хотела возразить, пригласить его войти, потому что мы пережили вместе атаку скользомышей, не было ничего ближе этого, но мне помешал Риланд. Он позвал меня и поспешил к нам, встал между мной и Эшем.

— Мне очень жаль твоего отца, — сказал он.

— Спасибо, — холодно сказала я.

Он посмотрел на маму, которая теперь прислонялась к руке Кальдера.

— Это твоя мама? — сказал он. — Здравствуйте, миссис Скай, — он протянул руку.

Она чирикнула.

Риланд смутился, опустил руку и повернулся ко мне.

— Прости, что я не пошел с тобой, Тесса. Надеюсь, ты понимаешь. Тебя могли убить. Я хотел тебя защитить.

— Да. Я понимаю, — сказала я.

Он схватил мою руку и заговорил мне на ухо:

— Мои чувства не изменились.

— Это у тебя, — сказала я, отдернула руку и ушла к маме. Риланд миг смотрел на меня, а потом отвернулся. Я огляделась, но Эша не было. 

 Он два раза обошел город по кругу, а потом пошел в дом Тессы, чтобы покончить с этим. Прошло достаточно времени, дождь промочил его волосы и плащ, хоть и не был сильным. Не важно, он не задержится. Между ними ничего не было и не могло быть. Лучше как можно скорее покончить с этим.

Он сочинял бессонными ночами после возвращения из замка. Она была теперь аристократкой, и она была недоступна ему, словно он был землей, а она — звездой. Но он знал, что, если предложит ей брак, она согласится, а вскоре пожалеет об этом. Брак будет означать, что у него есть что-то ценное, что предложить жене, но он не сможет надеяться, что превзойдет богатых и властных кавалеров, что могли прибыть в любой день.