Снаружи едко пахло дымом, я забила крыльями быстрее. Серый дым поднимался со двора. Я опоздала? Я летела как молния к месту над платформой во внутреннем дворе, посмотрела на костер. Огонь еще не добрался до Эша, но это скоро произойдет. Я опустилась на край крыши рядом с костром, оставила Кальдера рядом. Я вернула свой облик и подняла Жуткую кость.

Эш увидел меня и позвал. Реки пота лились по его лбу, огонь подступал к нему.

Малкольм и леди Нора смотрели на меня, раскрыв рты. Я крикнула Феллстоуну.

— Вот она. Гасите огонь! — сказала я.

Он уставился на меня.

— Где книга? — прокричал он.

— Книга? Это все, что у меня есть, — сказала я. Эш закричал, огонь лизнул его ноги. — Погасите огонь! — закричала я тем, кто слушал.

Лорд Феллстоун отвернулся.

— Я не брала книгу! — я посмотрела на Рэтчер, стоящую за ее хозяином с удивленным видом. Книга была у нее. Но как я могла убедить в этом лорда?

Я поднесла палочку ближе к огню.

— Погасите огонь, или я брошу Жуткую кость в него! — Рэтчер говорила, что не в моих силах уничтожить ее, но я надеялась, что это ее очередная ложь.

Лорд Феллстоун выглядел слабее, чем когда-либо, он с трудом встал. Он схватился за столбик, чтобы не упасть. Еще минута, и Эшу конец. Я делала вид, что вот-вот брошу палочку, хотя не собиралась бросать. Иначе мне будет нечем торговаться с тираном.

— Глупое дитя! Разрушишь палочку, и все чары пропадут. Твой слесарь умрет, — сказал лорд Феллстоун.

Папа умрет. Конечно, Рэтчер мне это говорила. Те, кто живут от Жуткой кости, от нее и умирают. Я замешкалась, покачиваясь на краю, разрываемая выбором.

Эш закричал:

— Не делай этого, Тесса!

— Лорд Феллстоун… величайший маг мира открыл тебе щедрое сердце, — сказал лорд. — Откажешься от такой милости, ощутишь его гнев.

Я посмотрела на Эша с болью в сердце.

Лорд Феллстоун смотрел стальными глазами на амулет вороны. Я обвила цепочку на запястье, но, пока я смотрела, она вдруг распуталась и упала на землю. Моя рука после этого дрогнула, палочка полетела к Феллстоуну, вытянувшему руку, чтобы принять ее. Я ощутила шок, а потом… неописуемую ярость. Я уставилась на палочку, и она застыла в воздухе. Я заметила потрясение на лице лорда, гнев во мне был направлен на управление палочкой, и Жуткая кость полетела в огонь.

Я превзошла Феллстоуна в магической дуэли.

— ПОТУШИТЕ ОГОНЬ, — проревел он.

Солдаты и свины побежали за водой из центрального фонтана. Но первые облили водой Эша, не поняв приказ лорда.

— Не туда! Палочка! — вопил лорд Феллстоун. Его люди бегали за водой, а на лице, голове и теле лорда Феллстоуна появились язвы, когда он повернулся ко мне. — Смотри, что ты натворила, гадкий ребенок! Я проклинаю день твоего рождения! — он повернулся к Рэтчер. — Сделай что-нибудь!

Она склонилась к лорду и что-то прошептала ему на ухо. А потом она отошла и улыбнулась, а он извивался в агонии от гниения в нем. Он протянул к ней руку, чтобы сжать пальцами, и она отскочила, покинула платформу и побежала к замку.

Лорд упал со своего места. Его голова ударилась о камень, кровь потекла из раны. Он корчился на земле, кровь лилась из всех его пор. Он содрогнулся и затих.

Палочка стала пеплом. Я ощутила боль в руке, исцеленный локоть снова заболел.

Кальдер изменил облик рядом со мной и чуть не свалился с крыши. Я здоровой рукой поймала его за плащ. Он сел, повернулся ко мне, и я обвила его руками, несмотря на боль в одной из них.

— Кальдер! — сказала я.

— Что случилось? — ошеломленно спросил он.

— О, ты был тараканом, и еще много всего произошло, — сказала я.

— Я смутно помню, что пол был ближе к глазам, чем обычно.

Мы с ним посмотрели на то, что творится вокруг. Рыцарь перевернул тело лорда и увидел, что его глаза открыты и не моргают.

— Маг Феллстоун мертв! — сообщил он.

И тут же свины с облачками дыма стали отдельно людьми и кабанами. Кабаны с визгом убежали в лес, а люди потрясенно лежали на земле. Изверг стал немецкой овчаркой, радостно лаял, а крокодил убежал к фонтану и забрался туда.

Огонь потух, хотя Эш все еще висел на шесте. Призрак Лэнса поднялся из земли, выглядя как настоящий тринадцатилетний мальчик, а не призрак. Эш закрыл глаза, а тело Лэнса прошло сквозь него, будто замерев на миг. Лицо Эша переменилось, словно контакт с братом наполнил его новой силой и уверенностью. Лэнс поднимался дальше с другими призраками, пока они не рассеялись туманом.

Солдатам вернулись их натуры, и вокруг все стали праздновать свободу.

— Маг Феллстоун мертв! — слышался отовсюду радостный вопль. Два рыцаря запрыгнули на дымящуюся кучу и убрали путы с Эша. Несколько других помогло Кальдеру и мне слезть с крыши.

Мы с Эшем бросились друг к другу.

— Твой отец… — Эш замолк. Он боялся говорить со мной о папе.

Мои глаза наполнились слезами.

— Пришлось его отпустить, — он сам мне говорил, что не хотел магию Феллстоуна. То, что я дала, пришлось забрать. Смерть одного за жизни троих. Разве я могла играть как бог с жизнью и смертью? Почему я это решала?

Эш посмотрел на платформу. Я оглянулась и увидела, что Рэтчер пропала.

— Иди, — сказала я ему. — Найди ее, пока не поздно.

Солдат бросил Эшу меч папы. Это был знак богов. Эш не мешкал, а побежал к замку.

Кальдер подошел ко мне.

— Твоя мама? — сказал он.

— Она была воробьем, — сказала я, — в приемной отца. Можешь найти ее?

Он кивнул, видя, что у меня нет сил на задание, и пошел искать ее без меня.

Я рухнула на ступеньку и спрятала лицо в ладонях. Я плакала за папу, который вернулся к жизни, чтобы снова умереть. 

 «Лэнс свободен», — он мог думать лишь об этом, пока бежал к входу в замок с Рэтчер. Когда Лэнс пролетел сквозь него, ощущение было невероятным. Казалось, вся его злость со дня, когда Лэнс погиб, вдруг стала силой.

Рэтчер выбежала с большой красивой книгой. Украденной книгой. Она не заметила его, пока не было слишком поздно. Он поднял меч и произнес слова, которые не надеялся повторить ей в третий раз.

— Из пепла явился, стал Эшем, — он преградил ей путь.

Она утомленно вздохнула, бросила книгу и вытащила меч.

— В этот раз я тебя убью, — сказала она.

Эш бросился в атаку, не заметив, что его волосы ниспадают свободно. Он не успел закрепить их в хвостик, как Лэнс. Эш пылал, но не так, как хотел лорд Феллстоун. Он ударял, уклонялся и наступал, и Рэтчер, хоть и была сильнее, отступала. Он стал мечником. С силой и грацией он ударял, парировал и резал слева и справа. Рэтчер не могла вдохнуть, чтобы пытать его жестокими словами в этот раз.

Ослабев, она отвечала все медленнее. Он ударил по ее запястью, меч выпал из ее руки. Она была беззащитна, он ударил ее по боку. Он хотел погрузить меч в гадкую штуку, что заменяла ее сердце, но вспомнил, как она унизила его, разрезав шнурок, что удерживал его волосы. Он хотел ответить справедливо. Он скользнул кончиком меча под ремешком, что удерживал ее маску на лице, и разрезал. Маска упала на землю, и он отбросил ее ногой, чтобы Рэтчер ее не схватила.

Он не знал, какой ожидал ее увидеть, но точно не такой. Тринадцать длинных шрамов были вокруг ее глаз, носа и губ, продолжались прямыми вдоль ее скальпа. Она была как солнце, центр лица был кругом, от него отходили лучи. Шрамы были толстыми линиями, словно порезы были очень глубокими. Он не понимал, как она вытерпела боль.

Она рухнула на колени и склонила голову.

Эш опустил меч, уже отомстив. Он не хотел убивать. Он хотел уйти, но увидел, как она ползет к книге. Он развернулся и пронзил землю перед книгой, преграждая путь ее руке, а потом забрал книгу.

Она развернулась и пошла прочь, хромая. 

 Я переживала из-за мамы, из-за Эша, так что не могла долго горевать. Я подняла голову в слезах, готовая идти за друзьями в замок. Вместо этого я увидела окровавленную Рэтчер, ползущую от Эша. Впервые было видно ее лицо. Я потрясенно смотрела на метки на ее лице, на следы страданий и пытки.