– Осторожно! – кто-то тронул меня за плечо. – Отойди от стены!

Свист ветра и шорох листвы вернулись вместе с голосом Эмиля. Они разбились на оглушительные порывы и звон бьющегося стекла. Звуки опережали события. Окно у правой стены треснуло, рама покосилась, стекло осело на пол, дернулось и разлетелось в алмазную пыль.

Ветер ворвался в комнату, сбил с камина подсвечники, уронил книги. Справочник по целебным растениям взвился под потолок и, шелестя страницами, грохнулся на перила второго этажа. Эмиль и Эрик содрали со стены картину, чтобы загородить дыру в окне, но ураган тотчас выбил ее из рамы и утащил прочь из дома. Я видела, как воздушным змеем вспорхнула она над деревьями. А ветер меж тем листал страницы книг, хватая одну за другой, точно искал что-то и никак не мог найти. Заскрипели крепкие двери, замок надломился, ветер ринулся в чулан, а оттуда - в башню!

Едва я успела подумать, что Белой Гильдии не с руки погибать под обломками собственного дома, как внезапно налетевший ветер так же внезапно исчез. Исчез, как не бывало. Растрепанные деревья прогнулись и выпрямились, книги рухнули на пол, звякнули задвижки, окна и двери замерли, трубы подавились и замолчали. Осталось только куча пепла на полу перед камином. И тишина...

Какое-то время все молчали.

Раздался скрип. Еще.

– Полка! – крикнула я.

Высоко из-под потолка, где ветер выдернул штифт, накренилась и посыпала книгами дедушкина полка. И все остальные полки, надежно скрепленные между собой, стеной поползли на нас.

Ребята бросились вперед, успев подставить под бесценную мебель высокие плечи. Шкаф осел на братьях, как выступающий балкон, и замер.

– Этажерку! – громогласно потребовал Эмиль.

Мы с Ив приволокли этажерку. Вскарабкались, нажали на полку.

– Бесполезно! – отчаянно ломая ногти о наваливающееся дерево, воскликнула Ив.

– Книги! Сбрасывай книги! – приказал стиснутый четырех метровым шкафом Эмиль.

Энциклопедии, приключения, романы и повести, рукописи и Королевский печатный двор прошлого века полетели на пол. Шкаф полегчал, полку тотчас удалось запихать на место.

– Ведьма, а? – высказался Эмиль. – Ураган что надо! Итта, может объяснишь, что это вообще было?

– Думаешь, ее рук дело? – рассмеялся из-под потолка Эрик.

Он стоял на этажерке, как аист на крыше, и ладил сорванные в пролете полки на старые крепежи.

– Все может быть! – продолжал рассуждать Эрик. – Темная колдунья не хочет сажать табак и злится на своего парня.

Все засмеялись, этажерка покосилась, отчего Эрик чуть не рухнул. Только мне было не до смеха:

– Не паясничай, Эр! Это был волшебный ветер!

– Да ну! – Эрик спрыгнул с этажерки и, язвительно щурясь, вручил мне отвертку. – Так уж и волшебный?

– Ты дурак, да? – возмутилась я. – Ветер... он напал на нас!

– То есть как?! – не понял Эрик. – Специально напал? Ты не надышалась краски случайно? Я там видел, всю веранду выкрасила.

– Да послушай ты! – я начинала злиться ни на шутку. – В Долине не было ни ветра, ни урагана, Эр! Ветер был только здесь! Здесь и нигде больше! Он словно прилетел сюда специально и набросился на Дом С Золотым Флюгером…

– Скорее уж на Дом Без Золотого Флюгера, – хмуро перебил Эмиль. – Ну все, успокойтесь уже! Книги потом поставим. Пошли посмотрим сад...

Все, что произошло в саду, смахивало скорее на нашествие серных ведьм, чем на ветер. Повсюду валялись обломанные ветки, даже в колодце было полно сучьев и почерневших листьев. Ведро нашлось в кустах жасмина. Конечно, Ив тут же обнаружила разлитую краску.

– Хорошенькое дело! – возмутилась она. – Ветер испортил нашу дорожку! – Она огляделась и поплотнее закуталась в куртку. – А что с верандой? Итта?

Белая веранда больше не была белой. Свежая краска наморщилась, а прошлогодние листья, с досадой брошенные ветром, безнадежно прилипли к ней неаккуратно и хватко. Я только вздохнула.

Флюгер лежал перед домом. Привалился на бок, уткнувшись носом в ростки маргариток. Эмиль с трудом поднял его и очистил от земли золотую львиную голову.

– Флюгер мы починим! – уверенно сказал он.

– Жалко боярышник! – Ив погладила сломанный ствол.

Что и говорить, боярышник было действительно жалко. Бочка для дождевой воды, точно пронзенный гвардеец, лежала на боку и истекала прозрачной кровью. Мы обнаружили еще два разбитых окна на чердаке, дверь от сарая упала и придавила собой пресловутую табачную рассаду.

Устояла только лопата. Эрик обошел вокруг нее и торжественно призвал нас убедиться в том, что никому не под силу сразиться с ним, даже урагану.

– Ветер может вернуться? – спросил меня Эмиль.

– Не знаю, – почему-то солгала я.

Сад выглядел удручающе, надо было попытаться спасти боярышник и спровадить Эрика на кухню. Не помешало бы выпить кофе.

Это было только начало. Предстояло вычистить печи, починить бочку, расставить по местам все книги, убрать битое стекло и, самое сложное, – водрузить назад на крышу наш флюгер. Дел прибавилось настолько, что пресловутые грядки показались нам ерундой и забавой. Но главное, ветер начисто выдул из меня надежду на то, что все обойдется. Я знала – он вернется...

На этот раз Эрик ограничился одной разбитой тарелкой, но завтрак все равно обещал быть невеселым. Яичница напоминала подметки старых ботинок, четыре тарелки – четыре подметки. Эрик превзошел себя. У стола качалась ножка, и нечто черное и странное проливалось из чашек прямо на скатерть. Огонь в печи погасил ураган. Мерзли молча. Пить такой кофе было невозможно, и, признаюсь, я рассердилась.

– Эр, возьми перо и пиши! Пишешь? Диктую! Кофе достаточно довести до кипения, а не варить его полчаса на медленном огне! Записал? Поставь восклицательный знак! – я отодвинула чашку, встала и подошла к окну.

– Тоже мне гурманка! –­ вспыхнул Эрик, который, не чуя подвоха, потянулся, было, к перу. – Варила бы сама!

Но меня тут же поддержала Ив:

­– Предполагается, что блюдо под названием «яичница» должно выглядеть как-то иначе, – рассудительно сказала она, – но, может, я ошибаюсь и это какой-то новые рецепт?

Вряд ли Эрик согласился бы с нами в какой-нибудь другой день и уж тем более сегодня. Сегодня было слишком много неожиданных неприятностей, а такие неприятности он не переносил ни в каком виде, они возмущали его до глубины души. Поэтому Эрик швырнул тарелку в раковину, встал и, смерив нас всех негодующим взглядом, вышел, хлопнув дверью.

За окном все было спокойно. Тучи, наконец, двинулись и потянулись к морю. Я не чувствовала ничего, кроме того, что будет дождь. По тропинке, вернее по тому, что от нее осталось, уходил Эрик. Он взял с собой гитару, а это означало, что он опять пошел в таверну дядюшки Сима.

Разговаривать не хотелось. Ив молча развела огонь в печке, я сварила свежий кофе, потом мы нашли в кладовке солонину. Настроение не особенно исправилось, но зато мы согрелись и поели.

***

За недолгие годы правления молодого Кавена королевская гвардия совершила множество славных дел. На то нашлись причины. Время смут в Дремучих Каньонах и войны с серными ведьмами прославило немало доблестных воинов, среди которых одним из первых стал Феодор Травинский. О подвигах королевского трубача сложили песни, их помнят и поют во всех уголках нашего королевства. Ну а в Туоне, в тайной королевской семинарии, Феодора Травинского знают не только, как героя, и не только, как прекрасного трубача, но и, что скрывать, как дедушку Эмиля и Эрика. Конечно, ребята очень гордятся своим дедушкой, ведь они очень любили его. Дедушка погиб в Желтом Лесу от укуса ядовитой дигиры три весны тому назад, но Эмиль и Эрик горюют по нему до сих пор. Печально об этом вспоминать. Мы с Ив познакомились с Феодором Травинским незадолго до его смерти и сразу же полюбили его. Он был могучим воином и добрым веселым человеком.

Еще до войны с серными ведьмами дедушка Эмиля и Эрика закончил строить свой прекрасный дом. Поговаривают, что чертежи ему подарила Угрюмая Фея, которую он вызволил из Черного Ущелья, но, наверняка, это вранье. Скорее всего, он все сделал сам, а, может, одолжил чертежи у своего друга, королевского архитектора. Так или иначе, но в том, что Феодор Травинский выбрал для строительства самый красивый уголок в мире, можно не сомневаться.