— Я никогда не слышала об этом человеке, — произнесла я.

— Конечно же нет, — сказал Джеттер. — Думаешь, Ларкин хочет, чтобы люди знали, что он украл женщину у одного из братьев своего клуба? Так или иначе, — продолжил он свою историю, — они оказались вместе и всё. Она бросила меня однажды ночью, просто собрала свои шмотки и съехалась с ним. Бессмысленно говорить, что я, бл*дь, был опустошен. Уничтожен, черт возьми. Но я не позволил этому встать между мной и клубом, потому что так уж вышло. Ты делаешь то, что делаешь ради своего клуба, и это важнее всего. Мы продолжили драться, круша черепа, и мы побеждали. Мы росли. Мы росли слишком быстро. Один из самых больших клубов назывался «Джентльмены-Ублюдки». По каким-то причинам Ларкин думал, что мы были готовы нагнуть их. Он предпочёл борьбу, начал отжимать их территорию и в основном заставил парней вести себя по-настоящему агрессивно. Сначала это сработало. «Ублюдки» не были готовы, когда мы начали прессовать и истреблять их. Но довольно скоро всё изменилось. До них дошли слухи, что мы творим, и они начали давать сдачи. Кое-что произошло, когда это случилось. Тогда у нас не было правил как сейчас. Ларкин выехал на дело… это должна была быть обычная наркосделка… и он взял с собой Джолин. Думаю, он пытался её впечатлить или что-то в этом роде. Я так и не понял, почему он, бл*дь, взял её с собой. Я был там той ночью. Я встретил их на поле, где происходила сделка. Джолин так ни разу даже и не посмотрела на меня. Мы сидели там в течение пятнадцати минут, ожидая, когда появятся дилеры, чтобы купить наше дерьмо, но они так и не прибыли. Вместо этого появились «Ублюдки». Когда начали летать пули, мы отчалили оттуда так быстро, насколько только могли. Я поймал пулю в ногу, но это было не настолько, бл*дь, плохо. Хотя пока мы удирали, я увидел кое-что, что не смогу забыть и по сей день. Спина Джолин была покрыта кровью. Мы ехали некоторое время, чтобы увеличить расстояние между нами и ими, и к тому времени, когда мы подумали, что стало безопасно для остановки — Джолин была практически мертва. Мы сняли её с байка и попытались спасти, но было слишком поздно. Она умерла там ночью на пыльной земле, смотря на Ларкина так, как будто не могла поверить в случившееся.

Джеттер перестал говорить на секунду. Он стал слишком спокойным, а я просто смотрела на него. Он глубоко вздохнул, отпуская это, а затем продолжил.

— Я перешел к «Мятежникам» после этого. Я не мог больше смотреть на Ларкина. Я понимаю, что он допустил ошибку, и он также знает это. Он создал всё эти правила, что у нас есть теперь, после смерти Джолин. Никаких посторонних на сделках и подобное дерьмо. Но я так и не смог его простить.

— Что изменилось? — спросила я.

— Время, главным образом. Время, и теперь-то я знаю, что он был просто грёбаным пацаном, все мы были. Мы все облажались. Ларкин долгое время расплачивался за свою ошибку.

Я медленно кивнула, удивленная всем этим.

— Я не знала об этом.

— Ты бы рассказала людям, если бы была им?

— Нет, — ответила я. — Не стала.

— Ладно, теперь ты, бл*дь, знаешь. По-прежнему думаешь, что я мешок дерьма?

Я уставилась на него, задаваясь тем же самым вопросом.

У него были веские причины для того, что он сделал много лет назад, но всё же это не оправдывало всё то дерьмо, которое он сделал после этого: всю ложь и все последующие смерти. Джеттер, возможно, и ушел из-за благородной причины, или, по крайней мере, он думал, что они благородные, но всё же Джеттер по-прежнему оставался просто эгоистичным ублюдком.

Возможно, мудаком с грустным прошлым, но всё же эгоистичным.

— Ага, — произнесла я, — но возможно чуть меньше.

Он засмеялся и встал.

— Прекрасно. Просто прекрасно, — сказал он. — Не могу тебя в этом винить.

— На этом всё?

Он улыбнулся и кинул.

— Да, всё. Ты узнала меня, увидела трейлер.

— Ну, тогда я пошла?

— Я не удерживаю тебя против твоей воли, Джанин.

Я оттолкнулась от стены и направилась в главную комнату в сторону входной двери.

— Джанин, — позвал он, следуя за мной. — Ещё одна вещь.

Я задержалась и посмотрела на него.

— Какая?

— Это произойдёт, — произнёс он с серьезным лицом, — не зависимо от того хотим мы этого или нет. Всё происходит быстро. И рано или поздно ты окажешься перед необходимостью перейти на мою сторону.

— Возможно, — произнесла я. — Увидим.

Он уставился на меня. Я развернулась и быстро вышла из трейлера, сопротивляясь убеждению бежать так быстро, насколько это только возможно.

Клетч всё ещё стоял, облокотившись на байк, жуя травинку. Он поднял взгляд, когда я приблизилась.

— Ты быстро, — сказал он.

— Поехали.

— Залезай.

Он забрался на байк, я залезла сзади него. Он завёл мотор, и мы снова отправились домой.

Я не могла выкинуть эту историю из моей головы. Я не могла представить Ларкина, вытворяющего любую их этих вещей, что рассказал Джеттер, но зачем Джеттеру лгать? Это объясняет, почему Джеттер тогда предал «Демонов». Но я не могла позволить втянуть себя в его игру. Я не знала, почему он рассказал мне эту историю или пригласил меня, но Джеттер был лжецом и предателем. Все знали это о нём. Я не могу быть ослеплена им. Клетч гнал обратно к клабхаусу, и я схватилась за его тело, крепко обнимая. Клетч ощущался как единственная постоянная вещь в моей херовой жизни. Даже если он вообще не был постоянным.

Я не мог перестать думать о выражении её лица, когда она вышла из трейлера Джеттера.

Джанин выглядела потерянной и испуганной. Она, вероятно, не признается в этом дерьме мне, но это было очевидно по выражению её лица. Я, как предполагается, должен притвориться, как будто ничего не заметил, и действовать так, будто ничего не произошло, но так действовать становилось всё тяжелее и тяжелее.

Я не был тем мужиком, кто отступает. Я ненавидел то, что не могу взять, что хочу, даже когда, бл*дь, были слишком серьезные основания сохранить свой контроль. Однако здесь было слишком много того, что мужчина должен на себя взять, перед тем как сдастся и возьмёт именно то, что он хочет.

На полпути к клабхаусу, я свернул с дороги. Я мог почувствовать, как усилилась хватка Джанин, пока я катил по ухабистой грунтовой дороге, но я проигнорировал это. Тем более что я отправился кое-куда только из-за собственной прихоти, до конца не уверенный в том, какой в этом для меня смысл, но в каком-то смысле мне уже было плевать.

Мы продвигались через небольшой лесок, и впереди показалось конечная точка. Старое и ржавое здание ясно вырисовывалось. Скорей всего когда-то оно было покрашено в синий, но большая часть той краски была стерта через какое-то время, и оно смотрелось скорее покрытым ржавчиной, чем чем-то ещё.

Я притормозил с боку и заглушил двигатель.

— Почему мы здесь? — спросила Джанин.

— Хочу кое-что тебе показать, — я слез с байка и начал уходить.

Она догнала меня.

— Клетч, — сказала она, — ты меня пугаешь.

Я остановился перед дверью в здание. Место было огромным, по крайней мере, три этажа, и простиралось далеко вширь. Здесь больше не было никаких знаков, и большая часть стен были покрыты какими-то граффити.

— Я часто приходил сюда, когда был ребенком, — произнёс я, пинком открывая дверь.

Она отлетела и ударилась о противоположную стену. Я переступил порог и огляделся.

Джанин следовала за мной.

— Что это за место?

— Фабрика, — ответил я. — Когда-то была, по крайней мере. Не знаю, что они производили.

Главный цех фабрики простирался в длину возможно, как футбольное поле. И когда-то здесь повсюду были машины, но их давно не стало. Беспорядок, хлам и развалины были на их месте, а также мусор с тех пор, как дети приходили сюда прятаться от родителей, а также наркоманы и бездомные люди в поисках места, куда б забраться, и кто знает для чего ещё. Я стал подвигаться вглубь.