А на другой день меня убили…

Дело было так: я ехал навестить Фарагона в его поместье. Это стало уже моей привычкой, а не обязанностью. Поговорить с умным человеком, поделиться с ним планами, своими сомнениями, почувствовать от него моральную поддержку, а иногда и более того, — он мог развернуть мои мысли совсем в другом направлении, в другом ракурсе и сложнейшая, казалось, проблема оказывалась обычной, заурядной, решаемой задачей. Вот и сейчас я ехал, убаюкиваемый мерным ходом бронированного автомобиля, рядом ехали машины сопровождения и охраны, и в окна я не смотрел. Как вдруг машина встала чуть ли не на дыбы, а потом раэдался страшный грохот и через мгновение я куда-то полетел и сознание мое померкло. Сколько мгновений или минут прошло, я не знаю, но я опять стал парить своим сознанием, отделенным от тела, над происходящим. Посмотреть было на что: мой искореженный автомобиль валялся на обочине дороги, из него выползал один из моих бойцов охраны и тащил за собой другого. Вскоре я увидел и свое бессознательное тело, лежащее метрах в десяти от машины. То ли меня уже вытащили из машины, то ли взрывной волной выбросило из нее — я не понял. Прямо посередине дороги зияла огромная воронка от взрыва, две машины сопровождения из четырех тоже лежали на боку, а оставшиеся в строю бойцы личной охраны и агенты из КСО заняли оборону и отстреливались из автоматов от неведомого и невидимого пока противника. Я хотел попытаться вернуться сознанием в свое тело, но меня внезапно что-то вышвырнуло из окружающей обстановки и я оказался в пустоте, где не было ничего: ни света, ни полной темноты, ни людей, ни природы, даже звуков не было. Стало не по себе — такого еще я никогда не испытывал. Я облетел по округе приличное расстояние, но так ничего вокруг себя не обнаружил. Вот тогда стало страшно. Появились мысли:

— Что, опять? Опять убили, раз не имею доступа к своему телу? И где я? Я, что, нахожусь в чистилище!?

Не скажу, что совсем упал духом, но стало так горько, что я чуть не заплакал:

— И это все? Зачем же я стремился к чему-то, терял тела… А как же без меня там Наташа будет?

Моей духовной сущности коснулось нечто и «некто» «проговорил»:

— Приветствую тебя, незнакомец. Я рад тебе!

Несколько испуганный, но больше оторопевший, я робко спросил:

— Но кто ты?

— Я — такая же, как и ты, духовная сущность без материального тела. Таких сущностей достаточно много. Мы обитаем в любых мирах, в которых захотим. Когда-то, очень давно, у нас были материальные тела и мы были смертны… У нас были и свои планеты, много планет, на которых мы жили и работали… Да, так было, мы были единым народом, цивилизация наша была молодой и бурно развивавшейся. Со временем наши ученые смогли увеличить сроки жизни втрое, потом еще больше. Потом мы научились отделять наше сознание от тел и это резко расширило возможности нашей цивилизации. Поначалу… А потом, незаметно для нас, экспансия нашей цивилизации уменьшилась. Мы уже не стремились искать новые планеты, развивать технику, науку. Да и срок жизни для каждой особи уже не имел значения. Духовная сущность, отделенная от тела, сама по себе бессмертна! К тому же, можно было менять тела когда захочешь и какие захочешь. Но и тела вскоре перестали интересовать наши духовные сущности. Без тела было легче и лучше. И не стало единого народа! Отдельные духовные сущности разбрелись по разным мирам и звездным системам, а тела… Их не стало, совсем… Потом и цивилизации нашей не стало, совсем… Нам все стало как-то безразлично, кроме миросозерцания и познания собственной души. Да и это потом стало неинтересно и безразлично. Просто живем. поскольку не можем умереть…Сколько нас? Не знаю, давно этим не интересовался… Только иногда мы встречаемся, одинокие духовные сущности, одинокие сознания, давным-давно лишенные тел… Но это происходит теперь очень редко и только случайно — мы не жаждем общения, оно не интересует нас, пресыщенных и усталых. В ваших мирах нас называют «духи», «призраки» и так далее…Когда-то даже богами называли. Про Зевса, Посейдона, Артемиду и других знаешь? Да, наши… Славянские боги — тоже. Да и все другие… Иисус Христос? Да, тоже. Правда, там была другая ситуация, другие условия, но это детали, про которые я не буду говорить. Тогда некоторые из нас еще вмешивались в дела смертных, пытались помочь или направить. Потом поняли, что наша помощь идет во вред и прекратили ее. Сейчас в ваших мирах мы почти не появляемся. Да и почти нигде нас нет. Для вас. И для всех. Но тебе я рад. Ты не обычен для нас. Ты — как мы когда-то, и ты все еще многого хочешь. Это так для меня непривычно!

Я молчал, переваривая информацию. Вот это путь цивилизации! Нет слов, буквально… Нет, я не хочу для человеческой цивилизации такого… Вот только сейчас мне абсолютно не до этого.

Я спросил у него:

— Как тебя звать?

— Не помню… — без каких-либо интонаций ответил Он.

— Можно, я буду тебя звать «Ян»?

— Можно… — опять безразлично. А я-то хотел, в ответ на его возможный вопрос:

«А почему Ян?» — рассказать анекдот про «неуловимого Яна». Увы! Облом!

— Какой-то ты очень грустный и невеселый! — сказал я, чтобы попробовать оживить разговор.

— Я уже забыл, что такое веселье и что такое грусть…

— Не проблема, я тебе помогу вспомнить для начала, что такое веселье! Давай, Ян! Полетели со мной!?

— Куда? — опять голос без интонаций.

— Туда, где пока еще живо мое третье тело, где моя любимая женщина, где мои друзья и где мне надо бороться за свою жизнь и жизнь своих родных и близких. Сможешь мне помочь вернуться туда?

— Ты этого так сильно хочешь?

— Не просто хочу, мне — надо!

— Хорошо!

Ян действительно мне помог. Его возможности превзошли самые смелые мои ожидания. Мы вместе с ним появились на месте покушения в тот самый момент, когда я, видимо, был «приглашен» Яном в его Никуда и Нигде. Я так и не понял его высоконаучных объяснений на тему того места, где мы с ним впервые стали общаться. Да и ладно! Пусть это заинтересует наших ученых, когда им будет возможно это рассказать!

Легко и непринужденно Ян погрузил в гипнотическое состояние и нападавших, и обороняющихся. Стрельба вмиг прекратилась, а Ян (я уже ничему не удивлялся) «поставил» все машины на колеса, да еще и вернул им, помятым, покореженным, разорванным и простреленным прежний вид.

— Как ты это делаешь? — спросил я.

— Ты хочешь тоже так уметь?

— Это бы расширило мои возможности, конечно. Только я опять хочу вернуться в свое тело.

— Вернуться в тело ты сможешь и сам. Только его надо сначала восстановить, чтобы ты мог в нем функционировать на полную мощность. Сейчас…

Мое нынешнее бездыханное и окровавленное тело, лежащее поодаль от восстановленных машин, окуталось голубоватой дымкой, приподнялось на пару сантиметров над поверхностью дороги и выпрямилось. Через какое-то время, примерно, полторы минуты оно мягко опустилось, и Ян предложил мне занять мое тело. Что я и сделал.

— Ян! — воззвал я к бестелесному духу, — А что ты сделал с моим телом?

— Восстановил процессы жизнедеятельности и вылечил его. Много ребер было сломано, ты бы даже свой вдыхаемый воздух не мог потреблять с такой переломанной грудной клеткой. Твои легкие тоже существенно пострадали, легочная ткань была пропитана кровью. Сердце тоже пострадало. И головной мозг. Я попутно улучшил работу сердца — перевел его на более экономичный режим, и функции твоего головного мозга — ты станешь лучше воспринимать и обрабатывать информацию, у тебя улучшится в целом высшая нервная деятельность. Постепенно. Зачем вам такие слабые и уязвимые тела?

— Большое спасибо, Ян! Я у тебя в долгу! А моих охранников ты можешь подлечить?

— Теперь ты и сам это сможешь! Попробуй! А я улетаю…

— Мы сможем с тобой еще общаться?

— Не знаю пока. Возможно, если мне опять будет интересно.