– Нет! Боже, нет. Пожалуйста... Пожалуйста, не останавливайся, – умоляю я, крепко прижимаясь к стене.

Я выдыхаю, ожидая, когда он снова войдёт в меня.

Постепенно Джулиан снова начинает двигаться внутри меня. Затем он целует моё плечо.

– Ох, Лина, ты... Ощущаешься... Так... Так хорошо, – Джулиан трахает меня нежно, его длина растягивает мои стеночки. Раскачивая моё тело своим, он продолжает попадать в то место, которого никто никогда не касался.

– Лина, – его голос напряжен. – Детка, – произносит он, набирая скорость. Его собственническая хватка на моих бедрах усиливается.

Огромный член неумолимо толкает моё тело вперёд. Если я не буду осторожна, я ударюсь головой. Но это чертовски хорошо, потому что…

Сегодня мой день рождения.

И я занимаюсь сексом.

Потрясающим, оргазмичным сексом с Джулианом Кейном, которого я никогда не забуду.

Моё тело умоляет о большем, сжимая его.

– Джулиан, трахни меня сильнее, пожалуйста. Мне это нужно, –прошу я.

Брайан Ферри на заднем плане поёт свою «Slave to Love». И хотя композиция плавная, Джулиан подчиняется, а наш секс становится совсем не нежным. А грубым. Занимающим много времени. Влажным. Толкаясь глубже, двигаясь быстрее, Джулиан кусает меня за плечо. Я встречаю его толчок своим толчком, дублируя его движения. Усталость овладевает моим телом, но я делаю всё, чтобы продлить эти ощущения.

Он громко стонет.

– Ебать. Черт возьми, да – говорит Джулиан, взрываясь внутри меня. Мы стоим в одном положении несколько минут, наше дыхание всё ещё тяжёлое, а наши тела совершенно истощены.

Растягивая наше сладкое время, он поворачивает меня к себе. Когда я смотрю на Джулиана Кейна, мне становится больно. Моё сердце болит, поскольку я понимаю, что лгала себе.

Моё место рядом с тобой, Джулиан.

Я хочу больше, чем одну ночь.

Мы скользим вниз, позволяя тёплой воде струиться по нашим телам. Раньше я никогда не принимала ванну с Эндрю, так что мой первичный инстинкт – это уйти. Более того, осознав, что я хочу большего, чем то, что предлагает Джулиан, я становлюсь уязвимой. Когда я медленно встаю и пытаюсь открыть дверь душа, он тянется ко мне.

– Куда ты? Мы не помылись, как следует.

Исследуя друг друга, наши руки проходятся по каждому изгибу и каждой плоскости наших обнажённых, мокрых тел. Мы по очереди намыливаем друг друга моим любимым душистым гелем для тела. Он заботится о каждом дюйме моего тела. Намыливая шампунем мои волосы, медленно массирует кожу головы. Это настолько чувственно, что я бы запросто могла попросить его взять меня снова, но усталость берёт своё.

Так вот каково это, когда о тебе заботятся? Я определённо могу к этому привыкнуть. Мы не спеша ополаскиваемся и, наконец, решаем выйти из душа. Не пропуская ни дюйма, он вытирает моё тело. А затем, нежно обнимая меня, вздыхает.

– Женщина, ты станешь моей смертью. Я вымотан.

Его признание удивляет меня.

– Что? Я думала, для тебя это обычное дело.

– Ничто с тобой не может быть обычным. И я жестко трахнул тебя. До тебя я никогда не трахал женщину голой. С тобой же всё… по-другому. Разве ты этого не понимаешь?

Понимаю, и хочу большего.

Вместо того чтобы попытаться придумать правильные слова, которые не отпугнули бы Джулиана, я поворачиваюсь к нему лицом. Я поднимаюсь на носочки и обхватываю его руками за шею. Когда я прикасаюсь к нему губами, он рычит.

– Детка.

О да, я на седьмом небе от счастья. И не только потому, что мне нравится, когда меня называют деткой, но и ещё из-за того, что я испытала несколько оргазмов.

Мы добираемся до его спальни, держась за руки совсем не как друзья. Я сразу же плюхаюсь на его массивную кровать и залезаю под одеяло, наблюдая за мужчиной, который только что офигенно оттрахал меня. Всё ещё голый, Джулиан подходит к комоду. Он откупоривает бутылку вина, наполняет бокал и подходит к кровати. Даже с полуэрегированным членом он всё равно великолепен. Смогу ли я вместить его в свой рот? Эта мысль возбуждает.

Серьёзным тоном Джулиан признается.

– В этот раз я не смог долго находится вдали от тебя. Когда ты вернулась в Санта-Монику, мне не хотелось жить без тебя. Эти несколько дней были мучительными. Зная, что ты была с ним, я провел много ночей, представляя вас вместе.

– Боже, Джулиан, если бы только…

Удивительно, но он перебивает меня указательным пальцем на губах.

– Больше ничего подобного. Важно только то, что ты здесь.

Захватив мой рот своим, он целует меня. На этот раз совсем не нежно. Этот поцелуй так и говорит: «Ты должна быть со мной».

– Мне нужно кое-что взять, – бормочет он, прерывая наш поцелуй. Доставая пару серых спортивных штанов из своей гардеробной, он говорит.

– Я сейчас вернусь. Не двигайся.

Оставшись одна в спальне Джулиана, я изучаю своё окружение и замечаю, что всё здесь в стиле минимализм. Кроме кровати королевского размера, на которой я лежу, и зеркала, перед которым мы трахались, в комнате стоят только комод и серое винтажное кресло. Белые стены голые, за исключением огромной картины Дерека Болдуина – одного из моих любимых художников. Мне нужно рассказать Джулиану, что я знаю его лично.

По мере того как я греюсь в лучах изумительного посторгазменного состояния, я не могу поверить, что нахожусь здесь с англичанином, о котором мечтала последние несколько недель. Я прикусываю нижнюю губу и улыбаюсь. Сегодня мой день рождения, и я занималась потрясающим сексом. И не один, а целых два раза. Я сижу с прислоненной к деревянному изголовью кровати головой, и ерзаю под прохладным, хрустящим белым постельным бельем. Этот ненасытный мужчина не шутил, когда сказал, что у меня будет всё болеть. Я с трудом могу сидеть. Пока я предаюсь воспоминаниям о том, как Джулиан доставлял мне удовольствие, его появление приятно прерывает меня. Он держит поднос с несколькими кексами, в каждом их которых воткнута свечка.

От его нежной улыбки я слабею. Удивительно красивым глубоким голосом Джулиан начинает петь: «С Днем Рождения». Я в шоке. Кексы из «Магнолия Бейкери»! Я так сильно смеюсь от восторга, что можно было бы предположить, будто это не я всего несколько часов назад объелась восхитительной японской едой.

– Ого, – говорю я, указывая на несколько кексов на подносе. – Мои любимые.

Он посылает мне трусикоснимающую ухмылку.

– «Магнолия», дорогая. И только «Магнолия».

Помня про одно из моих самых любимых мест на земле, Джулиан прекрасно знает, что в «Магнолия Бейкери» в Вест-Виллидж делают самые вкусные кексы в мире. Тёплые воспоминания о том, когда будучи детьми мы спускались по Бликер-Стрит из центра города, накатывают на меня. Мы отстаивали длинные очереди, чтобы попробовать влажные, вкусные кексы из «Магнолии». Моя улыбка не остается незамеченной.

– Мы с тобой были кексовыми наркоманами, да? – спрашивает он, пока тянется за зажигалкой на подносе.

– Признайся же. Мы и остались ими. Ничто не может сравниться со вкусом кексов из «Магнолия Бейкери». Все остальные даже рядом не стояли.

Джулиан зажигает свечу.

– Керида, пожалуйста, загадай желание, – мои глаза немного увлажняются. Никто не обращался ко мне так уже в течение многих лет. Когда я была ребёнком, мой отец ласково называл меня керида. Он сказал, что это было первое слово, произнесенное после того, как моя мать родила меня. Это означает «дорогая» на португальском.

Указательный палец Джулиана подхватывает шоколадную глазурь, прежде чем толкнуть его между моих губ. Он в изумлении смотрит, как я сосу его палец. Тяжело сглатывая, он подходит ближе, пока я продолжаю наслаждаться глазурью.

– Лина, – его голос низок. Прежде чем я успеваю ответить, его губы оказываются на моих. И этот поцелуй такой затяжной, как будто времени больше не существует. Потрясающий.

Мы целый час целуемся и едим кексы, прослушивая музыкальный плейлист, который Джулиан составил специально для моего дня рождения. По мере того, как проигрываются песни, я становлюсь более поглощена мужчиной, который всё настолько продумал, лишь бы заставить меня забыть о самом страшном дне в году.