Несколько минут мы едем лишь под звуки радио. Я слегка поворачиваюсь лицом к парню.

– У тебя есть водители в Лос-Анджелесе и в Сан-Франциско. Почему здесь у тебя его нет?

Нет сомнений, что в его голосе слышна насмешка.

– В Сан-Франциско у меня тоже нет водителя. Леонард – водитель отца. Поездка по дорогам Лос-Анджелеса словно прогулка по кругу ада у Данте. А этот город я люблю во всей его красе. Включая прогулки по окрестностям, общение с сумасшедшими таксистами, и, без обид, подружка... Даже метро.

Я не могу с ним не согласиться.

– Есть что-то такое в этом городе, где даже когда тебе кажется, будто ты один, на самом деле это не так.

Голос таксиста, который одновременно кричит на пешеходов и слушает индийскую музыку, вызывает смех.

Поездка до загадочного места занимает около двадцати пяти минут. Во время поездки звонит телефон Джулиана.

– Извини, я должен ответить.

– Алистер, я сейчас занят. Это может подождать? Я с Линой. Ради всего святого, я не собираюсь передавать ей это. Я позвоню тебе завтра. Нет, я проведу с ней целый день. Сегодня её день рождения.

Джулиан молчит несколько секунд, и я не сомневаюсь, что он закатывает глаза.

– Что? Опять? Я говорил тебе не трахать свою ассистентку. Просто позвони Сесилии. Она поможет тебе договориться. Нет, даже не думай об этом. Она в отношениях. Не ставь. Её. В неловкое. Положение. Я наберу тебе завтра, – Джулиан вздыхает, и я слышу раздражение в голосе друга.

Я тянусь к его руке, и когда она касается моей, я слегка сжимаю её.

– Всё в порядке?

– Ты же знаешь Алистера. Постоянные грёбаные экстренные ситуации.

– Должна признать, что когда я увидела его у твоего отца, я была немного удивлена. Он был таким …

– Слишком пьяным? Отчаянным?

– Ну, в тот момент, когда ты его выгнал, да. Но ведь он всегда был хорошим парнем. Просто он кажется таким…

Я определённо не должна рассказывать про те грязные слова, которые Алистер шептал мне на ухо, или про то, как он назвал меня сукой.

– Потерянным, – усмехается Кейн. – Мой брат великолепен, и не многие знают о том, что он невероятный художник. Он достаточно талантлив для того, чтобы с правильным менеджером и галереей он мог отлично зарабатывать. Но он не верит в себя. Он тратит слишком много времени, гоняясь за женщинами и выбрасывая деньги. Я беспокоюсь за него. Его способность попадать в неприятности уже надоела.

– Джулиан, ты единственный, кто у него есть. Я знаю, что его мать жива, но она никогда не заботилась о нём.

– Он не виделся и не говорил с ней в течение многих лет. Его отец – единственный родитель, который заботился о нём. Матери он был не интересен. Алистер и я разные, но он – моя семья. И спасибо, Лина, ты единственная, кто понимает меня и атмосферу в моей семье.

Проходит несколько секунд, прежде чем я толкаю его в руку.

– Ладно, ты собираешься рассказать о том, что попросил тебя передать мне Алистер?

– Нет, – твёрдо отвечает он.

– Да хватит тебе, Джулиан. Просто расскажи мне, – умоляю я.

– Нет, – Джулиан более непреклонен, чем раньше.

– Сегодня мой день рождения. Ну, пожа-а-алуйста.

Если бы на мне не было повязки, я бы захлопала ресницами. Моей мольбы должно быть достаточно.

Он громко вздыхает.

– Алистер думал о том, чтобы трахнуть тебя после вечеринки.

– Ох…

– Этого никогда не случится.

Джулиан меняет своё положение и кладёт руку мне на плечо. Меня переполняют чувства. Когда его рот касается моего уха, моё сердце начинает биться быстрее. Я удивлена, как оно ещё не выпрыгнуло из моей груди. Джулиан делает небольшую паузу, а затем тихо шепчет:

– Хотя я не виню его за то, что он хочет тебя.

Я тяжело сглатываю. Спасибо Господу за повязку. Я бы не смогла скрыть желание в своих глазах. Это намёк на то, что Джулиан думал о том, чтобы сблизиться со мной? Мысль о том, как он кончает, думая обо мне, возбуждает. Мои трусики промокли насквозь. Бёдра инстинктивно сжимаются, пытаясь подавить боль между ними. Я хочу, чтобы ты хотел меня. Я выдыхаю, и моя голова откидывается назад.

– Чёрт, Лина, – его тёплое дыхание ласкает моё ухо.

Мне кажется или здесь стало слишком жарко?

Такси резко останавливается.

Мы оба делаем глубокий вдох. И хотя я ничего не вижу, я чувствую, как Джулиан приводят себя в порядок. У меня слюнки текут от одной мысли о Джулиане с эрекцией.

– Не снимай повязку. До тех пор, пока я не скажу тебе, – инструктирует он, оплачивая наше такси.

Несколько минут назад меня переполняли эмоции, но их не сравнить с теми, что я испытываю в данный момент. Все вокруг подстёгивает струящееся внутри меня желание.

Ревущий звук автомобилей, едущих по шоссе. Запах вкусных хот-догов и крендельков, заставляющих мой желудок урчать. Когда я приподнимаю голову вверх, несколько капель дождя падают мне на лицо. Разряд электричества, ощущающийся мной, когда Джулиан берёт меня за руку, пока ведёт к секретному месту, потрясает всё моё тело, воспламеняя те ощущения, которые, как мне казалось, остались в такси.

Губы Джулиана касаются моего уха. Он застаёт меня врасплох, когда его глубокий, хриплый голос говорит мне:

– Не торопись, дорогая. Я держу тебя. Не отталкивай меня, и я обещаю, что не позволю тебе упасть. Никогда.

Как такая обычная фраза могла лишить меня дара речи?

Он целует мою ладонь.

В считанные минуты я больше не чувствую апрельский утренний холод Нью-Йорка. Мы останавливаемся, и я умираю от желания узнать, где мы. Я слышу цок-цок-цок–звук высоких каблуков, и их громкость лишь усиливается. Цоканье прекращается, и очень терпкий запах духов доходит до меня. Я слегка покашливаю.

– Мистер Кейн, всё готово для вас и Мисс Джеймс. Поскольку это сюрприз, мы не будем торопиться, – говорит она с заметным австралийским акцентом.

Он крепко сжимает мою руку, и мы идём несколько минут, пока нас не встречает резкий звук открывающейся двери лифта. Лифт поднимает нас наверх. Всё это время Джулиан находится рядом со мной, пока я позволяю ему вести меня Бог знает куда.

Цок, цок, цок.

Где мы вообще находимся?

Останавливаясь, Джулиан кладёт руку мне на поясницу. Дама обращается к нам.

– Мистер Кейн, Мисс Джеймс, пожалуйста, дайте мне знать, если вам что-либо понадобиться.

Вместо того чтобы снять повязку с моих глаз, Джулиан ждёт ещё несколько минут, пока цоканье каблуков не прекращается. Стоя позади меня, Джулиан кладёт свою сильную руку на моё правое бедро. Я не могу не уловить его запах. Древесный и пряный; аромат, который кричит о «мужчине» и чертовски меня возбуждает.

– Лина, – произносит Джулиан, а затем делает паузу. Спиной я чувствую, как его грудь то поднимается, то опускается. – Ты готова? – впервые с тех пор, как мы воссоединились, он, кажется, нервничает.

– О, боже, да! Да! – с энтузиазмом отвечаю я.

И хотя на мне повязка, я закрываю глаза, чтобы снова вдохнуть его запах. Он шепчет мне на ухо:

– С Днём Рождения, – прежде чем снять ткань с моего лица.

Открывающийся передо мной вид поражает меня. Мы находимся на пятом этаже здания музея современного искусства, и прямо перед моими глазами располагается пастельная версия культового произведения «Крик» Эдварда Мунка. Существует лишь четыре версии этой картины, и три находятся в Норвегии. Недавно я прочитала, что одна из версий была куплена за рекордные 119 миллионов долларов. Как Джулиан мог вспомнить моё увлечение этой картиной?

– Ты удивлена? – с трепетом спрашивает он.

–Ты издеваешься надо мной? Я всегда хотела увидеть эту работу. Особенно эту, прежде всего потому, что она наиболее личная из всех четырех. Как ты вспомнил об этом?

– Ты всегда твердила о поездке в Норвегию ради того, чтобы увидеть оригиналы. Но эта версия, − он кивает на самую известную работу Мунка, – из частной коллекции; и на правах аренды она выкуплена ещё на несколько недель.