– Не этот, - ответил Эдмус, опять оглядываясь – теперь его улыбка ушла чуть левее нас. – Этот со мной всегда.

Моон больше ничего не сказал. Они вообще не очень-то разговорчивы.

Он ударил.

Сразу в полную развертку. Сразу смертельно. Волна черноты выплеснулась вовне, затмила часть дня и рванулась навстречу фигуре в нелепом шутовском костюме.

Когда она его накрыла, Эдмус все еще улыбался левее нас – и в ту секунду, когда его вместе с улыбкой поглотила тьма, мы услышали судорожный вздох Ифирь…

А потом там, в глубине темной волны, фигура шута брызнула нестерпимо ярким сиянием. Оно разметало клочья черноты, вернуло день, погасило наплыв моонской тьмы, ослепило нас на несколько секунд, а когда мы открыли глаза – уже всё было кончено.

Противника напротив Эдмуса не было. На землю, кувыркаясь, уплывал черный плащ, за которым и со стен и из войска противника следили с тихим недоумением.

Первой среагировала Виола: напряглась и успела соорудить воздушный мост, чтобы подхватить Эдмуса. Он уже начинал падать, когда под ногами возникла опора. Виоле тут же помогли несколько из опомнившихся спиритов.

Эдмус, не прибавив больше ни слова, развернулся и отправился по мосту к воротам. Войско моонов неприметно стало убывать. То ли были подавлены зрелищем, то ли решили готовиться к битве.

На стенах начинали недоумевать вслух. В том числе и мы.

– Как он это сделал? – выразила я всеобщий вопрос. – Да он и колдовать-то не умел, а тут…

Адресат вопроса, то есть, Веслав, был недоступен. Он на время обратился в соляной столп, глядя на поле боя. В глазах у него было что-то сродни выражению мальчика, который в двенадцать лет в первый раз получил подарок на день рождения.

Наверное, таким могло быть выражение лица Гарри Поттера, когда ему сказали, что магия есть. Вот только в сочетании с резкими чертами алхимика это выражение смотрелось как минимум нелепо.

– Пойдем спросим? – предложила Виола. – Эй, Весл!

Алхимик очнулся и принялся с торопливым раздражением ощупывать карманы: видно, предполагал, что Эдмусу или еще кому-то понадобится помощь после сегодняшней победы. Он не ответил и вообще не заметил, что к нему обратились.

– Эдмус не скажет.

Эту истину до нас донес Йехар, который только что отмер и перестал душить своего боевого товарища в ножнах.

– Как… не скажет?

– Не сможет сказать, потому что для него это – как жить и дышать, – помолчал и пояснил: – его стихия.

– То есть, он просто призвал свой медиум? Но ты хоть заметил, что это такое, воздух ведь не дает такой поддержки…

– А вы что, не заметили? – Йехар странно улыбнулся. – Любовь. Любовь его медиум. Вы не видели разве, что подпитка шла не извне, как бывает, а изнутри?

Он приложил руку к груди. Мы с Веславом обменялись обалдевшими взглядами.

– О таком ты не читал?

– О таком я даже не слышал!

– Наконец хоть что-то! – хмыкнула Виола, пихая меня в бок. – Что стоим? Пошли встречать победителя?

Я развернулась, чтобы позвать Ифирь. Ее место пустовало.

– Уже, – сказал Йехар, кивая в сторону ворот. – Не зря она первой увидела его настоящие крылья.

– Наверное, меня казнят.

В помещении зазвучали ругательства сразу с нескольких сторон. Веслав уронил пузырек с самым необходимым снадобьем – успокаивающим; Йехар порезался своим клинком, чего с ним раньше никогда не было, а Виола… эта просто рада была поддержать беседу.

Что касается меня – я просто развернулась и посмотрела на героя дня глазами морского окуня. Если кто-то видел этих тварей в магазинах – он поймет сравнение…

– Что? В смысле, ты же выиграл бой!

– Ну, да, – весело ответил Эдмус, – вопрос – как я его выиграл.

– Йехар говорит, ты просто медиум призвал…

– Оля, – кривясь, вмешался Веслав. – Попробуй это собрать, все-таки основа водная… Любовь здесь, – он понизил голос, прежде чем произнести, – запрещенное не то что чувство – а слово! Представляешь, что могут сделать с тем, у кого это – стихия!

– Спасибо, Весл, – ухмыльнулся шут.

Я повела рукой, поднимая пролившееся снадобье в воздух. Алхимик ловко поймал его миской.

– Вместе с осколками.

– На осколках водные следы были. Твоего варева. Ничего, процедишь.

– Это спириты все немножко пококались, – я развернулась и узнала Бо-Бо. – Или почокались… наверное же нельзя казнить за то, что у него такая стихия!

– Гм, – усомнился на это Эдмус. – Наверное?

– Не беспокойся, друг наш, – Дружина не даст своего бойца в обиду…

– Очень мило, Йехар. Нет, я правда тронут. До глубины всех моих органов, но ты что же, объявишь войну спиритам? Клинком их испугаешь или Бо-Бо покажешь без раскраски? Или Веслава напустишь, чтобы во все ручьи ядов налил?

– В ручьи? – встрепенулся алхимик. – Нет, зачем в ручьи, достаточно пару капель в резервуары возле дворца…

Йехар сделал однозначный жест: молчание или смерть.

– Как мы поняли, герцог боится, что ты его свергнешь?

– Ага. В каком-то смысле, не хочу гордиться, но я сделал то, что до этого никому не удавалось. Так что вроде как, у него есть чего опасаться. Да и еще, он совсем не обрадовался, когда Ифирь заявила, что будет моей спутницей в Городе и в небесах.

– Не обрадовался?! – вспыхнул Веслав. – Между прочим, это вот, – он потряс миской, из которой выуживал осколки, – для него! Четвертая порция, а он все молнии мечет! Другой бы уже давно на тот свет после такой дозы отправился…

– Ты гляди не перестарайся, а то так и будет.

Но Весл только отмахнулся миской и принялся процеживать варево.

– Но сейчас меня казнить никто не будет, – утешил всех Эдмус. – Понимаете ли, мооны объявили завтра бой, так что каждый воин в Городе на счету, ну, и я конечно, тоже, хотя я, вроде как, и не воин. Так что может быть, я и сам собой казнюсь. То есть…

– Мы поняли.

В дверь постучали. После «войдите» на пороге объявился придворный спирит с лицом самоубийцы, которому остался шаг до карниза.

– Вот, – буркнул Веслав в ответ на его вопросительный взгляд, – если не поможет… ну, ничего не поделаешь.

Спирит поклонился, забрал миску и смылся с разочарованным видом: подслушать не удалось.

– Странно он на тебя смотрел, – заметила я в сторону шута. – А может быть так, что к тебе подошлют кого-нибудь во время боя?

– Скорее – после боя, если будет «после». Во время у всех будут дела поважнее.

– Эдмус… а как ты будешь сражаться?

– Э… как? А, ну так, как и сегодня. Если получится, конечно. Я думаю, что получится, - прибавил он. – Ифирь, она ведь тоже будет в битве. Рядом со мной.

– Какая прелесть! – запищала Бо.

Я смотрела на Эдмуса, у которого сил с трудом хватало на улыбку, и думала, что скорее – «какой ужас».

– И как ты думаешь…чем кончится?

Остальные замерли, пытаясь съесть шута глазами. Эдмус пожал плечами.

– Да всё тем же, что и в остальных местах. Любовь – это, конечно, могучая сила… но не думаю, что меня хватит против всего войска моонов. Так что в конце концов… ну, не грустите, если хотите, могу вам это в звуках изобразить: они так: у-у, – а мы: бздыщ. А потом они – бэмс, а мы – уй-юй!

Мы посмотрели на Йехара.

– Победа нам нужна, – сказал он, качая головой. – Может, только это и сможет вернуть равновесие. Но мы видели мощь одного моона – думаем, он бил в полную силу сегодня. Это… это… если они все ударят в полную мощь…

– Что – спасать некого будет? – хихикнула Бо.

По лицу Йехара все догадались, что именно это он и хотел сказать.

– Средство мы нашли, средство чудесное, но, кажется, им владеешь лишь ты, Эдмус. Не знаем, в чем причина – в твоем ли рождении…

– Может, в том, как я грохнулся с алтаря?

– …в твоих ли чувствах к Ифирь или в чем еще. Знаем только, что мооны постараются как можно скорее раздавить это. Погасить единственное, что им угрожает. Так что основной удар…