– Йехару плохо, – укоризненно сказала она. – Он, может, умрет сейчас, столько гадости всякой проглотил, а ты еще смеешься!

– Боюсь, я буду шутить и на собственных похоронах, – повинился Эдмус. Он просунул пальцы в прореху на штанах, высунул через вторую, рядышком, и многозначительно ими пошевелил. – Так что это с нашим странником? В Городе сотни женщин видели нападение – и никто не… – он схватился за сердце, скорчил гримасу и свесил изо рта непомерно длинный язык. Потом озабоченно принюхался.

– И я надеюсь, что это эликсир Веслава. Бо, но зачем ты намазала его на себя?

Потому что это был не эликсир Веслава, а ее духи. Бо их распылила вокруг себя только что, и теперь у меня першило в горле.

– Это все моя чувствительность, – словно оправдываясь, заговорил Йехар. – Мой врожденный дар ощущать чужие чувства и намерения, ложь и правду. Он очень прихотлив и непостоянен, и сильный маг может обмануть его…

Именно так, как обманула Атея, которую Йехар не распознал за все наши встречи с дочерью богини обмана. Но, может, и дело было как раз в родственных связях? Да ведь рыцарь как будто и говорил пару раз, что что-то не то…

– Ты, значит, чувствуешь настроение и общий эмоциональный фон, – удовлетворенно протянул Веслав. – Думаю, вопрос, что ты почувствовал, когда «настроился» на моонов, можно опустить.

Йехар мгновенно уставился в ту же точку на стене, куда смотрел до этого, и кивнул.

– А их правда больше, чем двое? – Эдмус в ответ на мой вопрос дурашливо приподнял брови и отогнул ладонью ухо.

– Чем сколько-сколько? Конечно, они в некотором роде народ. Маленький, но очень злобный. Несколько других Городов спиритов захвачены ими. Вот о цифрах и прочих подробностях можете не спрашивать ни меня, ни Цепеока. Не водим мы дружбы с соседями… о у нас они только так пока и появляются: два-три, не более. Разведывают. Может, и война будет, кто их знает. Им почему-то нравятся наши Города. Спириты им тоже нравятся. Вы сами видели, в каком виде.

Если в том, в каком останки несчастных патрульных попали в Город – избави нас Бог от того, чтобы понравиться этим тварям в таком же смысле.

– А на людей они не нападают? – вкрадчиво поинтересовалась Бо, подвигаясь к Эдмусу поближе. Спирит принюхался к ней еще раз, оглушительно чихнул и переместился поближе к Йехару.

– Думаю, если встречают – убивают, они со всеми так. Но я не слышал, чтобы захватывались нижние селения.

– Давайте пойдем вниз! – тут же попросила Бо.

Йехар отмер и торопливо отставил от себя стакан, который он так машинально и держал в руке.

– Алхимик, - тихо сказал он. – Посмотри архивы спиритов. Нужно узнать, откуда взялись эти мооны и почему они так ненавидят стихийников воздуха. И если там будет указано любое средство, как с ними бороться…

Веслав бросил тряпку и продолжил протирать очередной стаканчик рукавом.

– Мне отдать честь и щелкнуть каблуками, или реверанс сойдет? – въедливо осведомился он.

– Нет, конечно, – тут же подключился шут. – Еще три раза подскочить на одной ножке и низко-пренизко поклониться. М-м, пахнет тухлыми яйцами! Я пропустил ужин?

Через три-четыре дня меня начала мучить тоска. И по Питеру, и по первому нашему призыву, ибо там-то все происходило в солнечной Греции, а рядовые жители, с которыми мы успели пересечься, были улыбчивы и дружелюбны (у них был единственный недостаток: они все время предлагали нам выпить). И по отсутствию каких-нибудь определенных действий, ибо я не считала жизнь по графику «обед-завтрак-украденный шпионами ужин-попытка уснуть под дикие крики с улицы» насыщенной и полной. Когда мерзнешь каждую секунду, а над любым словом приходится размышлять, оглядываясь на вазы и гобелены, – это разве жизнь? Со скуки я решила было помочь Веславу с архивом спиритов, но очень скоро оказалась не у дел. Во-первых, я не понимала древней разновидности наречия местного населения. Во-вторых, пыталась разложить на столах снятые с полок книги и свитки по системе. Чем взбесила алхимика: он все громоздил куда попало, в одну кучу – пособия по ведению войны и поваренные книги, а в результате всегда знал, что где лежит. Прежде чем он меня выставил, я успела прочитать только одно: историю того самого Эрниока, язык ее был мне понятен, но никаких упоминаний о моонах в ней не нашлось. Зато нашелся полный перечень здешних Табу. После такого приятного чтения я поклялась, что в архивы больше – ни ногой, и принялась просто слоняться по окрестностям, изучая устройство Города: воздушные амулеты, которые заставляли его парить, архитектуру домов и прочие милые мелочи.

Иногда, но очень редко, я присоединялась к Йехару, который пытался выведать что-нибудь о моонах у местных жителей. И вот, поди ж ты, ответить как следует нам не смог даже сам герцог.

– Они обычно являются по двое, под вечер, когда мы, спириты, производим разведку или вылазки, – неохотно выдавил Цепеок в ответ на наши вопросы. – Мерзкие твари… просто убивают всех, кто попадется на их пути. Поговорите с Аррном.

Но Главного Глядящего поймать было непросто, и Йехар все больше раздражался, потому что получал от всех, с кем говорил, такие же уклончивые ответы, а Веслав не говорил вообще ничего. Находиться с рыцарем, который при каждом шорохе выхватывал пылающий меч, было несколько неуютно. Мне куда легче было с Виолой, которая нашла для себя отличный способ развлечения. Она выяснила, что все большие вазы во дворце – очень крепкие, но зато отлично проводят звук. Так что если как следует по такой вазе стукнуть…

Очень скоро в коридорах появилось множество шпионов, летающих неверными зигзагами и на все лады клянущих Виолу. Вскоре почти все вазы из нашего общего помещения куда-то подевались. Зато увеличилось количество картин и гобеленов. Но тут появилась Бо и устроила пожар в помещении, разумеется, случайно. Наши вещи и лабораторный стол алхимика чудом не пострадали, зато в коридорах теперь свободно можно было встретить еще и подкопченного спирита.

И посреди всего этого подобия слабого брожения дрожжей находился Эдмус, который почему-то возомнил, что, раз мы в его родном Городе, он должен держать нас в тонусе. День деньской он слонялся за кем-нибудь из нас, а то успевал и за всеми сразу и рассказывал самые занудные и пошлые шутки из своего репертуара или изображал сценки, которые не заставили бы рассмеяться даже любителя передачи «Кривое зеркало». Йехар при виде него начинал лезть на стенки, Веслав – взрывал то, что пытался в этот момент приготовить, и даже я как-то не выдержала:

– Эдмус, хватит с меня анекдотов типа «сколько нужно Бо, чтобы вкрутить лампочку»…

– Что такое лампочка? – последовал вопрос.

С этого дня репертуар шута был пополнен еще одним анекдотом, который он переделывал под всех, кого знал: «Веслав просто напоит лампочку снадобьем, от которого она вкрутится сама, а Йехар зажжет ее своим неукротимым духом…»

В своих попытках как-то сладить с напастью в виде спирита мы даже обратились к Ифирь.

– От него вообще можно как-то отвязаться?! – инициатором обращения была я, поэтому я и спрашивала. – Хоть что-то помогает?

Дочь герцога поглядела на меня озадаченно и немного сочувственно. Потом вымолвила:

– У вас кинжалы есть?

Мы поняли, что обречены терпеть Эдмуса еще очень долго – при условии, что нам не изменит врожденная гуманность. Но ясно было, что на фоне общего настроения назревает какой-то взрыв, и как раз поведение шута отчасти было причиной случившегося.

В этот день нам удалось поймать Аррна. С одышкой мы поднялись к его покоям, и Главный Глядящий принял нас как ни в чем не бывало, разве что осведомился, куда делись наш шут и наш алхимик. Челюсть Йехара при упоминании об этих двоих характерно повело в сторонку.

– Они заняты, – подытожила я, покосившись на рыцаря. – Скажите, вы не можете сообщить нам что-нибудь о моонах?

Реакция последовала примерно та же, что мы могли наблюдать раньше у герцога и у остальных спиритов: глаза Глядящего странно сверкнули, он выпрямился. Потом нервно прикусил коготь.