– Благодарю!

Идеально звонкий и радостный голос спирита, благодарящего за свой смертный приговор, послужил достойным завершением этому нелепому совещанию.

Я смотрела на объект целения и ничего не говорила. Объект целения бессильно свисал со спины спирита и тоже особенно дергаться не собирался.

– Если не можешь – оставь так, – предложил Эдмус равнодушно. – Это неважно, я же говорил.

Я раздраженно махнула рукой. Важно, неважно… с некоторых пор Эдмус именно серьезным тоном говорил глупостей гораздо больше, чем шутливым, так что как только он переставал скалиться – я переставала его воспринимать всерьез. Тут дело было в том, что я не могла сосредоточиться: в паре метров от меня Виола временно приняла на себя обязанности Веслава. Должность «пинальщик Йехара» пользовалась в Дружине такой популярностью, что работать желающим приходилось посменно.

– Почему ты не вмешался?!

Рыцарь решил ограничиться видом усталого слона, которого задолбали лезущие изо всех дворов моськи. Молча присел на свое ложе (нам пока определили прежние покои).

– Почему не сказал… хоть чего-нибудь, не напомнил о Дружине, не…

– Нам повезло, что его и нас оставили в живых хотя бы до полудня! – в последнее время странник слишком хорошо начал понимать психологию спиритов. Спасибо хоть, сильно не проникся. – И что мы пока не в темнице…

– С этим особенно, – уточнил Веслав. Он пока проводил зачистку территории от шпионов и теперь вернулся, излучая мрачное торжество и некоторое сожаление. Сожаление обусловлено было тем, что к концу подошел очередной пузырек со снотворным. – Ну что, валим отсюда, пока можно? Охрану беру на себя, правда, снотворное кончилось, зато яды и «Горгона» – нет, какой-нибудь стражник послабее, чтобы еще и подчинение сработало – и мы не земле, а уж как искать средство от этих насекомых, – он мотнул головой в сторону стены, – там посмотрим…

– Струсил? – осведомился Йехар.

– На этом Городе мир не кончается, а если Дружина сложит головы здесь… - он посмотрел на наши лица. – Что еще?! Негуманно? Хотите, могу обработать подчинением Цепеока – нас вообще просто так выпустят. Или его же отравить – и можно сбежать за время суматохи. Вариантов масса.

И один лучше другого. Только все включают две комбинации «подчинение» и «отравить». Впрочем, последнее слово включается алхимиком иногда даже в пожелание спокойной ночи.

– Идите, – сказал Эдмус. – Мне-то придется остаться. Уу-о-о-уу! За что, Ольга?!

Я потрясла головой: перед глазами плавали круги. Крылья спирита теперь с виду были целыми и даже не помятыми.

– Вроде, получилось, только ты…

– …не смогу летать пока что. Я говорил уже, неважно.

– К смерти потянуло? – продолжила в этот момент разговор Виола.

– Нет. Просто я должен туда пойти.

– Почему?

– Я для этого родился.

Эдмус отступил на пару шагов и окинул взглядом наши лица, как будто прикидывал композициюдля фотографии. Потом осторожно, стараясь ни за что не зацепиться крыльями, сел.

– Вы никогда не чувствовали, что родились именно для чего-то? Я раньше тоже. Но ты прав, Йехар, случайностей нет. Я не просто так родился без стихии и не просто так стал нарушителем Табу: я должен выйти против них. Так, как есть: без оружия и даже без крыльев. Я не знаю, что я там буду делать, право слово, я не знаю, почему именно я…ино это должен быть не Д`Каас и не кто-то другой. Это судьба или Высшие Силы: там должен быть я. А вы – уходите.

– Ты думаешь, ты и есть тот… шестой из Пятерых?

Эдмус посмотрел на меня с таким удивлением, что я поняла: не думает. И не думал ни разу с тех пор, как мы расстались с Милией.

– Это я-то? Вот уж не знаю, что во мне могло напугать моонов. Да нет, едва ли. Но туда все равно должен идти я.

– И оружия с собой не возьмешь?

Эдмус как будто прислушался к себе и мотнул головой.

– Нет. Любое оружие есть зло, а мооны – так просто его сгустки. Какое оружие возьмет их, если даже свет жезла Милии действует не до конца?

Может, потому что это несомненное оружие. Да и сама Милия лишь условно тянет на нечто светлое.

– А как же…

– Наверное, я узнаю об этом за минуту до их удара, – отозвался Эдмус беспечно. – А вы идите.

Йехар неторопливо поднялся и прошел по тому участку комнаты, где пространства было больше всего и можно было развернуться.

– Мы останемся, чтобы поддержать тебя, – Эдмус привстал, чтобы спорить, но рыцарь остановил его усталым жестом: – Если тебя постигнет… поражение – я клянусь, что мы покинем Город как можно скорее.

Веслав нетерпеливо дернулся, но возражать не стал. Я вовремя дернула Виолу за рукав, чтобы она не исправила оптимистичное «если» на реалистичное «когда».

* * *

Народу на зрелище собралось побольше, чем на драку с Д`Каасом. Когда нас спустили из входа обычным способом, мы не увидели неба над головой. Сплошные ступни разного размера и с разного размера когтищами. И впереди – тоже толпа, только проход к воротам и оставили.

И ясно, для кого.

– У меня в жизни не было столько зрителей, – безмятежно заметил Эдмус.

Он не волновался. И как будто решил позлить собратьев – напялил на себя шутовскую одежду, не слишком яркую, как все здесь, но с учетом всего – вызывающую как никогда.

Во всяком случае, приступ гнева у герцога Цепеока, которому вздумалось полчаса назад выписать Эдмусу прощальное напутствие, эта одежка уже вызвала. Поэтому прощальным напутствием послужил кинжал, который был ловко отбит Йехаром еще в полете. Д`Каас, который присутствовал при этой сцене, изобразил разочарование таким благополучным исходом. Хотя мог бы и поблагодарить: Эдмус в некотором роде за него погибал. Или не за него, но Ифирь вообще в сторону Эдмуса не смотрела, так что меня больше устраивал в роли несчастной жертвы Д`Каас.

Мы не догадались попрощаться в своих апартаментах, а теперь, когда нас со всех сторон окружали спириты, которые прямо дышали дружелюбием (в полном соответствии со своими Табу) – прощаться было бессмысленно. К тому же здесь, на улице, присутствие моонов стало еще более явственным. Не нужно было обладать даром Йехара, чтобы понять: за стенами Города – опасность.

А Эдмусу с какой-то радости хочется идти прямо туда.

И сколько бы я сама себя ни убеждала, что это правильно, потому что он сам этого хочет, – я поколебалась в этот момент.

– А может быть, все же…

Эдмус, который уже подался вперед, к воротам, обернулся и посмотрел на меня с улыбкой. Не просто на меня, на всех нас. И улыбка его была полной такого тепла и прощального счастья, что совершенно преобразила лицо.

– Нет, Оля. Больше ничего не может быть. Только туда, – он кивнул на ворота, за которыми черной тучей сгрудились мооны. – Веслав, ты был прав: к дьяволу законы! Я встречу свою судьбу с улыбкой на лице, так не пристало спириту… но так пристало мне. Впервые я вижу свой путь, впервые знаю, для чего живу. И если что-то не так…

Ему ответил Йехар.

– Всё так. Дружина с тобой, рекрут.

Он не стал пожимать нам рук на прощание. Только кивнул – и шагнул на дорогу к городским воротам.

– Лучше бы я кого-нибудь отравил, – прошептал Веслав у меня над ухом.

Его не приветствовали. Спириты, парившие плотными шеренгами чуть выше метра над землей, по обе стороны дороги, молча провожали обреченного на смерть шута. А он шел – именно шел, не раскрывая крыльев – в своей шутовской одежде, по заросшей травой едва видной дороге, и не оглядывался…

– Глупость, – резко сказала вдруг Виола. – Дурак. Он же в воздух не поднимется, он чуть идет!

– Ему и не нужно подниматься в воздух, – отозвался Веслав. Он по своему обыкновению нервно ломал пальцы. – Ему обеспечат воздушный мост…

– А толку? Обеспечат до первой развертки, а потом – прости-прощай, он вместе с мостом вниз бахнется. Раньше хоть летать мог, а тут… – она поболтала руками в воздухе. – Ни этого. Ни магии.