В тот момент, когда Лиззи начинала на меня ругаться, домой вернулся дедушка. Так получилось, что сначала на работу ушла мама, а уже после неё дедушка решил сходить прогуляться. Он должен был следить за мной, но в ему стало нехорошо, и он решил прогуляться недалеко от дома. Почему ему стало плохо — это совершенно другая история.

Услышав, что мама на меня ругается (Лиззи редко повышала на меня голос, но, видимо, должна была состояться действительно крупная и серьёзная вечеринка, раз она всё таки кричала на меня), дедушка пришёл на кухню и, закрыв меня спиной, стал оправдываться перед Лиззи, что это он съел эти сладости. Он говорил, что не знал, что трогать их нельзя, поэтому ему захотелось попробовать. Дедушка так серьёзно говорил, что мама действительно поверила и после этого случая долго обижалась на него, потому что частично он испортил вечеринку. Иногда я слышала, как она припоминала ему этот случай, но что именно она ему говорила во время очередной ссоры — я уже не помнила.

Ситуация с Трэфратэлли напомнила мне тот случай. Ведь тогда пострадал ни в чём невинный человек. Он просто хотел меня уберечь, а попал под горячую руку Лиззи. Я не хотела, чтобы сейчас произошло что-то похожее. Я не хотела, чтобы сейчас под горячую руку Чёрных Мышей попали люди, которые просто пытались меня защитить.

Мои ноги всё ещё отказывались слушаться мой мозг. Казалось, они были ватными. Я всё ещё сидела на диване. Место, где я рисовала руну минутами ранее, горело и ныло от боли. Не сказать, что боль была невыносимой. Скорее, ноющей. Посмотрев на месте покалывания, я увидела маленькую руну, которая не уменьшилась, но и не увеличилась в размерах, но уже не светилась, как в тот момент, когда я видела их.

— Возможно ли воспользоваться руной дважды? — спросила я, когда окончательно пришла в себя.

— Черри, этого никто не знает. Это должна знать только ты, — сказал Гидеон. — Ты создала новую руну, которой нет в «Высочайшей книге рун»!

На календаре пятое октября. Прошло много времени с тех пор, как я видела Трэфратэлли. Поначалу все волновались, что могучие вампиры уже близко. Но ближе к концу месяца у многих появились вопросы: почему они до сих пор не напали? Неужели они почувствовали, что я их выследила с помощью новой руны? Может, кто-то выдал им мои способности предвидеть их месторасположение с помощью магии Рунирования? Мне не удавалось повторно с помощью того же иероглифа увидеть их местонахождение. Видимо, руна действовала один раз. Но семью Фелс и мою семью это беспокоило меньше всего, ведь в любой момент могло произойти непоправимое.

За этот период я помирилась с мамой, поговорив и выслушав её точку зрения. Как оказалось, слова Лиззи действительно не отличались от слов Эшли: кто, как не мать, будет рьяно пытаться защитить своего ребёнка от беды? Обсудив её страхи, мы сошлись на мнении, что семья Гидеона не причинит мне вреда. А это значит, что им можно доверять. Именно после этого разговора мне было позволено гулять с моим парнем в любое время дня, кроме ночи. Хоть Лиззи всё ещё переживала за наш союз, она начала понимать, что защита в любом виде мне сейчас не будет лишней.

С Робертом я практически не общалась, потому что во время последней встречи я причинила ему боль. И эта боль мне известна. Когда-то я её испытывала и не знала, как с ней жить, если она не затихла бы. Мне было искренне жаль, что я сделала ему невыносимо больно, но я не могла врать дорогому мне человеку. Ведь куда лучше сказать правду, но сделать больно, чем соврать и сделать этим ещё больнее. По словам мамы, парню нужно было побыть временно одному и понять, как жить дальше. И в этом я его тоже понимала. Иногда мне хотелось навестить его, потому что, когда Гидеон уехал и оставил меня в этом городе одну, мне нужна была поддержка. Этой поддержкой мне стал Роберт. Он помогал моей дыре в сердце зарасти. Но тогда я не знала, что он испытывал ко мне. С тех пор многое поменялось. Поэтому я решила, что своим визитом я не дала бы зарасти его ране никогда.

Тем временем с Гидеоном наши отношения только окрепли. Каждый день он проводил рядом со мной. А ночью, просили его или нет, он охранял меня, сидя в кресле рядом с моей кроватью. Часто я ночевала у него, что облегчало ему роль охранника, ведь в доме помимо него находилось ещё четыре сильных вампира, готовых в любую секунду кинуться в бой. В Гидеоне как будто проснулось чувство вины за то, что он когда-то уехал, не задумываясь о том, смогла бы ли я это пережить, потому что каждый день, проводя с ним, он называл свиданиями. И каждое свидание казалось лучше прошлого. Он возил меня в романтические места, устраивал пикники, делал абсолютно всё, что любила делать я, чего раньше не было. В наших отношениях начался новый шаг, наполненный потрясающими впечатлениями, которые я не забуду уже никогда.

Я всё больше стала понимать, что эта влюблённость на всю жизнь, и, если что-то произойдёт с ним, я не переживу этого. Потому что блондин стал частью моей жизни. С момента нашей встречи я ни дня не прожила без воспоминаний о нём. Было время, когда он уехал и я осталась одна на целый месяц в Ковингтоне, окружённая влюблённостью Роберта и постоянными нравоучениями мамы. Но тот период позволил мне только ещё больше в него влюбиться и укрепить наши отношения.

Проснувшись утром, я увидела мирно спящего Гидеона на кресле у моей кровати. Сегодня я ночевала дома. Мне не хотелось будить парня, потому что он не спал вот уже полмесяца. Хоть он и вампир, но даже таким существам, как он, сон был жизненно необходим. Я решила, что сегодня я дам ему выспаться, поэтому аккуратно собрала свои вещи и вышла из комнаты, направляясь в душ. В душе я стала вспоминать вчерашний день. Он был невероятным, ведь вчера Гидеон сделал мне незабываемый сюрприз, который я от него не ожидала: он свозил меня в Атланту, куда я давно хотела съездить, и повёл на живописную улицу, где подарил мне украшение в виде золотой цепочки с маленьким сердцем, внутри которого в стеклянном маленьком флаконе была красная жидкость, заполняющая сердце. Подвеска выглядела на ярком солнце потрясающе, а флакончик с жидкостью переливался таким образом, что хотелось смотреть на него, не отрываясь. Но важен был мне не только подарок, но и слова, с которыми он мне преподнёс подвеску.

— Я люблю тебя, Черри. Понимаешь? — говорил Гидеон, а его слова оставались в моей голове лёгким приятным звоном. — Я никогда никого не любил так, как люблю тебя. Я буду с тобой настолько долго, насколько захочешь ты.

Приятные слова, которые кружились хороводом в моей голове до сих пор. Самые приятные слова, которые я хотела слышать в тот момент.

Приняв горячий душ и нанеся лёгкий макияж, я оделась в лёгкое летнее платье, которое подарила мне мама неделю назад.

Когда я увидела это платье, на моём лице появилась улыбка, потому что я хотела разнообразить свой чёрно-белый гардероб хоть какой-нибудь цветной одеждой. Сейчас мы с мамой были в хороших отношениях. Как до меня дошли слухи, Лиззи даже объявила перемирие Эшли, навестив её и разобравшись во всей ситуации. Каждый раз, когда я приходила домой с Гидеоном, она ласково ему улыбалась, предлагала перекусить, а когда он уходил, она иногда его могла и обнять. Казалось бы, можно было спокойно выдохнуть, ведь жизнь начала налаживаеться. Но чувство, что Чёрные Мыши не закончили своё дело, не покидало меня.

После душа я направилась на кухню, где уже суетилась над завтраком Лиззи. Кажется, она готовила мои любимые вафли. Когда я зашла на кухню, мама обернулась и улыбнулась мне. Как мне показалось, она готовила вовсе не четыре порции. Странно, на кого ещё она готовит завтрак?

— Доброе утро! — поздоровалась я, а после озвучила вопрос: — На кого ты готовишь завтрак? Кроме Эдисона, Гидеона, меня и тебя тут никого нет. Кто-то зайдёт к нам на завтрак?

— Да, — улыбнулась она и погладила меня по плечу. По её улыбке я сразу всё поняла.