— Везет…

Это заинтриговало, и я уже с интересом покосилась на собеседника. Если судить по очкам и одежде, то рядом со мной скорее всего один из научных сотрудников. Что ж, раскрой мне свою душу, парень. Я вся внимание.

Вик, словно только и ждал, что моего мысленного призыва. Повернул ко мне голову и с нескрываемой горечью выдал.

— А меня к группе “Прорыв” приписали. Позавчера утром. Не поверишь — лучше бы и дальше в своем Задрюпинске пробирки перебирал.

Почему же не поверю? Очень даже поверю. И чем дальше, тем больше верю в то, что Халява на меня обижена. Иначе с чего бы парня приписали именно к той группе, которая интересует наше министерство? Это ж теперь на одного ученого больше похищать!

— Тяжело? — с сочувствием спросила я.

— Нет, — скривился Вик. Отпил снова и сквозь зубы выдал. — Гадко. А так перспективы расписывали. Повышение, полномочия, уникальные возможности… — мужчина явно кого-то передразнивал, не скрывая своего негативного отношения, что я против воли почувствовала жалость к обманутому бедолаге. — А по факту закрытый режим и пожизненный запрет на выезд. А у меня невеста на Альдебе!

Пару минут я торопливо соображала, что Альдеба — одна из ближайших планет, с которой у местных налажено межпланетное общение, и только после этого поняла всю глубину возмущения ученого. Подобные режимы запрещали не только ему покидать планету, но и его невесте приезжать к своему любимому. Казалось бы — мелочь. Раньше я бы вообще не придала подобным ограничениям внимания, но стоило только попытаться поставить себя на его место, как сразу же из глубин души поднялся гнев.

Будет ещё какая-то мразь решать, где мне жить и с кем видеться!

А может не так уж и неблагосклонна ко мне Халява? Тут главное глянуть на проблему с нужной точки зрения…

— И кто тебе так подгадил?

— Да есть тут один благодетель… — Вик залпом допил свой ликер, на секунду отвлекся, чтобы заказать ещё, а затем вновь обернулся ко мне. — Дмитрием звать. Язык подвешен — будь здоров. На рожу — сладкий, как праздничный леденец.

Судя по слегка окосевшему взгляду и необычным сравнениям, Вику был категорически противопоказан настолько крепкий алкоголь. А если учесть, что в отличие от меня он до сих пор не ужинал, стоит подождать лишь немного и мне выдадут ещё уйму интересного.

Так и вышло.

Прерывая свою несвязную речь гримасами и вздохами, Вик поведал мне незамысловатую историю, как в один прекрасный день в их захудалый институт пришел молодой улыбчивый парень. Представился Дмитрием, при содействии руководства переговорил со всеми сотрудниками, собрал анкеты, личные данные, на некоторое время пропал, и буквально несколько дней назад появился вновь. На этот раз уже с фантастическим предложением поработать над уникальным проектом. Перспективы казались сногсшибательными, особенно порадовала зарплата, которую Вик уже распланировал на свадьбу и медовый месяц, и молодой ученый практически без раздумий подмахнул все документы.

А позавчера, после плотного знакомства с новыми коллегами, Вик понял, что не всё так радужно, как ему расписывали…

— Слушай, а этот Дмитрий… — Я не хотела настораживать Вика своими вопросами, но промолчать не смогла. — Как он выглядит? Лет двадцати пяти, подтянутый высокий брюнет с голубыми глазами? Да?

— Он, — угрюмо кивнул ученый, даже не поинтересовавшись, где я видела этого типа. — Ребята говорят, на днях должен с ещё одним новеньким лохом появиться, им как раз не хватает свежего взгляда на проблему в сфере пространственного сжатия. Встречу — все зубы пересчитаю!

В очередь, мальчик. Тролль мой!

Потихоньку вечер признаний плавно перетек в обычный пьяный жалостливый бред. Вик, найдя в моем лице благодарного слушателя, не только полностью выдал мне свою биографию, но и без утайки поделился всем тем, что за эти дни узнал в институте. И на проходной-то идиоты, и кадровичка — стерва, и рабочее место у кондиционера, а ему детства противопоказано переохлаждаться, и коллеги все как один престарелые зануды, и даже компот в столовке недосахаренный!

Было смешно и одновременно грустно. Если не принимать во внимание запрет на общение с иными мирами, проблемы Вика не стоили и выеденного яйца. Ему не угрожали избиением или смертью близких, не заставляли убивать ради того, чтобы выжить самому, не вынуждали заниматься черновой работой и гробить руки в ледяной воде… Его просто посадили за новый рабочий стол, оборудованный по последнему слову техномагии, и приказали найти хоть один закрытый мир. О возможности побега Вик лишь раз заикнулся, но сразу же привел доводы о его невозможности: документы у него изъяли в отделе кадров и до сих пор не вернули. Без них он не мог купить даже билет на ближайший рейсовый автобус. О чём-то большем, допустим, о пешем побеге Вик в силу своего характера даже помыслить не мог. Да и куда? До соседнего поселка?

— Вик, уже поздно, идем… — время действительно близилось к глубокому вечеру, и бармен уже раз пять выразительно посмотрел на часы, когда я вновь потрепала своего знакомца за рукав. — Идём, провожу.

— Неха… чу! — пьяно икнул ученый, успевший выпить за вечер шесть стопок ликера.

Для меня — мелочь. А ему уже после четвертой было многовато.

— Надо, дружок. Надо.

Алкоголиком Вик оказался мирным, и стоило мне только посильнее надавить, как мужчина сдался и позволил увести себя из кафе. Дождь к этому времени уже успел пройти и темно-синее небо разукрасили звезды неизвестных галактик. Если бы нас кто-то увидел, то наверняка заинтересовался бы весьма необычной парочкой: недовольно пыхтящая невысокая девчонка с пакетом продуктов в руке, и повисший на ней долговязый тощий очкарик, еле-еле переставляющий ноги. Но на наше счастье прохожих в это позднее время на улицах не было, и мы без приключений добрались до отеля. Номер Вика я узнала заранее и, радуясь, что мы почти соседи, возле нужной двери бесцеремонно обшарила карманы спутника. Нашла ключ, открыла дверь и практически на плече занесла неопытного алкоголика внутрь. За эти дни Вик не успел толком обжить номер и кроме парочки личных вещей он ничем не отличался от моего.

Первым желанием стало просто уложить уже похрапывающего ученого на кровать, да так его и оставить, но вновь непонятно откуда возникшая жалость вынудила меня проявить очередной жест доброй воли. Раздевать страдальца догола я не стала, но вот ботинки, кофту и брюки я с него сняла и аккуратно развешала вещи на стул. Накрыла одеялом, приоткрыла окошко, чтобы не задохнулся от перегара, рядом поставила бутылку с водой, пожертвовав её из своих покупок, и на этом посчитала свою миссию выполненной.

Не забыть разбудить его завтра утром и, может быть, это хоть немного, но почистит мою карму.

Сама же я уснуть не могла ещё долго. Прокручивала в голове события дня, строила кровожадные планы в отношении Тролля, прикидывала план мести и чем дальше, тем увереннее приходила к выводу, что смерть для Димочки — слишком легкий выход. Этот мерзавец достоин чего-то более масштабного. Он должен жить, но при этом каждый день обязан стать для него бесконечным кошмаром!

Осталось только понять, как это провернуть…

С этими кровожадными мыслями я, наконец, уснула, чтобы проснуться уже через шесть часов и, ободрившись под ледяным душем, с многозначительной улыбкой встретить солнечное утро. Высушила волосы встроенным в душевую кабину феном и вернулась в комнату. Нехитрый завтрак был приготовлен и съеден в считанные минуты, оделась я ещё быстрее, а затем поспешила на помощь вчерашнему знакомцу.

Карту-ключ я предусмотрительно оставила у себя, поэтому у меня не возникло проблем с проникновением в номер Вика. Как я и думала, ученый ещё спал. Без очков Вик выглядел едва ли лет на двадцать, сон разгладил хмурые складки на лбу, смягчил черты лица и если бы не пьяный храп, я бы сравнила его с плюшевым мишкой. Милым, немного наивным, но очень добрым, нескладным плюшевым увальнем.

— Вик, подъем! — гаркнула я ему прямо в ухо, когда легкое потрепывание по плечу не возымело эффекта.