— Ну что же, по крайней мере, нетронутый антикварный деревянный потолок в неплохом состоянии, — сказала я, уклоняясь от ручной пилы, забытой на бетонном полу, лезвие было съедено коррозией, но по-прежнему оставалось достаточно острым, чтобы «наградить» меня столбняком.
Моя мама что-то пробормотала, соглашаясь со мной и осматриваясь по сторонам.
— Каркас довольно неплохой. После того, как все будет очищено, у тебя появится огромное пустое пространство, чтобы сделать здесь все так, как ты хочешь.
Когда мы ходили по зданию, в моем воображении начал формироваться внешний облик ресторана. Я представляла открытую кухню и дровяную печь, коротая должна была быть подобием бьющегося сердца ресторана, рисовала интимную атмосферу, заполненную смехом, добрыми разговорами и вкусной едой, которая бы вдохновляла и дарила бы гостям ощущение уюта. Все было настолько ярким в моем воображении, что от этого казалось еще более достижимым.
В тот момент я знала, что пришло мое время бросить командование чужими кухнями и возложить на себя ответственность за свою собственную. И я хотела сделать это здесь, в Денвере, где у меня была поддержка и где я чувствовала себя как дома. Несмотря на то, что риски по-прежнему пугали меня, непредсказуемость наполняла меня таким волнением, которого я не ощущала никогда раньше. Возможности были бесконечны, впереди яркое будущее.
— О чем ты думаешь? — спросила меня мама.
— Мне нужно будет заручиться надежным источником финансирования, — сказала я, что означало привлечение ресторатора, который мог бы дать рекомендации, знания и опыт, а что самое важное — финансирование, оставив всю творческую составляющую и контроль за мной. Нужен был своего рода партнер.
Мгновенно в моей голове возник образ Трента, но не было ни единой возможности, что он принял бы мой звонок, не говоря уже о том, чтобы обдумать мою идею. Если он принимал решение, то оно было окончательным. Исключений не было. Он ясно дал это понять, когда мы разговаривали в последний раз.
Тем не менее, когда-то он поверил в меня как в шеф-повара, возлагал надежды на мою готовку. Я должна была попробовать.
***
Мой самолет приземлился в аэропорту LaGuardia на пятнадцать минут раньше расписания. Снежное одеяло укрыло землю снаружи, небо поздним февральским утром было бесконечно-серым, и я надеялась, что это не было плохим предзнаменованием тому, ради чего я приехала. Пока самолет выруливал по направлению к трапу, все мои мысли были только о Логане, вместо предстоящей встречи.
Скоро он должен был выйти на поле в Майями, чтобы встретиться лицом к лицу с командой the Saints ради того, чтобы побороться за титул чемпиона, который он так отчаянно желал. Крис отправил мне билет, но я отказалась от него. Как бы я не хотела увидеть игру собственного брата на Суперкубке, я не могла стать свидетельницей того, как Логан самолично уничтожал бы себя самого. Кроме того, мне нужно было позаботиться о собственном будущем.
Наша горячая ссора по-прежнему лежала тяжким грузом у меня в голове. Логан обвинил меня в том, что я позволяю своему страху управлять моими решениями. Я решила доказать, что я представляла собой нечто большее, чем то, что он утверждал. Теперь, я должна убедить Трента Келлера.
Прозвучал сигнал, дающий понять, что теперь можно отстегнуть ремни безопасности, и пассажиры незамедлительно вскочили на ноги, скучившись словно пауки в своих рядах, пока не подошла их очередь убежать. В то время пока все поспешили на выход, я оставалась на своем месте, собираясь с силами. После того как последний человек покинул салон, я поднялась, достала свой багаж из верхнего отделения, а затем встретила нанятого водителя в зоне выдачи багажа.
— Добро пожаловать в город, мисс Лалонд, — сказал он, забирая мои вещи и указывая подбородком, чтобы я следовала за ним на улицу. Воздух имел запах одновременно похожий на жженный крендель, выхлопные газы и мочу.
Он провел меня к специально обозначенному месту, зарезервированному для лимузинов. Как и всегда аэропорт LaGuardia был сумасшедшим домом с перегруженным движением и суматошными туристами, которые прибывали и отъезжали. Водитель уложил мою сумку в багажник, и я села в салон из мягкой кожи, прикрывая свои ноги кашемировым одеялом, лежавшим в корзине рядом с моим сиденьем.
— Нам предстоит несколько более длительная поездка до Бэттери-Парк-сити из-за скользких дорог, поэтому устраивайтесь поудобнее (прим. Бэ́ттери-Парк-си́ти (англ. Battery Park City) — квартал в Нижнем Манхэттене), — сказал водитель после того как завел мотор и настроил радио на станцию с классической музыкой, посмотрев на меня в зеркало заднего вида. — В баре есть спиртное и закуски.
Он поднял перегородку и влился в море различных транспортных средств. Рекламные щиты, высотные жилые дома и небоскребы пролетали за моим окном. Прошло почти шесть лет с моего последнего визита в Нью-Йорк, но было такое чувство, что ничего здесь не поменялось. Тротуары, как и всегда, были заполнены недовольными местными жителями и рассеянными туристами. Резкий контраст с непринужденной и доброжелательной атмосферой Денвера, где я выросла.
Пока мы совершали свое путешествие по городу, я просматривала заметки, которые сделала в своем блокноте, потягивая воду Perrier, надеясь, что пузырьки газа приглушат нервозность, которая бушевала внутри меня. Несмотря на многие годы работы на самых высококлассных кухнях с самыми высокими требованиями, подобных той, что была в Brindille, ни одна из них не могла сравниться с тем давлением, которое я ощущала по поводу того, чтобы посвятить Трента в свою задумку.
«Он согласился встретиться со мной», — напомнила я самой себе. Но только потому, что мой отец оказал то небольшое влияние, что у него осталось в этой сфере, чтобы устроить для меня личную встречу. Как выяснилось, мой отец работал с деловым партнером Трента сразу после того, как только окончил кулинарную школу — хоть какая-то польза от моего отца после того, как я рассказала ему о встрече — и тот человек по-прежнему кое-что задолжал моему отцу, что мой отец, в конце концов, реализовал. Для меня.
Я вытащила свой телефон и отправила ему короткое сообщение: «Еду в лимузине, чтобы встретиться с Трентом». Я не ожидала никакого ответа, но мой телефон завибрировал у меня в руке, сигнализируя о новом сообщении. «Помни — Лалонды не умоляют. Будь профессионалом, но в тоже время естественной». Я покачала головой, представляя, как эти слова были громко произнесены суровым голосом моего отца.
Как бы я не ненавидела то, что нуждалась в его помощи — я хотела договориться о встрече самостоятельно, но каждый раз, когда я звонила в офис Трента, его ассистент отвечал, что его календарь распланирован на следующие три месяца — я была в тоже время рада тому, что отец поддержал одно из моих решений, подергав при этом за кое-какие ниточки. Однако я знала, что отец поменял свой настрой, потому что я, наконец, предприняла шаги, чтобы стать самостоятельной.
Час спустя лимузин подъехал к тротуару перед Брукфилд-Плейс, где находился Институт Кулинарии ICE — для тех из нас, кто был занят в данной индустрии — и там же располагались офисы холдинга the TK Hospitality Group. Я вышла на площадь, разглаживая складки на юбке от своего костюма, и посмотрела на огромный комплекс. Холодный воздух «кусал» мои щеки и «покусывал» кончики пальцев на ногах. Лодки покачивались около доков в реке Гудзон, которая была по соседству, а полностью стеклянный снаружи Всемирный торговый центр через дорогу отражал темные облака, витавшие наверху (прим. 1. Брукфилд-Плейс — всемирный финансовый центр — комплекс зданий в Нью-Йорке, расположенный в одном квартале на запад от того места, где находился Всемирный торговый центр. Комплекс находится в нижнем Манхэттене, с видом на реку Гудзон. 2. ICE — крупнейший и наиболее активный центр кулинарного образования в Нью-Йорке. Институт был основан в 1975 году и сейчас является одним из самых престижных учебных заведений в области кулинарного искусства в Америке).
