Менее чем через минуту Ник проходит через дверь, и когда он открывает рот, чтобы сказать что-то, видит безутешную Тину с головой поднятой вверх к потолку и рыдающую, как сумасшедшая. Я смотрю на него с «какого черта» выражением, но он просто глубоко вздыхает и качает головой, подходя к жене, чтобы обнять ее.

Мое хорошее утро превратилось в дерьмовое.

Мне нужно выпить.

Я задыхаюсь в испуге, когда слышу чей-то шепот в ухо:

— Во время обеда. Комната безопасности. Ты мне должна. У меня заложило уши.

Обернувшись, я вижу Ашера, копающегося пальцем в ухе. Я стреляю ему извиняющимся взглядом, прежде чем сказать:

— Я запаниковала. — Его губы изгибаются, и он сужает глаза на меня. Я поднимаю руки в знаке капитуляции, прежде чем наклоняюсь ближе к нему и шепчу: — Ты бы видел ее? Я никогда не видела ее такой!

Мы оба поворачиваемся, чтобы посмотреть на Ника и Тину. Ник что-то шепчет на ухо Тины. Она сжимает руки вокруг его талии и кивает. Она кажется спокойнее, и я благодарю Бога, что мне не придется иметь дело с Тиной, плачущей весь день. Я люблю Тину и ненавижу, когда она расстроена.

Тина отходит от Ника ко мне с неуверенной улыбкой:

— Прости, что напугала тебя. Женские дни.

Ашер и я оба произносим одновременно:

— Ох!

Объяснение безумия. У бедной Тина женское недомогание.

«Вот дерьмо».

Это означает, что у Лолы и Мими скоро будет то же самое. Вот как близки мы все. Циклы девочек уже синхронизировались. У меня нет цикла из-за поликистоза. Есть ли у вас какие-либо идеи, каково это, находиться с тремя женщинами, у которых одинаковый цикл? Проведя рукой по лицу, говорю ей:

— Хорошо, детка. Я бы хотела, чтобы ты мне сказала заранее, прежде чем слетела с катушек.

Тина смеется, выглядя немного неловко. Ее лицо смягчается, когда она поднимается на цыпочки, чтобы поцеловать мужа. Глядя поверх меня, она говорит Ашеру:

— Никаких сумасшествий больше. Я обещаю. — Затем держит пальцы в знаке скаута, прежде чем уйти обратно в подсобку.

Ник смотрит на меня широко раскрытыми глазами:

— Она была немного эмоциональной последние пару дней. Я использовал неправильный кондиционер для белья, и она заплакала. — Наклоняясь ближе ко мне, он шипит: — Четыре часа, Нат! Она плакала в течение четырех часов, потому что я использовал неправильный кондиционер. Когда я спросил ее, почему это было так важно, ты знаешь, что она сказала?

Покачав головой, он отклоняется назад, широко разводит руки и объявляет:

— Потому что он слишком сильно пахнет цветами. Она любит мягкие запахи, а не восточные цветы. — Запуская руку в волосы, он продолжает: — Я спросил ее, почему она купила кондиционер с запахом восточных цветов, и она сказала: потому что он понравился ей в супермаркете, но не на одежде. Затем я спросил, почему она просто его не выбросила, и ты знаешь, что произошло?

Кусая губу, чтобы удержаться от смеха при виде Ника в его взъерошенном состоянии, я качаю головой еще раз. Он прищуривает свои золотистые глаза на мои дергающиеся губы, прежде чем говорит:

— Она молчала весь вечер. Но забывая, что не разговаривает со мной, периодически начинала разговор и останавливалась на полуслове, пялясь на меня, прищурив глаза! Но на следующее утро вела себя так, будто ничего не случилось! Я теряюсь, Нат.

Накрыв рукой лицо, я закрываю глаза, когда мое тело дрожит в беззвучном смехе. Я слышу, как Ник говорит:

— Почему я думал, что ты посочувствуешь мне? Плохая из тебя сестра.

Ник обнимает меня и смеется со мной. Затем целует меня в лоб:

— В следующий раз, когда она устроит сцену, просто позвони. Не нажимай больше тревожную кнопку. — И на этом они с Эшем оставляют меня. Ник идет вперед, а Эш поворачивается ко мне и говорит одними губами «обеденный перерыв».

В моем животе порхают бабочки от нетерпения.

«Еще не время обеда?»

Проверяю наручные часы, время 12:37. Если я буду смотреть на ее попку на мониторе еще больше десяти минут, она получит у меня.

Ухмылку появляется на моем лице.

Я хотел бы сделать с ней очень много всего. Мммм мммм. Это чертовски сексуальный зад на моих бедрах, пока я заставляю ее кричать.

Дрожь пробегает по моему телу.

Я действительно не знаю, откуда моя потребность доминировать. Я не Дом или что-то типа того. Просто люблю контроль. Первый мозгоправ, к которому я ходил, сказала мне, что это из-за проблем моего детства. Это мой способ забрать обратно некоторую форму контроля в моей хаотичной жизни. Как благодарность за диагноз, я отшлепал ее, затем трахнул на столе. Я никогда не возвращался к терапии, но соблазн был.

«Ну вот, началось».

Нат выходит из «Сафиры» и идет в «Белый кролик». Она исчезает с экрана, но я слышу стук каблуков через несколько минут. Она останавливается слишком далеко, но слышу, как спрашивает кого-то:

— Мне нужно поговорить с Духом тет-а-тет. Где комната безопасности?

Ловкач отвечает:

— Следующая дверь, куколка. Что он натворил на это раз?

Нат отвечает через длинный выдох:

— Чего он не сделал?

Я ухмыляюсь, стою и жду за дверью, чтобы открыть ее. Когда это происходит, затягиваю девушку внутрь, закрываю дверь и запираю ее. Нат смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Я разглядываю ее.

Сексуальная.

Как падший ангел в белом длинном платье, сандалиях с ремешками и без каблуков. Это звучит невинно, правда? Нет. Ее ярко-рыжие волосы распущены по спине и сочетаются с яркими красными губами сегодня.

Бл*дь, она горячая.

Она отступает, когда я направляюсь к ней, и шепчет:

— Ты знаешь, что все снаружи, верно? Что, если кто-то услышит?

Облизывая губы, я наклоняю голову и говорю тихо:

— Тебе просто придется быть тихой. Справишься, красавица?

Ее спина прижимается к стене. Она замирает. Я двигаюсь к ней.

Прижимаюсь так близко, что моя грудь толкает ее назад. Она тяжело дышит и смотрит на меня с усмешкой, прежде чем скользит вниз по стене. Я закрываю глаза, когда Нат расстегивает мои джинсы и тянет их вниз. Мой член вдруг погружается во влажное тепло, и я говорю себе, не смотреть вниз. Я не могу остановиться. Я должен увидеть ее рот на себе.

Она сосет меня с закрытыми глазами. Ее полные, яркие красные губы, растянуты в букве «О», когда она вбирает меня в свой красивый рот. Я опускаю руку, чтобы поднять ее подбородок на себя. Вбирая глубже с каждым медленным толчком, я вижу, что она начинает бороться, но принимает мой член без рвотного рефлекса.

БЛ*ДЬ!!!

Вот так... совершенство.

Мой позвоночник начинает покалывать, и я вырываюсь из ее безупречного рта. Слюна стекает по подбородку Нат, и что-то пробуждает во мне животное. Я наклоняюсь вперед и запускаю руку под ее платье, чтобы стянуть простые белые трусики, затем, положив руки ей под мышки, поднимаю маленькое тело. Используя стену в качестве опоры, я вжимаю свою грудь в ее, чтобы удержать Нат на месте, когда поднимаю подол платья выше бедер и зажимаю его в кулак на одной стороне. Провожу языком вдоль ее нижней губы и спрашиваю:

— Тебя когда-нибудь трахали у стены?

Ее глаза встречаются с моими, и через приоткрытые губы она вздыхает:

— Нет.

Обхватив руками под задницу, я опускаю Нат немного, пока мой член не касается ее плоти.

— Ты готова для меня, детка?

Она пытается дернуть бедрами, чтобы ускорить процесс, но я держу ее вне досягаемости.

Обхватив мое лицо обеими руками, она целует меня страстно, прежде чем отрывается и отвечает:

— Черт, да.

Держа ее так еще несколько секунд, ухмыляюсь, когда вижу, что она выглядит разочарованной. Наклоняется вперед и снова целует меня. Она на вкус настолько хороша, что я стону. Я опускаю руку и держу свой член, потирая головкой вдоль ее влажной щели, и использую его для массажа ее клитора. Ее стон превращается в рычание, она шипит: