— Ты права. Чертовски хорошо, но не лучше, чем секс.

Кончик его носа почти касается моего. Я успешно скрываю дрожь и закрываю глаза. Он утверждает:

— Не секс с тобой во всяком случае.

И я горю.

«Черт побери, так возбуждающе».

Я думала, что я здесь главная, но, черт! Он только что использовал мой прием против меня. И мне это понравилось. Обычно я ненавижу, когда люди берут верх, но я доверяю Духу в этом случае. Хотя не доверяюсь людям легко. Я не могу быть уверена, что он не обидит меня, но знаю, что он не сделает этого. Я твердо полагаюсь на свою интуицию, и то, что не казалось правильным до этого, внезапно кажется абсолютно правильным сейчас. Я хочу Духа.

Хочу его так сильно.

Я вдруг теряю дар речи. Раньше со мной никогда не случалось такого! Обычно остроты слетают с кончика моего языка. Сейчас же я нема как рыба. Приду в себя не скоро.

Как только я думаю сказать что-то остроумное, Нина оказывается рядом. Она хватает за руку Духа и решительно говорит:

— Вставай.

Он подозрительно сужает глаза, но встает. Она ведет его к стулу посреди моей квартире и толкает его сесть.

О боже мой. Я знаю, что она делает, и не могу сдержать смех. У бедного парня нет шансов.

После того как его зад опускается на стул, он поднимает палец и открывает рот, чтобы сказать что-то, но она прерывает его шелестом своей парикмахерской накидки. Нина фиксирует воротник вокруг его шеи, и Дух сглатывает, выглядя очень взволнованным. Прежде чем может сказать хоть слово, он вынужден зажмуриться, потому что Нина распыляет воду на его волосы и причесывает. Она ходит вокруг него и бормочет:

— Слишком длинные... что же сделать.

Ее глаза вспыхивают, и она улыбается. Она расчесывает и состригает его густые волосы всего за несколько минут, прежде чем использует машинку по бокам.

Это не выглядит очень привлекательным сейчас, но Нина знает свое дело.

Затем она кладет машинку и использует филировочные ножницы для того, что осталось от его волос. Удовлетворенная результатом, она снимает накидку, но говорит ему, чтобы не двигался. Я смотрю на него извиняющимся взглядом и пожимаю плечами. Дух щурится, как будто это моя вина. Я поднимаю руки, показывая, что ничего не сделала, и смеюсь. Нина возвращается с тюбиком воска и уводит Ашера в ванную. Я слышу, как она объясняет ему, как использовать его для укладки, когда раздается звонок в дверь. Все еще улыбаясь, иду к двери.

Как только открываю ее, моя кровь холодеет.

Моя реакция уместна, потому что там стоит Коул с гигантским букетом розовых роз и легкой улыбкой на лице.

Я цепенею, буквально не могу двигаться. Мои руки потеют. Я свожу колени вместе, чтобы они перестали трястись, и шепотом говорю:

— Коул.

Его глаза печальны, и он вздыхает:

— Извини, я опоздал, солнышко. — Он кивает на цветы: — Я должен был купить что-то особенное для моей девушки.

Он имеет наглость подмигнуть мне, и я вдруг хочу вылить горячую смолу ему на голову и высыпать ведро перьев.

Елена появляется возле меня и спрашивает с любопытством:

— Кто ты?

Он улыбается своей убийственно сексуальной улыбкой:

— Я — Коул. И, судя по тебе, могу предположить, что ты — сестра Нат.

Нина приходит из ниоткуда и встает с другой стороны от меня, держа в руке свои чрезвычайно острые парикмахерские ножницы. Она посылает ему взгляд полного неверия и выплевывает:

— Я ударю тебя ими, если ты не уберешься сию же секунду. Я не могу поверить, что у тебя хватило смелости, вернуться сюда после того, что ты сделал с моей сестрой, да еще принести букет цветов.

Улыбка Коула исчезает, и появляется жестокость, которую я видела прошлым вечером. Цветы падают, глаза сужаются на Нину, и он выплевывает:

— Это не твое дело, сука.

Елена берет меня за руку и очень спокойно говорит ему:

— Ты должен держаться подальше от моей сестры. Поэтому, пожалуйста, уйди. Сейчас.

В моем горле образуется комок, и зрение размывают непролитые слезы. Когда я открываю рот, чтобы сказать, Коулу проваливать, кто-то одергивает меня.

— Девушки, идите в спальню. Сейчас же.

Что ж, сегодняшний день становится реально интересным.

Ярость поднимается в моем животе, как змея готовая атаковать свою жертву.

Коул смотрит на меня и улыбается. Определенно, не совсем обычная улыбка, она больше похожа на «я собираюсь наслаждаться избиением тебя» улыбку. Девушки не ушли. Это не гребаная шутка. Я бешусь и кричу:

— Девушки, сейчас же!

Елена осторожно берет Нат за руку и уводит ее в комнату. Я встаю за Ниной, которая смотрит на Коула, как будто получит огромное удовольствие, отрезая ему член. Я знаю, как она себя чувствует. Аккуратно кладу руку ей на плечо и шепчу на ухо:

— Она нуждается в вас.

Спасибо, бл*дь, это работает. Через несколько секунд она отступает. После того как я слышу, как дверь спальни закрылась, я предлагаю:

— Может, тебе лучше уйти, прежде чем кто-то пострадает.

Коул, будучи большим крепким парнем, злорадствует:

— Из-за того, что я получил девушку, которую ты хочешь? — Он продолжает: — Она не хочет тебя, чувак. Отвали. Оставьте ее настоящему мужику.

Я делаю шаг ближе к нему, мой голос совершенно спокоен:

— Давай поговорим снаружи.

Он щурит глаза в подозрении, но идет в коридор. Я следую за ним и закрываю за собой дверь. Я улыбаюсь поддельной дружелюбной улыбкой, протягиваю ему руку, чтобы пожать. Он выглядит смущенным, но пожимает мою руку.

Большая. Бл*дь. Ошибка.

Очень быстро, я переворачиваю его на живот, скручивая его руку за спиной под неудобным и неестественным углом. Я упираюсь коленом ему в бок, надавливая на почку, зная, что боль будет мучительной через секунду. Этот парень ниже меня, но более мускулистый. Мускулы могут быть полезными, если ты знаешь, как их использовать. Коул явно не знает.

Я наклоняюсь вперед, сильнее упираясь коленом в его бок. Он громко стонет, и я шиплю ему на ухо:

— Ты отстанешь от Нат. Я не буду повторять. Не связывайся со мной, Коул. Ты понятия не имеешь, на что я способен. — Используя колено, чтобы сохранить равновесие, свободной рукой я достаю бумажку из заднего кармана, разворачиваю ее и читаю: — Коул Тейлор Льюис. Лекарства: Нейролептики, нейролептики, антидепрессанты и еще больше антидепрессантов. Пять лет пребывания в колонии для несовершеннолетних за попытку изнасилования и нападение на несовершеннолетнего.

Моя очередь восклицать:

— Коул, Коул, Коул. Ты был занятой парень, да? Ну, к счастью для тебя, твоя жизнь потеряла часть проблем, потому что ты не видишься с Нат больше. Понял меня?

Коул шипит через стон:

— Ты не можешь принимать решения за нее! Она — моя девушка!

Я киваю торжественно и отвечаю ему:

— Нет, я не принимаю решения за нее. Но я делаю это за тебя. Ты знаешь, что произойдет, если я скажу ей выдвинуть обвинения против тебя. А я могу. Я — ее друг, и она мне доверяет.

Коул резко смеется:

— Какие обвинения? У тебя нет доказательств, мужик.

Я достаю телефон и открываю галерею с двадцатью фотографиями опухшего и ушибленного лица Нат, которые я сделал после того, как она потеряла сознание. Я сую телефон перед его лицом, и он замирает.

«Да, у меня есть доказательства, ублюдок».

— Ты не будешь пытаться увидеться с Нат. Если ты это сделаешь, я приду за тобой, и только один из нас выйдет живым. — Коул хихикает, и я язвительно улыбаюсь, но он не может видеть. Из заднего кармана я достаю свой красивый складной охотничий нож, наклоняюсь вперед и открываю его прямо перед его лицом.

Он застывает и выдает:

— Что ты делаешь?

Не останавливаясь, я отвечаю:

— Показываю тебе, как я чертовки серьезен, крыса.

С открытым лезвием, я переношу мое колено в центр его спины, выворачивая его руку так, что она может выскочить из сустава в любой момент. Он фыркает и стонет, почти кричит, и это делает меня счастливым.