На хилого чумазого мальчишку, в последнее время страдающего от кашля и недоедания, обратил внимание новый капитан городской стражи. Оно и немудрено, ведь из тех, кого должны были отправить на рудник, Гриф был самым молодым. Капитан не только смог добиться освобождения малолетнего узника, но и взял его к себе домой. Жене капитане, работавшей преподавателем в магической академии, поступок мужа пришёлся не по душе, однако в ходе жаркой ссоры супруги всё же нашли компромисс. К человеку, фактически ставшему для него отцом, Гриф поначалу относился с большим недоверием и опаской, но со временем искренне к нему привязался.

— Если это всё, что ты собирался сказать мне при встрече, то я, пожалуй, пойду, — равнодушно проговорил Гриф, поворачиваясь спиной к старому другу.

Но не успел он отойти от ограды, как Сид грубо схватил его за запястье.

— Стой, подожди! — воскликнул он.

Рассерженный Гриф тут же сбросил руку Сида со своего запястье, а затем схватил его за шиворот.

— Живо говори что тебе от меня надо, если не хочешь оставить здесь все свои зубы! — раздражённо бросил Гриф, после чего грубо оттолкнул Сида от ограды.

Судя по яростному взгляду Сида, неуклюже рухнувшего на пятую точку, от разбитой в кровь физиономии “дерзкую дворняжку” спасла только решётчатая ограда. Впрочем, это ещё был большой вопрос, кто бы чью физиономию разбил, дойди дело до драки.

— Не мне, а Лите. Ей нужна твоя помощь, — всё-таки процедил Сид сквозь зубы, буравя своего оппонента ненавидящим взглядом.

Взгляд Грифа ничуть не смягчился. Когда Сиду что-то было от него нужно, он всегда прикрывался младшей сестрой, зная об их дружбе. Да и братом он был паршивым.

— Ну да, конечно. Если это действительно нужно ей, а не тебе, то пусть Лита сама мне об этом и скажет! — проговорил Гриф скептическим тоном.

— Обязательно скажет, не сомневайся. Если, конечно, ты успеешь её навестить.

— Что значит если успеешь? — напрягся Гриф, предчувствуя, что ответ ему не понравится.

Сид тяжело вздохнул, и малодушно отвёл взгляд.

— Завтра утром её вздёрнут на виселице, — сообщил он после внушительной паузы.

Глаза Грифа расширились, и парень разжал кулаки. Боевой запал, и желание как следует врезать Сиду, исчезли, а на смену им пришли растерянность и страх.

— Её поймали за руку, когда она работала на рынке в паре с одним новичком, и бросили в темницу, — рассказал Сид.

— Врёшь! За карманную кражу не вешают, а дают не больше десяти плетей! — возразил Гриф.

— Только за одну кражу. Перед тем как Литу поймали, она успела обчистить четверых. Одна из найденных у неё безделушек принадлежала какому-то чванливому лорду. Именно он потребовал, чтобы её наказали максимально жёстко.

Гриф мысленно чертыхнулся, и прикрыл глаза. Он вновь вспомнил окровавленное лицо маленькой девчонки, избиваемой злобным пьяным садистом. Ради неё Гриф сам чуть не угодил на эшафот, о чём ни капельки не жалел. Жалел он о том, что за прошедшие четыре года он ни разу не попытался найти Литу, и поговорить с ней. Настоящие друзья так не поступают.

— Что я могу сделать? — спросил он, вмиг позабыв обо всех обидах.

— Поговори со своим папочкой, и убеди его освободить Литу. Я уверен, ему это под силу.

Гриф помрачнел.

— Не получится.

— Почему? С тобой же получилось!

— Капитан покинул город, и я не знаю когда он вернётся. Знаю только, что не в ближайшее время.

Теперь уже помрачнел и Сид. Для того чтобы прийти сюда, ему пришлось буквально перешагнуть через себя, ведь раньше Сид не опускался до просьб, и уж тем более ни о чём не просил своих подчинённых, хоть и бывших. Он всерьёз рассчитывал уговорить Грифа помочь ему, и убедить его договориться с отцом. И теперь, когда его затея с треском провалилась, Сид понял, что боится потерять сестру.

— Пожалуйста, сделай хоть что-нибудь! Её же вздёрнут! — перешёл он от уговоров к мольбам.

— Но что я могу сделать?

— Не знаю! Хоть что-нибудь! — повысил голос Сид.

Гриф затравленно огляделся, ожидая заметить поблизости патрульных. К счастью, кроме него и Сида у ограды больше никого не было.

— Ладно, я помогу тебе. Пока не знаю как, но обязательно придумаю, — прошептал Гриф.

— Спасибо, — поблагодарил его Сид.

— Пока не за что. До рассвета ещё полно времени, так что давай не будем тратить его впустую, и придумаем как вызволить Литу.

Подслушивая разговор других учащихся военной школы, Гриф узнал, что в одном месте есть хорошо замаскированный подкоп, благодаря которому особо дерзкие ученики не раз и не два выбирались за пределы школы, и наведывались к своим семьям, либо заглядывали в ближайший бордель. Прежде чем сбегать из школы, Гриф вернулся обратно в казарму, и подложил в свою постель небольшой мешок с мусором, на тот случай, если Керн или любой другой инструктор посреди ночи заглянет в казарму. Выходной никто не обменял, ровно как и утреннюю перекличку, к началу которой Гриф рассчитывал успеть вернуться обратно в школу. Только после этого парень отыскал подкоп, перебрался на другую сторону, и вместе с Сидом отправился в то самое место, которое до встречи с Капитаном служило ему домом.

Дилан Мастерс зажмурился, и прикрыл глаза рукой, едва Чак открыл двери карцера.

— На выход! — проворчал толстый надзиратель.

— Давно пора, — ответил Дилан, медленно поднимаясь на ноги.

Когда Мастерс вышел из карцера, Чак приказал ему повернуться лицом к стене, и надел на заключённого наручники.

— Как дела у Армандо? — как-бы невзначай осведомился Мастерс.

— А я откуда знаю? Этот кусок дерьма ещё не выписали! — проворчал Чак.

— Ясно, — многозначительно проговорил Дилан.

Мастерс мысленно прикинул сколько у него есть времени на подготовку. И идиоту было понятно, что от расправы над человеком, отправившим его на больничную койку, Армандо способны удержать лишь две вещи: смерть и полная амнезия.

“Хотя нет, только смерть. Даже если Армандо вдруг забудет кто сделал из него отбивную, Карлос ему об этом напомнит”, - мысленно поправил себя Дилан, идя по тюремному коридору.

Когда Чак не стал заводить его в камеру, и приказал идти дальше, Мастерс заподозрил подвох.

— Если решил устроить мне свидание с Карлосом, знай — ничего хорошего из этого не выйдет. Я и без рук вышибу всё дерьмо из этого вшивого койота, — счёл нужным сообщить Дилан.

— Да кому ты нужен, придурок! — презрительно процедил Чак, толкая идущего впереди заключённого.

— Видимо кому-то нужен, раз ты не отвёл меня в мою камеру.

— Думаешь самый умный?

Дилан усмехнулся.

— Был бы умным, не оказался здесь, — проговорил он с напускной беззаботностью.

— Тогда не падай в обморок раньше времени. Тебя хочет видеть Мэтьюс.

Дилан резко остановился, и лишь получив от надзирателя смачного пинка, пошёл дальше. За те два месяца, что Дилан провёл за решёткой, он видел Чарльза Мэтьюса всего один раз — когда его привезли в тюрьму вместе с очередной партией заключённых. Встретивший “пополнение” начальник тюрьмы произнёс длинную речь, суть которой заключалась в следующем: “ведите себя хорошо, не нарушайте правил, покайтесь во всех своих грехах, и тогда сможете выйти на свободу раньше положенного срока”. Когда Мэтьюс произносил эту речь, было отчётливо видно, что он сам верит в сказанное. Ещё тогда Дилан отметил, что этот щуплый лысеющий старичок гораздо больше смахивает на какого-то священника, нежели на начальника тюрьмы.

Когда они добрались до кабинета Мэтьюса, Чарльз заканчивал разговаривать по телефону со своей женой. Начальник тюрьмы мягко убеждал благоверную успокоиться, и ни делать глупостей, пообещав всё уладить сразу же после возвращения с работы. Лишь после того, как Чак тактично покашлял в кулак, начальник тюрьмы нехотя повесил трубку. Пристально осмотрев заключённого с головы до ног, Мэтьюс тяжело вздохнул, и принялся сотрясать воздух. От его монотонной болтовни с первых же минут уши начали сворачиваться в трубочку не только у Дилана, но и у стоявшего за его спиной Чака. Чарльз сетовал на то, что за всё то время, что он работает начальником тюрьмы, столь агрессивные экземпляры встречались ему довольно редко. Чашу терпения Мэтьюса переполнило жестокое избиение Армандо, после которого Дилана отправили в карцер. И ладно бы это было первое его нарушение, но нет, это была уже пятая по счету отправка в карцер.