Носом она нажала кнопку на входной двери, а, услышав характерный звук, означающий, что замок открыт, лбом надавила на дверь. На улице было свежо, так же, как и вчера и как почти каждое утро этой странной, по-приятному холодной зимы. На спине её был закреплён рюкзак, на ошейнике болтались пропуск в общежитие, перчатка с кусочком мела и телефон. Бежать с рюкзаком не очень удобно, но она всё равно чувствовала непривычную лёгкость, как будто, поговорив с Артуром, избавилась от другого груза, вроде невидимого и невесомого, но по ощущениям почему-то более тяжёлого, чем какой угодно рюкзак. А ещё она радовалась предстоящей встрече с подругой.

* * *

Когда Мальвина подбежала к общежитию, Соня уже ждала. Увидев волчицу, она сначала недоверчиво отпрянула. Мальвина тоже остановилась и стала приближаться мелкими шажочками, глядя Соне в глаза и не проявляя признаков агрессии. Даже закрыла пасть. Девушка отступала, но медленнее, позволяя волчице сокращать расстояние между ними.

- Господи, неужели это правда ты, Маша? - спросила, наконец, Соня.

Волчица кивнула.

- Поверить не могу! - Соня присела на корточки, чтобы как следует обнять подругу. - Вот это да! Дай-ка я тебя хоть получше рассмотрю.

Соня отошла на пару метров и критически оглядела волчицу.

- Дааа, Маша. А ты ничего такая, интересная в этом облике. Мех вон какой пушистый, так и хочется зарыться в него, как в шубу. Или расчесать... Слушай, а шерсть из тебя лезет?

Мальвина помотала головой.

- Не лезет? Полезет ещё. Может, я тебе косички заплету?

Соня провела рукой по шерсти на шее.

- Хмм... Боюсь, для косичек коротковато, но хвостики завязать точно можно.

Они вошли в общежитие и поднялись в Мальвинину комнату. Собирались немного поспать, но так и не уснули, а только пролежали целый час на кровати обнявшись, и Соня всё рассказывала и рассказывала и рассказывала. А Мальвина бы может и ответила, да не хотелось вставать писать.

- Ладно, скоро университет откроется, - встрепенулась, наконец, Соня. - Сейчас позавтракаем, а потом -- что там тебе было надо?

Волчица подошла к маленькой доске, той самой, которую ей принесли ещё к маминому приезду.

"Хочу подать заявление на академотпуск".

- Что? Почему? - Соня выпрямилась.

Мальвина не ответила и как изобразить свою мысль с помощью волчьей мимики тоже не придумала.

- Ты что-то не сдала?

"ОТО. Будет". И, между прочим, скоро.

- Ну, так будет, ты же не получила "два"?

"Сдам". Попытается, по крайней мере. А, может, и нет. После решения взять академотпуск, это стало неважным.

- Вот видишь, всё отлично, а то уже напридумывала.

"Всё равно. Академ".

- Почему?

"Сложно"

- Маш, ты учишься в магистратуре физического факультета. Здесь и должно быть сложно.

Вот как бы научиться смотреть на неё с укоризной? А то волчьи выражения лица хоть и передают эмоции, но непривычным для непосвящённых образом.

Да, освоить материал по некоторым предметам было непросто для всех, но остальные студенты могли самостоятельно листать учебники, не рискуя их порвать, писать в тетрадях, зачёркивать. Да, она ставила себе задачу окончить семестр даже в теле волчицы и, да, она с этой задачей, скорее всего, справится. Но дальше... Мальвина пока не видела смысла учиться дальше -- результат не стоил затраченных усилий. Кроме того, Мальвина совершенно не в состоянии обслуживать себя в быту, и это угнетало. Конечно, дома у неё будет также не получаться, но, во-первых, путаться под ногами у родителей как-то морально полегче, чем у Артура, а, во-вторых, раз учёбы у неё пока не будет, появится возможность всё время тратить на освоение бытовых навыков, заодно научиться писать карандашом. Может быть, после этого уже и появится смысл вернуться к учёбе.

Ещё Мальвина поначалу, когда отказывала маме сразу уехать домой вместе с ней, надеялась, что в Новосибирске больше шансов, что ей помогут обратиться в человека, но теперь ей больше так не казалось. Если Артур и впрямь решит продолжить развивать теорию, Мальвина для этого не нужна, а помощи от неё в этом почти никакой. А практика... Каждый день волчица неизменно делала по несколько попыток превратиться, но ни разу не почувствовала зов. И продолжать попытки она с тем же успехом сможет дома, в Новокузнецке.

И хотя Мальвина так ничего и не написала в ответ на последнюю Сонину реплику, подруга всё же сдалась:

- Ладно, ладно, поняла. Ты хочешь вернуть человеческий вид и доучиться потом нормально?

Волчица кивнула.

- Хорошо, подадим мы твоё заявление. Ты только не вздумай бросать! Кстати, Эржена-то когда возвращается?

"Не знаю"

- Я тоже не знаю, давно не разговаривала с ней.

После небольшого перекуса, который был у Сони с собой, они пошли в деканат и подали заявление на академотпуск. Специалист деканата если и удивилась, то виду не подала. Причиной Мальвина указала временную утрату трудоспособности (а, точнее, способности писать). Все бумаги за неё заполнила Соня, а Мальвина только поставила специальную волчью подпись -- невнятный мазок карандашом. Но ничего, все уже привыкли. Заявление обещали постараться утвердить до конца сессии, если получится, то раньше.

У Сони были в университете и свои дела -- она сдала документы, подтверждающие, что её обучение во французском вузе проходит успешно, собрала нужные ей подписи и печати.

Дальше у Сони были назначены две встречи, а Мальвина осталась дожидаться её одна в общежитии. Кстати, если академотпуск одобрят, общежитие-то нужно будет освободить. Но заняться этим можно будет, когда Мальвина с мамой приедет сдавать экзамен по ОТО. Выходит, раз всё равно нужно приезжать освобождать комнату, придётся и на экзамен идти, а то уж совсем нехорошо получится.

Потом мысли перешли на Артура. Вот так долго она смотрела на него издалека, и вот решилась рассказать, что хочет с ним быть, и тут же сбегает. Впрочем, как бы странно это ни выглядело, но если он захочет продолжить разговор, он его продолжит. А если нет, то и говорить не о чем.

Вечером Соня и Мальвина приехали на железнодорожный вокзал. Падал снег так же, как тогда в Томске. Волчицу передёрнуло от этого воспоминания. Нет, сейчас всё куда цивилизованнее. У неё есть "хозяин", официально оформленное право на проезд, уверенность, что её не выкинут из вагона. Только вот надежда перевоплотиться обратно в тот день была тверда, а сейчас её почти не осталось.

Волчица ехала по правилам перевоза домашних животных, и, как в случае с собакой крупной породы, выкупить пришлось целое купе, но зато оно было полностью в их с Соней распоряжении, и Мальвина даже заняла место не на полу, а на одной из нижних полок. Соня хотела было сделать себе чай, но обе пассажирки уснули сразу после проверки билетов, даже не дождавшись оплаченного постельного белья.

А рано утром в Новокузнецке у самого выхода из вагона Мальвину встретили родители и сестра.

--

По контракту с университетом Сантьяго должен был отработать год, но, в связи с закрытием кафедры и лаборатории, работать оказалось негде, так что контракт пришлось расторгнуть. Лечение другим климатом и непривычными условиями козлу пользы не принесло, и если кто и мог теперь с этим помочь, то только Хавьер, если бы нашёл что-нибудь важное в рукописи. Смысла оставаться в России больше не было, как и оснований для продления иммиграционного статуса.

Теоретически семестр заканчивался в конце января, вместе с сессией, но по профильным предметам ММЧ все студенты уже получили оценки, так что Сантьяго закончил в декабре. Жить и работать в России -- это, конечно, уникальный опыт и яркие впечатления на всю жизнь, но всё-таки какое счастье, что наконец-то закончится безвкусная непривычная еда, прорыкивающий насквозь все уши русский язык, совершенно недоступные для понимания физические формулы и, самое главное, треклятая сибирская зима.