- Такое ощущение, что он хочет показать нам вот эту штуку, - сказала Рита.

- Раз хочет -- давай посмотрим, что там.

"Победа!" - подумала Мальвина. Ребята подошли к записке, и Рита вслух прочитала:

- Помогите! Мальвина Ястреб превратилась в волка! Гостиница Заря, номер 338. Позвоните Артуру Булкину. Хм... Ты что-нибудь понял? - обратилась девушка к своему спутнику.

- Я не знаю, кто такая Мальвина Ястреб и кто такой Артур Булкин, но шутка по-моему, очень забавная. Надо же! Надрессировать волка показать людям записку "Меня превратили в волка" - достойно уважения!

- Да, забавно. "Заря" - это же наша гостиница?

- Наша. Но, может, она просто ближайшая или очень известная, вот про неё и написали.

- Наверное. А что с этой картонкой-то делать будем?

- Да выбросим, зачем она нужна?

- Давай сфоткаем и Назару покажем, пусть повеселится хоть человек.

- Да... Давай я сфотографирую и выброшу.

С этими словами парень достал телефон и запечатлел Мальвинино художество. Затем взял фанеру в руки и понёс в сторону мусорных баков. Мальвина вновь перегородила путь и завыла, но парень сердито нахмурился:

- Ты чего это?! Передай своему хозяину, что шутка удалась. А разбрасывать тут всякий мусор незачем! - и для убедительности замахнулся запиской. Мальвина отступила и медленно пошла следом за человеком, а потом с грустью проводила картонку, отправляющуюся в мусорный бак. Ребята ушли, их запахи растворились в ароматах зимнего воздуха, снега, деревьев университетской рощи и гниющего мусора.

Что делать? Попытаться вытащить записку из мусорного бака? Не говоря о том, что это -- фу-фу-фу, гадость, так ещё и вряд ли получится забраться в бак. Можно побегать по территории, поискать новый подходящий лист, ещё раз нацарапать записку и потоптаться здесь же в надежде, что выйдет кто-нибудь ещё из участников конференции. А, когда бегать здесь надоест, отправиться к гостинице и попытать счастья там. Сколько этот круговорот продлится -- предугадать невозможно.

Мальвину однозначно хватятся, когда через неделю она не выпишется из номера. Может, родители забьют тревогу, не дозвонившись, но они редко звонят на телефон, обычно по "скайпу" и в выходные. Они захотят в субботу выйти на связь, не найдут Мальвину в "скайпе", позвонят на телефон, он к тому времени сядет. Они подождут ещё хотя бы день или два прежде, чем начать серьёзно беспокоиться, то есть получится та же самая неделя. А больше Мальвина ни с кем регулярно не созванивалась. Артур, наверное, захочет узнать, как прошёл доклад, но он обойдётся е-мэйлом, а, не получив ответа, просто решит, что ей пока некогда. В общем, обстоятельства пытались взять Мальвину измором. Есть, конечно, ещё шанс, что удастся перевоплотиться обратно, но шанс, как говорится пятьдесят на пятьдесят -- либо получится, либо не получится. На самом деле Мальвина не знала, какова в данном случае вероятность.

Что ж, есть более агрессивный план: добраться до Новосибирска самостоятельно.

--

Между Томском и Новосибирском около двухсот пятидесяти километров, и преодолеть их можно разными способами. Самым отчаянным, самым "волчьим" способом было бы, наверное, добежать. А что? Пристроиться за междугородним автобусом, найти трассу, ориентироваться по указателям. Десять километров в час, сколько-то там часов в день -- за неделю и доберёшься, если сил хватит и если с голоду не помрёшь по пути. У настоящего волка, наверное, получилось бы, а у такого, самодельного и неопытного -- вряд ли. Да и есть ли смысл так мучиться -- за неделю её, скорее всего, хватятся и разыщут и так.

Другой вариант -- пристроиться к какому-нибудь автомобилисту. Как незамеченной забраться в "легковушку", представлялось с трудом, ещё труднее было представить водителя, который останавливается подобрать голосующего на трассе волка. Хотя, остановиться сфотографировать желающие, может, и найдутся. Ещё у многих есть видеорегистраторы, кто-то может выложить запись голосующего волка в интернет, но едва ли Мальвине будет какой-то заметный прок от такой популярности. Незаметно забраться в грузовой фургон -- чуть более реалистично. Но только во время загрузки или выгрузки. Это означает, что, во-первых, непонятно, где такой фургон искать, во-вторых, непонятно, как вычислить именно тот, который поедет в Новосибирск, и, в-третьих, кто его знает, как и где её потом выгрузят и не свернут ли при этом шею -- ведь водитель будет убеждён, что везёт "дрова" или что там он везёт.

Ещё есть автобусы, аж несколько штук в день. Но как туда попасть будучи волком? Вот автобус подъедет, остановится, люди начнут заходить. И между ними раз -- и забежать. Незаметно это сделать невозможно. Пространство внутри салона маленькое, "ткнуться" там будет особо некуда. Все на виду, все тут. Увидят волка -- как минимум начнут выяснять, чьё это домашнее животное, да есть ли на него билет, да паспорт, да кто его знает что ещё. Не выяснят и попытаются выгнать, такое счастье как бесхозный волк в салоне вряд ли кому-то нужно.

Наконец, железнодорожный транспорт. С томского вокзала в сторону Новосибирска ходят грузовые и пассажирские поезда и электрички. У грузовых бывают открытые вагоны с углём или с чем-нибудь ещё (в смысле, в принципе бывают, может, в Томске их и нет). Если в этот вагон забраться и не высовываться -- можно спокойно куда-нибудь доехать. Но Мальвина с трудом представляла, как она, во-первых, поймёт, какой состав идёт в Новосибирск или в сторону Новосибирска, во-вторых, как она заберётся в этот вагон. И, если не будет остановки на одной из привычных станций Новосибирска, то как и куда её потом выгрузят? То есть грузовой поезд -- затея тоже сомнительная. Вот самая простая пассажирская электричка -- это, пожалуй, то, что нужно. Желательно электричка типа пригородной, куда распахиваются двери -- и заходи кто хочешь. А потом все расселись, и никого не волнует, чья это здоровенная серая собака спряталась под сиденьем.

Железнодорожный вокзал в Томске находится рядом с автовокзалом, значит, найти его можно если просто следовать маршруту автобуса 116, на котором Мальвина приехала или же за любым другим автобусом, на котором написано "Вокзал". Гудки отходящих составов она слышала и отсюда, но определить направление, с которого они слышны, точно не могла.

Мальвина выбежала с территории университета на оживлённую улицу, по которой в обоих направлениях ездил как частный, так и общественный транспорт. Примерно час беготни туда-сюда и внимательных прислушиваний к гудкам потребовались для того, чтобы сориентироваться в какой стороне вокзал, а дальше путь указывали соответствующие городские автобусы.

Большие часы на вокзальной площади показывали половину девятого, и время, по подозрению Мальвины, имелось ввиду московское. Так что надо было прибавить три часа, получалось половина двенадцатого. Наружнего табло с расписанием электричек Мальвина не обнаружила, пришлось встать у здания вокзала и подслушивать, изо всех сил напрягая слух, чтобы из всего вокзального гула вычленить разговоры, касающиеся электричек на Новосибирск. Она могла слышать многое из того, что говорилось в здании вокзала, но говорилось так много всего одновременно, и это не считая громких объявлений. "Пожалуйста, один билет до Казани на одиннадцатое декабря". "Здравствуйте, я хочу сдать билет". "Пойдём купим чего-нибудь поесть". "Женя, не отставай!" "Не подскажите, где здесь камера хранения?" "Опять из-за тебя всё в последнюю минуту!" По несколько реплик одновременно. Изо всех сил Мальвина старалась отделять одно от другого и не пропустить, когда же кто-нибудь скажет про Новосибирск.

Собирая информацию по крупицам, за два часа волчица выяснила, что подходящая электричка отходит в три. Оставалось полтора часа. Абсолютно вымотанная длительным непрерывным подслушиванием, Мальвина рухнула в сугроб и где-то с полчаса просто так пролежала, не обращая внимания на падающие с неба снежинки. Болели уши. Голова гудела, а все разговоры вокруг слились в сплошной посторонний шум, из которого она не выделяла никакой членораздельной речи. Подойди кто-нибудь к ней вплотную и прокричи что-нибудь над ухом -- она бы через секунду не вспомнила, что он сказал.