Конечно, это не удивило Дэйзи, ведь речь шла о жестоком монстре, способном отнять жизнь у ребёнка. Но читать это с красочной фантазией, подкармливаемой витиеватыми выражениями колдуна, всё же было неприятно. Но она должна была узнать наверняка, с кем имела дело. А потому девушка заставила себя продолжить чтение.
Пробежавшись пальцами по вороху страниц, она навскидку предположила, что информация о клане занимала значительную часть папки, почти половину. А Дэйзи ещё не добралась до четверти. Эта мысль заставила её всё же не так внимательно читать каждую деталь, выборочно подбирать лишь нужное. Всё-таки, не хотелось провести несколько дней за изучением ненавистного кровососа. Терпение девушки уже было на исходе, а она ведь только начала.
Итак, Уильям находился в неплохих отношениях почти со всем своим кланом, но к его друзьям колдун причислил лишь двоих: некого Дэвида и уже знакомую для Дэйзи Вайлет. Оба были младше интересующего её вампира и, следовательно, слабее. У девушки вдруг возникла мысль, что можно было попытаться сыграть на его привязанностях, каким-то образом угрожая опасностью кому-либо из этих двоих. Но, подумав, она поняла, что это было маловероятно и трудновыполнимо для неё. Если уж на то пошло, Дэйзи их и не видела никогда. Искать их, обдумать, как победить – лишняя морока. Связываться с новыми вампирами и тем самым автоматически стать и их врагом могло значить только лишние проблемы, но никак не решение старой.
Но следующие строчки, на которые наткнулась быстрым взглядом Дэйзи, слегка насторожили её. В них говорилось, что Чарльз, будучи рождённым в Торнтоне, обращал себе подобных только здесь по личным причинам, схожим с ностальгией. Самое главное в написанном было то, что он давал новичкам некоторое время, чтобы приспособиться к другой жизни в родных краях, а затем они кланом скитались по разным другим городам и странам, изредка оставаясь на одном месте и возвращаясь сюда только затем, чтобы снова обратить кого-то ещё. Последним обращённым вампиром оказался Генри, и в такой ипостаси он существовал уже пятнадцать лет. По человеческим меркам, это довольно существенный срок, но для этих монстров, вполне возможно, недостаточный. В любом случае, Дэйзи понятия не имела, сколько там им нужно было для того, чтобы научиться быть полноценными представителями своего вида. А это значило, что в любой, скорее всего, самый неожиданный для неё момент, Чарльзу может показаться, что времени для Генри было отведено уже вполне достаточно, и вампиры уедут. А куда и насколько, не было известно.
Дэйзи вдруг чётко поняла, как мало она знала о реальности, даже несмотря на то, что изучала этих монстров чуть ли не всю свою сознательную жизнь, собиралась с силами целых десять лет. А действительность оказалась беспощадна, и время поджимало. Вполне возможно, что вампиры, уехав отсюда, вернутся вновь уже тогда, когда она давно будет покоиться в земле. Для них же время текло иначе. Перспектива искать Уильяма по всему миру её тем более не устраивала, не говоря уж о том, что была абсолютно невыполнимой.
Ко всему прочему, Дэйзи понимала, что должна была действовать скорее, поскольку чем дольше она несла в себе это бремя, давящее и душащее словно изнутри, тем сложнее становилось ей. Девушка была уверена, что всё переменится в её жизни и та заиграет совсем другими красками лишь тогда, когда Дэйзи выполнит клятву, данную брату. А до этого ей не будет покоя, будет лишь хуже. Существовала даже вероятность, что всё это сведёт её с ума. Не зря же, в конце концов, вампир уже мерещился ей везде, даже в людях. Как, например, вчера в том незнакомце.
Эта мысль невольно вызвала в девушке воспоминания о вчерашней ночи, и Дэйзи быстро помотала головой, как будто стараясь стряхнуть с себя временное наваждение. Думать о каком-то человеке сейчас для неё было непозволительно. Даже проблему с Ричардом, которую надо было решить в кратчайшие сроки, Дэйзи отложила в списке своих дел. Сейчас все её мысли должны быть заняты только этими записями, чтобы найти в них хоть какой-то шанс на нормальный план дальнейших действий.
Колдун мало что писал о вампирской жизни Уильяма. Видимо, она не была известна ему точно, лишь в общих чертах, мало что значащих. Но Дэйзи и не искала другого, и, тем более, не ждала. Не мог же отшельник следить за каждым вампиром, о котором писал? То, что она узнала, уже было немало. Девушку разочаровало то, что Уильям оказался старше, чем она предполагала. С трёхсотлетним убийцей справиться будет сложнее, чем она могла себе представить. Но, к счастью, он всё же не был чистокровным, а это означало, что владеть гипнозом в совершенстве он сможет только после тысячи прожитых лет. Также это значило, что превращаться в летучую мышь, ворона или сову он не мог вообще, в отличие от тех, кто был рождён вампирами. Не мог он и обращать людей в себе подобных. Но в остальном, Уильям обладал схожими с чистокровными способностями, в числе которых были сверхъестественная скорость и сила.
Дэйзи вдруг посетила другая, страшная мысль: как вообще появились первые вампиры, такие, как Чарльз? Ведь монстры вроде них не могли иметь детей. Это и заставляло их время от времени обращать людей в себе подобных. Откуда же появились сами чистокровные – ответ на этот вопрос не укладывался в её голове, а различные предположения были слишком пугающими. Девушка отбросила всё более мрачные мысли на этот счёт из головы. Ни к чему ей было вообще об этом думать. Это едва ли помогло бы делу.
Услышав звук шагов по коридору, смежному с её комнатой, Дэйзи на всякий случай спрятала папку за юбками платья, оглянувшись. Тревога оказалась ложной, девушку никто не побеспокоил. Она снова вернулась к чтению, поймав себя на мысли, что её образ жизни с каждым днём становился всё более ненормальным. Бесконечные тайны от своей же семьи, сплетни о ней по всему городу, её собственные страхи и беспокойные мысли – всё это словно затягивало в страшный водоворот, выбраться из которого, казалось, было практически невозможно. Вздохнув, Дэйзи решила вовсе не думать обо всём, что происходило, в том числе и об абсурдности собственных действий. Сомнения – путь не к успеху, а к поражению, а для неё оно было непозволительно.
Среди бесполезных, как теперь ей казалось, записей о привязанностях Уильяма, включая вампирш, с которыми он когда-либо встречался, Дэйзи вдруг натолкнулась на одну любопытную новость. Выяснилось, что некий Энтони, вампир из клана Чарльза, взаимно недолюбливал её врага. У них были напряжённые отношения. То, что она прочитала дальше, обрадовало девушку ещё больше: этот Энтони оказался старше Уильяма. Следовательно, был сильнее. Сама собой в голове у Дэйзи возникла мысль о возможном сотрудничестве с данным вампиром против её врага. Да, скорее всего, Энтони убивал людей не меньше, а, возможно, даже больше, чем Уильям. Но в данной ситуации у девушки особо не было выбора. Ей, в общем-то, оказалось, не было до этого дела. Энтони ни в чём не провинился перед ней, он не убивал её брата. Да, она недолюбливала всех кровососов за их жестокость, но неприязнь к любому из них – это одно, а её ненависть к Уильяму – всё же совсем другое. Ради дела она смогла бы отступить от принципов и принять помощь даже такого нового и неожиданного союзника, если бы это было хоть немного реально. Всё же, как ни соблазнительно выглядела идея объединиться с кем-то сильным и тем самым достичь успеха, умом Дэйзи понимала, что это мало возможно. Куда больше вероятность, что, встань перед Энтони выбор – она или Уильям, тот выбрал бы второго, несмотря на какие-либо их разногласия. В конце концов, она человек, а вампиры, как правило, ни во что не ставили людей. Но, как бы там ни было, Дэйзи решила всё же не отказываться от подобного плана действий, отложив его как самый крайний, на тот случай, если никаких других надежд у неё не будет.
Вампирская жизнь Уильяма толком не была расписана и не давала никаких зацепок. Быстро пробежавшись взглядом по строчкам и не находя больше ничего, что могло бы подбодрить, Дэйзи дошла и до нового заголовка, гласящего, что дальнейшие записи будут о человеческой жизни её врага. Это, конечно, не значило ничего особенного, но всё же вселяло небольшую надежду. Всё-таки, в нём когда-либо должны были быть хоть какие-то положительные чувства, пусть и задолго до обращения. Вдруг, что-то ещё, хоть какие-то отголоски, остались и сейчас. Хоть что-то, на чём можно было сыграть.
