Читая Евангелие, мы видим, что после распятия и смерти своего Учителя апостолы испытывали сомнения, разочарование, горе, отчаяние. Они прятались, боясь преследователей, и не доверяли рассказам о Воскресении Христа.

Фома, называемый часто неверующим, говорил, что не поверит в Воскресшего, пока не коснется Его. То, что все настолько недоверчиво отнеслись к Воскресению, для меня служило убедительным доказательством честности апостолов. Они не склонны были верить выдумкам, но внезапно столкнулись лицом к лицу с подлинным чудом – с восставшим во плоти Христом.

В Писании говорится, что воскресшего Иисуса видели вовсе не несколько избранных, а множество людей. И встречи происходили не краткие мгновения, а повторялись снова и снова в течение многих дней. Лука говорит, что ученикам Он «…явил Себя живым, по страдании Своем, со многими верными доказательствами, в продолжение сорока дней являясь им и говоря о Царствии Божием» (Деян. 1:3).

У апостола Павла произошла уникальная личная встреча со Христом в то самое время, когда он с огромным рвением преследовал христиан. Когда я читал рассказ об обращении Савла в книге Деяний апостолов, то был поражен столь радикальной переменой – из непримиримого противника Христа Савл превратился в главного Его сторонника. Ничто, кроме прямого контакта, личного соприкосновения с Воскресшим, не могло произвести такого эффекта.

Свидетельства об обращении бесчисленных скептиков и врагов Христа и превращении их в верных Его последователей, готовых идти за Ним на смерть (иногда очень мучительную), говорят об одном: они действительно верили в реальность Его Воскресения из мертвых. Именно их самоотверженность показалась мне чрезвычайно убедительной.

Итак, по трезвом размышлении я отверг предположение, что рассказы о жизни Христа – это выдумка или искаженное и преувеличенное изложение реальных событий. Затем я решил рассмотреть другую версию: возможно, Христос и Его ученики сами пребывали в заблуждении. Да, все они прожили достойную жизнь, способную стать примером для других. И все же ничего сверхъестественного и надмирного с ними не происходило. Их поступки были прекрасны, но утверждаемая ими вера не имела никаких оснований в действительности.

Однако если апостолы явили поистине великую любовь, искренность и смирение (в этом я совершенно не сомневался), как же могло оказаться, что за всем этим стоял лишь самообман? Да еще и множество людей вокруг также последовали за этим самообманом, на котором, как выходило из второй моей гипотезы, зиждились изначальные постулаты христианства.

Огромное число очевидцев имели возможность прикоснуться к Богу и ощутить реальность Его бытия. Они видели сверхъестественные явления и настоящие чудеса. Да, я понимал, что в мире существуют и другие религии, чьи основатели, как утверждается, также были провозвестниками истины. И их ученики в какой-то мере старались следовать заявленной правде во всех своих делах и поступках. Но мой личный опыт общения с представителями иных верований был весьма ограничен. Я в тот момент был юн и мало что повидал. Поэтому мне было нетрудно принять, что сила любви и веры, а также святость ранних христиан действительно были глубже и мощнее, чем то, что демонстрировали адепты разных религий – во всяком случае, те немногие, с которыми мне довелось сталкиваться.

Будучи совсем еще молодым и неискушенным, я все же сделал свой выбор. На изучение великих мировых религий потребовалось бы много времени. Необходимо было бы приложить усилия и медленно, шаг за шагом проникать в их учения. На это могли уйти годы. Я же был настроен глубже постигать то, что уже открылось мне, – Христа и христианство.

Третье мое предположение состояло в том, что в учении Христа и деяниях Его учеников была некая доля истины. То есть в Евангелии действительно рассказывалось о жизни Иисуса и апостолов, но далеко не все описанное там следовало понимать буквально и принимать близко к сердцу.

Однако проблема была в том, что все основные новозаветные постулаты были очень простыми и ясными, и из этого просто и ясно следовало, что либо ты признаешь Христа Мессией, либо нет. Либо Его учение истинно, либо ложно. Либо Христос безгрешен, либо Он грешил. Либо Он совершал великие чудеса, такие как воскрешение Лазаря, либо Он этого не делал. Либо Он молился, уже находясь на кресте: «Прости им, ибо не ведают, что творят», либо не произносил ничего подобного. Либо Он вознесся на небеса, либо нет. Все описанное – исторические факты по природе своей, а вовсе не метафоры. Здесь нет двусмысленности, половинчатости. Надо выбрать «да» или «нет», согласиться с утверждением или отвергнуть его как ложное.

То, о чем говорило Евангелие, было мне очень близко. И все же я был озадачен и не знал, как мне дальше действовать в своих поисках истины и Бога.

Поиск истины – нелегкий труд. Чем больше я боролся за то, чтобы узнать правду, тем сильнее отчаивался. Я запутался в паутине противоречащих друг другу идей и вскоре понял, что как ни старайся, а истину в последней инстанции – то есть Бога – не познаешь.

Это привело к серьезным разочарованиям и чувству пустоты, тщетности всех моих усилий. Как большинство шестнадцатилетних подростков, я был достаточно идеалистичен и не хотел сдаваться – но это было непросто. Я частенько думал с раздражением: если в жизни нет никакой цели и смысла, зачем тогда жить? Я подошел к переломному, кризисному моменту. Потребность докопаться до истины была так велика, что поглощала все мои мысли. При этом я продолжал учиться в школе и выигрывать шахматные соревнования и вообще со стороны мог показаться вполне «нормальным». Однако внутри все кипело и бурлило.

И вдруг среди этой бури забрезжил луч надежды. Сначала я понял, что мое стремление познать Бога во всей полноте (в целом похвальное) нереализуемо: тщетный труд – полагаться только на собственные силы, чтобы увидеть Его. Я был всего лишь смертным существом, неспособным вместить Предвечного и Бесконечного. Найти Его можно только в том случае, если вначале Он отыщет меня. А надежда состояла в том, что если я так страстно желаю с Ним встретиться, то, может, Он по своей любви и милосердию сам решит поговорить со мной?

И я начал молиться: «Господь, если Ты существуешь, молю, яви Себя». Евангелия и жизнь Христа произвели на меня такое впечатление, что я с искренним отчаянием взывал: «Позволь мне понять, был Христос истинным Богом или нет». Так прошло несколько дней. Я продолжал молиться – втайне от всех, много плача и умоляя Творца спасти меня.

И тут случилось неожиданное. В один из дней, находясь в своей спальне, я вдруг совершенно отчетливо почувствовал Божье присутствие. Оно явилось как бы из ниоткуда и заполнило собой все вокруг. Внутри разлилось тепло, постепенно растущее и достигающее апогея, но этим ощущения вовсе не ограничивались. Все это чем-то напоминало вспышку молнии, прорезавшую непроглядно-черную тьму ночи. Новое чувство возникло внезапно и захватило всего меня. Такой опыт передать словами очень трудно. Можно сказать, что это был свет – живительный свет присутствия Божия. Я узнал его; он был так же достоверен и реален, как моя уверенность в том, что я существую и что окружающий меня мир реален.

Бог обращался ко мне напрямую, и это общение нельзя описать человеческим языком. «Я ЕСТЬ, Я существую, Я всегда рядом, во все времена и в любом месте. Не бойся. Я люблю тебя и всегда буду любить».

Нет, я не слышал этих слов. Скорее, я их чувствовал. Кроме того, ко мне пришло внутреннее убеждение, что Христос и Евангелия истинны.

Особым подтверждением реальности встречи с Богом я считаю тот факт, что абсолютно четко помню момент, до которого, если можно так сказать, пребывал во тьме. Все мои слова, мысли, чувства, молитвы до этой точки во времени будто исходили из темноты, в которой Бог был далекой вероятностью и уж точно не присутствовал рядом. После той встречи внутри меня «включился свет» и Бог стал навеки близким. Ощущение, что Он рядом, с тех пор никогда не покидало меня и остается со мной по сей день.