Меня, новообращенного христианина, особенно интересовали протестантский, католический и православный павильоны. Внутри них были устроены отдельные стенды, представлявшие самые разные деноминации. В павильоне Ватикана демонстрировали «Пьету» Микеланджело. Снятый с креста Христос лежал на коленях Марии. В тот год знаменитая скульптура впервые за все время своего существования покинула постоянное место пребывания – капеллу в соборе святого Петра в Риме. На выставке «Пьету» поместили в затемненную комнату, где постоянно негромко звучали григорианские хоралы. Этот павильон пользовался наибольшей популярностью.

В октябре 1965-го, когда Всемирная выставка уже завершала свою работу, из Рима в США с официальным визитом прибыл папа Павел VI. Он выступил в ООН и посетил ватиканский павильон во Флашинг-Медоуз. За несколько месяцев до этого все католические церкви Америки сменили язык богослужения – перешли с латыни на английский. Мои друзья-католики очень радовались этой реформе, ведь теперь они могли понимать все, о чем молится священник. Мне это было очень понятно, ведь в синагогах, которые я ранее посещал, молитвы произносились на иврите и лишь изредка на моем родном языке, на котором я предпочитал общаться с Богом.

Интересно, что примерно в то же время США посетила относительно молодая музыкальная группа, которая выступила в телешоу Эда Салливана. В Америке их почти не знали, да и название у них было немного странное – «Битлз». Людям старомодных взглядов и вкусов оно не нравилось, и они ехидно его высмеивали[22].

Это движение, в отличие от многих других перемен в обществе, глубоко меня затронуло. В 1964-м в штате Миссисипи всего семь процентов афроамериканцев избирательного возраста были зарегистрированы на избирательных участках. Чтобы сделать участие в выборах понятнее и доступнее для расового меньшинства, в этом штате был организован летний кампус Mississippi Freedom Summer Project. Многие студенты из Нью-Йорка отправились туда в качестве волонтеров. Часть из них были евреями – нью-йоркское еврейское сообщество по большей части поддерживало либеральных демократов и очень ратовало за соблюдение гражданских прав. Значительная часть консервативных белых южан считала этих молодых идеалистов «агитаторами извне» и была более чем недовольна их массовым прибытием в Миссисипи. В то время во многих южных штатах активно действовала возрожденная организация Ку-клукс-клан[23] и ее последователи.

В итоге разразилась трагедия – трое молодых людей из лагеря в Миссисипи отправились в соседнюю деревню, чтобы расследовать поджог местной «черной» церкви. Когда они возвращались обратно, их похитили и убили. Федеральному правительству пришлось направить следователей на поиски тел. В течение нескольких недель американцы по всей стране с тревогой следили за новостями о расследовании. (Много лет спустя эти события легли в основу фильма «Миссисипи в огне»[24].)

Один из убитых юношей, Эндрю Гудман, был студентом Квинс-колледжа. Второй, Майкл Швернер, был братом учившегося у нас студента. Тот факт, что эти люди – настоящие мученики, отдавшие свои жизни в борьбе за права человека, – были, по сути, нашими знакомыми и товарищами, заставил нас с еще большим рвением участвовать в борьбе за равноправие. И конечно, все мы пристально следили за тем, как разворачиваются события на юге.

В том же 1964 году тридцатипятилетний Мартин Лютер Кинг-младший получил Нобелевскую премию мира. Он стал самым молодым лауреатом этой награды. А в мае 1965 года Мартин Лютер Кинг выступил в Квинс-колледже, поблагодарив студентов за поддержку в борьбе за права афроамериканцев. Тогда в зал набились тысячи человек, но мне повезло занять место заранее – я находился всего в нескольких метрах от доктора Кинга. Он понимал, что большинство в аудитории – евреи, и начал с того, что представился как человек «духовного звания», пастор христианской церкви. Говорил он страстно, однако не только его слова, но вся его фигура и даже само его присутствие рядом каким-то особым образом вдохновляли и заряжали энергией. Фраза «Мы прошли долгий, долгий путь, но нам еще много предстоит пройти», сказанная во время той встречи, стала крылатой. Я помню, как она была произнесена, и эти воспоминания мне очень дороги.

Всего через каких-то три года, 4 апреля 1968-го, Мартина Лютера Кинга убили в Мемфисе. Он отдал свою жизнь за то, во что верил. Мне оставалось лишь спрашивать себя: способен ли я на такой поступок?

Замечено, что города более уязвимы для больших техногенных катастроф, чем сельские поселения. Это в полной мере касается и Нью-Йорка. Грандиозный технический катаклизм довелось пережить мне во вторник 9 ноября 1965 года. Все началось вечером – в 17:27. Я точно знаю время событий, потому что у нас в гостиной остановились часы и стояли до следующего утра.

В тот вечер я вернулся из колледжа и был в квартире один. Мы к этому моменту уже не жили в комнатах позади отцовского магазина. Лавку продали, и семья перебралась в верхние этажи того же дома.

Неожиданно свет погас, и стало темно, хоть глаз выколи. Я на ощупь добрался до двери, спустился по лестнице и вышел на улицу. Тут стало понятно, что и фонари тоже не горят, и в соседских квартирах – чернота.

Несколько человек собрались перед бывшей «сладкой лавкой Айка». Некоторые прихватили с собой радиоприемники в надежде, что вскоре СМИ сообщат о причинах происшествия. Я не мог припомнить, чтобы подобное когда-нибудь случалось в нашем городе. Это вряд ли мог быть обрыв проводов – кабели были проложены под землей. Я не очень верил, что большие федеральные новости что-то сообщат об этом. Мне казалось, что произошел локальный катаклизм, актуальный лишь для нашего района. Тут кто-то заметил, что не ходят поезда наземного метро, расположенного рядом. И это было необычно. Нарушение в их движении могло быть вызвано лишь какими-то чрезвычайными обстоятельствами, например, если кто-то упал на рельсы.

Затем по радио сообщили о сбое в энергоснабжении. Диктор сказал, что электричество отключили в разных районах города. Подробностей не последовало. По прошествии времени радио объявило, что света нет во всем Нью-Йорке, без электричества остались примерно 13 миллионов человек – на тот момент Нью-Йорк представлял самую большую в США городскую агломерацию. (Несмотря на это, команды Brooklyn Dodgers и New York Giants предали родной город, демонстративно отправившись жить и играть в гадкую, но манившую многих солнцем и теплым океаном Калифорнию. Однако даже если бы вслед за ними уехали сотни и тысячи болельщиков, в Нью-Йорке от этого ничего бы не изменилось, ведь наш город – лучший на планете! Правда, как выяснилось, он прекрасен, только когда есть свет.)

Все больше соседей выходили на улицы. У многих в руках были фонарики или свечки. Особенно радовались дети. Они кричали, что все это похоже на Хеллоуин. Один из моих друзей в шутку предложил: «Ну что, ребята, пошли собирать конфеты?»[25] Конечно, мы были молоды и беззаботны и не думали о мрачной стороне такого масштабного отключения электричества.

Взрослые люди сохраняли серьезность. Они обсуждали, что будет с теми, кто застрял в лифте или в метро. Все случилось в самый час пик, и миллионы людей могли быть в дороге. Это было самое неподходящее время для тотального блэкаута[26].

Кто-то предположил, что на работе больниц обрыв электричества не скажется, потому что там есть резервные генераторы. Еще кто-то спросил:

– А что же будет с теми, кто проезжал в машине по тоннелю под Гудзоном и Ист-Ривер? Есть ли там резервные генераторы?