По словам моего брата, Наташка, не заметив его, пошла в дом, и он услышал, как она здоровается с Лидой и говорит, что пару дней проведет на Кипре. Славик пошел к открытой террасе, засунул под нее руку и достал небольшой металлический предмет, который сразу же решил утопить в Средиземном море.
— Ты когда-нибудь бомбы видел? — спросил у него отец.
— В фильмах и вчера в Интернете.
— Так она вчера сюда приехала? — Папа удивленно посмотрел на Наташку.
Лида и Славик кивнули.
— Чего не позвонили? — спокойно спросил папа.
— Слава хотел все узнать сам! — ответила я. — Разобраться с этим мерзким делом!
Я обняла брата, прижала его голову к груди и поцеловала в макушку. Как я могла подумать, что это он кого-то убивал? Я заплакала. Мне было стыдно. Конечно, я никогда не признаюсь Славику, что могла о нем плохо подумать.
— Ларис, ты чего? — посмотрел на меня брат. Глаза его сияли от гордости. Он скрутил Наташку, которую всегда ненавидел!
— Хватит тут сопли разводить! — рявкнул папа и повернулся к Наташке: — Излагай!
— Что излагать? Почему вы сразу ему поверили?!
— Все излагай, — спокойно проговорил папа. — Я хочу и тебя послушать.
Наташка не успела открыть рот. Вернулся Коля, встретился взглядом с отцом и кивнул.
— Где ты брала бомбы? — спросил отец. — И как ты провезла ее на Кипр?
Наташка молчала.
Отец посмотрел на меня и сказал, что получил интересовавшую его информацию только после того, как самолет приземлился на Кипре. Многое он знал и раньше, но кусочки сложились в целую картину только теперь.
С Агриппиной он поговорил в больнице. Она рассказала, что сестрица Наташенька приходила помочь ей одеться и накраситься перед показом и давала ценные советы. Она же тоже модель! Дурочка Агриппина очень беспокоилась, не пострадала ли Наташенька во время взрыва. Но Наташенька вовремя ушла. А какая-то террористическая группа радостно присвоила себе чужую славу.
— Ты совсем ненормальная? — спросила я. — Ведь там же сотни людей могли погибнуть!
— А мне-то что? — хмыкнула Наташка. — Тебя, кстати, я убивать не собиралась. Я хорошо соображаю и понимаю, что управлять бизнесом не смогу. А ты стала бы как миленькая. Хотя бы ради детей.
Значит, Потап Прокопьевич был прав, только Славик показался ему наиболее подходящей кандидатурой. Но он же не знает Славика лично!
— Знаешь, на чем ты прокололась? — Папа посмотрел на Наташку.
Она молчала.
— На ясновидящей. Хотелось, чтобы я помучился? Но ты переборщила. Ее узнали несколько человек. Оказалось, что эта актриса как раз играла какую-то ведьму в недавно показанном сериале. А вы с ней знакомы. С этой ведьмой Коля поговорил.
— С ней все в порядке? — уточнила я, предполагая, чем могла закончиться беседа с Колей.
— Да. Женщина выполняла работу, на которую ее наняли. Никого не убивала и даже не знала, чем Наташенька занимается. Может, я ее тоже как-нибудь найму. Ей деньги нужны. Двое детей-школьников и больная мать. За любую работу хватается. Наташенька ей предложила заработать, сказала, когда и куда приезжать. Она уже дважды два начала складывать, только террористы ее смутили, которые взяли этот взрыв на себя. Она не могла понять, зачем тебе взрыв. Но думала: знала ты про него заранее или не знала? Ты, правда, ей и сразу, и потом по телефону сказала, что я должен был приехать на конкурс красоты выбирать себе очередную подругу. Но она все равно задумалась.
— Ты думала, что нашего отца какая-то ясновидящая из колеи выбьет?! — удивленно спросил Славик, который тогда отца не видел.
Наташка молчала. Папа не удостоил сына ответом и спокойно продолжил рассказ. Моя сестрица Наташенька успела побывать во многих постелях. Среди ее любовников значились принц Лотиании Максим, его биологический отец и одновременно вице-премьер Максим Вячеславович Суворин, брат Василий.
— Что?! — воскликнула я. — Он же брат, пусть и матери разные!
Я сама не могла представить, как можно было бы лечь в кровать с Василием или Петром. Это же… неправильно!
Отец сказал, что, вероятно, отравление любовницы Василия, к которому Наташка не имела отношения, навело ее на мысль. Камеры видеонаблюдения зафиксировали ее приход, только полиция ее еще не опознала и не связала именно ее со смертью Василия. Да и была она в парике. Но нашему папе никакие дополнительные доказательства не нужны.
Бомбу под машину сына Бородулина подложила тоже Наташка, но не из-за Бородулина-старшего, не из-за Бородулина-младшего, а из-за Люси.
— Самолет? — спросила я тихо.
— Это Нелька, — ответил отец, и его лицо от одного упоминания имени моей матери исказила гримаса. — Только эта, — он кивнул на Наташку, — сказала ей, что просто хочет взорвать самолет. Мне назло. Такой повод Нельке очень хорошо понятен! Эта обещала мамочке, что пустой самолет взлетит на воздух на летном поле. У меня будут неприятности. И просто самолет жалко будет. Какой самолет может сравниться с сыном?! — рявкнул папа так, что стены дома содрогнулись.
Я опять заревела. Петра было жалко.
Отец тем временем рассказал, что моя мать валялась у него в ногах, вымаливая прощение, и он готов поверить, что она не хотела взрывать людей.
— Ты, тварь, понимаешь, что у меня составлено завещание? — посмотрел он на Наташку. — И составлено так, чтобы ни ты, ни другие не могли его оспорить? У меня прописаны условия на случай смерти кого-то из детей. Смерть части детей не означает, что наследство распределяется между оставшимися. Тебе по тому завещанию кое-что полагалось. Теперь я его изменю. И ситуация теперь другая. Ты не получишь вообще ничего.
— А Жан? — спросила я.
— Она же. Она же знала, как проникнуть во дворец через дыру в заборе. Она же этим путем ходила с Максимом.
— Ты видел, как я заходила во дворец в ту ночь? Я была на дне рождения олигарха Безденежных! А потом ушла с Костей Лебедевым.
Это был известный медиамагнат, но также известный и своей любовью к кокаину и крепким спиртным напиткам. Наташка могла уйти с ним, лечь с ним в постель, потом встать, сбегать во дворец (а в Лотиании по нашим меркам все рядом), вернуться и проснуться в постели с Лебедевым. Хотя это не доказать. Или папа смог? Он с самого начала подозревал Наташку? Но как можно было ее подозревать в убийстве Жана?!
— А почему ты начала с Жана? — спокойно спросил наш брат Славик. Как он может оставаться спокойным, когда раскрываются такие вещи? Я-то все продолжала реветь. Было безумно жалко братьев, всех остальных погибших, было стыдно, что я могла плохо подумать о Славике…
— Да, — подхватил мысль отец. — Почему с Жана? Ты можешь мне объяснить, почему ты вообще вдруг решила убивать своих братьев и сестер? Крыша поехала? Или ты в самом деле собралась заграбастать все добро таким способом?!
— Так она меня в детстве хотела убить как конкурента, — напомнил Славик.
— И мне очень жаль, что не убила! — рявкнула Наташка.
— Покои Лотара обыскивала ты? — вставила вопрос я.
Наташка не удостоила меня ответом. Вернулся Коля, молча кивнул отцу и тоже уселся на стул, только не верхом, а положил ногу на ногу, потом посмотрел на Славика и спросил, где Наташкин телефон. Славик сказал, что лежит в кабинете у компьютера. Коля встал и опять молча ушел.
— Что ты должна была найти у Лотара? — спросил отец. — Или ты и его должна была убить?
Наташка молчала.
— Как ты приехала на Кипр? — спросил Славик.
— На лодке контрабандистов! — рявкнула Наташка. — Они арабов и негров в Европу везут, а обратно идут пустые. Вот и были рады меня взять.
— Что ты несешь?! — впервые подала голос Лида.
— Версия очень правдоподобная, — заметил отец. — Но контрабандистов ведь еще и знать надо. Найти, договориться… Чтоб не утопили посреди Средиземного моря, не изнасиловали, не обокрали… Излагай!
Наташка молчала. Снова заговорил папа и рассказал нам, что Максим Вячеславович Суворин владеет и управляет большим объединением или концерном, состоящим из двух подразделений — легального и нелегального. Одно — это аукционный дом, который легально продает и покупает ценные вещи, второе — группа специалистов разных криминальных профессий, которые ищут, отбирают, крадут, вымогают предметы антиквариата, картины, ювелирные украшения.
