Разрыва Карфагена и Рима не произошло из-за новых гонений на христиан и смерти двух главных оппонентов.

Я не знаю, как пообщались мои родители, но при нашей следующей встрече с отцом он заявил, что мамочка отправилась в Лотианию.

Взрыв самолета, за штурвалом которого сидел Петр, оказался для мамочки новостью. В процессе очередного омоложения она не следила за новостями, да и новости о взрывах и крушениях ее никогда не интересовали. Она сама поняла, что если органы до нее вдруг доберутся, о ее полете на этом самолете нужно молчать как рыба. Без нее разберутся. И папа будет разбираться. А пока он отправил ее в Лотианию, то есть регулярным рейсом во Францию, а там предложил искать ее дочь Наташеньку и помогать той искать мужа и о себе не забывать.

— Когда же твоя мать наконец снова выйдет замуж?! — взвыл отец. — Хоть какое-то время мне бы от нее отдохнуть!

— Зачем ты ее отправлял в Новгород?

— Да проще следить и за принцем, и за ней! И так пришлось людей от дела оторвать. Но ведь нельзя их обоих без присмотра оставить!

— А за мамочкой-то зачем присматривать?

— Чтобы заранее готовиться! Кто ее знает, что ей в голову придет!

Потом были похороны Петра. Я на протяжении всей печальной процедуры находилась рядом с тетей Ирой, его матерью, и, как могла, поддерживала ее. Я же повезла ее домой с поминок. Эту процедуру она выдержать не могла. Я сама не понимаю эту традицию. Хотя считается, что поминки придуманы, чтобы немного отвлечь родственников от горя — чтобы продукты закупали, готовили. Но в нашем случае был снят ресторан, а видеть живых и здоровых коллег и друзей Петра тетя Ира не могла.

— Роди ребенка, Лариса, — сказала она мне уже у себя дома. — Я буду рада с ним нянчиться. Или с ней.

В этой же квартире продолжал жить Петр, хотя у него была своя. Но он очень любил мать, и ей было одной скучно и просто одиноко. Петр был женат, но детей в том браке не родилось, они с женой мирно развелись. Старший, Василий, тоже был женат, уже имел трех отпрысков, но тетя Ира с ними не нянчилась. Детьми занимались жена и теща Василия.

— Но у меня уже…

— Лариса, это твои племянники. Ты сама роди. Потом поздно будет. Я понимаю, что у тебя своя фармацевтическая империя. Ты не можешь бросить дело. Ты такая, как твой отец. Тебе парнем надо было родиться. Но… роди для меня внука. Или внучку. Подумай об этом. Пожалуйста. Я все внуков от Пети ждала. А когда узнала про самолет… Я руки на себя наложить хотела, но Петя приснился… Мне смысл жизни новый нужен. А какой смысл лучше, чем малыш?

Я сказала, что подумаю, а если рожу, то тетя Ира будет главной бабушкой. Хотя от кого рожать-то? Где мужа брать? Вон сестрица Наташенька целенаправленно ищет, а никак не получается. А я этому вопросу вообще внимания не уделяю.

«Или, может, от принца родить? Не претендуя на роль принцессы и королевы? — усмехнулась я про себя. — Чем, интересно, он сейчас в Новгороде занимается?»

Вскоре принц напомнил о себе. То есть напомнила наша полиция.

Увидев на экране мобильного телефона, что звонит Лотар, я начала разговор не с приветствия, а с вопроса:

— Ну, куда еще вляпался?

Хорошо, что я не сказала «ваше высочество», да я его так и не называю. И какое «ваше высочество» после совместно проведенной ночи?

На другом конце вежливо откашлялись.

— Это Лариса Ивановна Большакова? — спросил вежливый и явно официальный мужской голос. Как же Лотара зовут по русским документам? Я помнила только имя — Леонид, но фамилию и отчество забыла начисто.

Звонивший мужчина представился майором полиции Борисовым Потапом Прокопьевичем и спросил, знакома ли я с Леонидом Петровичем Курбатовым. Я ответила, что знакома с Леонидом без фамилии и отчества, и догадываюсь, про какого именно Леонида спрашивает товарищ майор.

— Куда он еще вляпался?!

На другом конце провода раздался тихий смешок.

— Лариса Ивановна, вы правда та самая Большакова, которая владеет аптеками и фармацевтическим производством?

— Та самая. Не томите, Потап Прокопьевич. Что с ним? Я ему, правда, говорила, чтобы сам звонил. Но раз звоните вы, дело серьезное.

— Лариса Ивановна, я вам задам еще один вопрос, потом объясню ситуацию, — сказало официальное лицо. — Как вы познакомились с Леонидом Петровичем?

— Его избивали трое неизвестных. Во-первых, я считаю несправедливым, когда трое на одного, а сопротивлялся он отчаянно. Во-вторых, мне просто хотелось немного размяться и потренироваться. В зал давно не ходила, все времени нет. А тут и дело благородное, и тренировка.

— Поразительно! А мы ему не поверили. Он то же самое сказал.

«Я надеюсь, не сказал, что дело в Лотиании было?»

— Мы в ответе за тех, кого приручили. И спасли, — добавила я.

— А те трое были гомосексуалистами? — спросил Потап Прокопьевич.

Я аж обалдела от такого вопроса. Чего-чего не ожидала…

— Понятия не имею. Но вроде нет. Хотя не знаю. А он что, с гомиками теперь подрался?

— Леонид Петрович участвовал в демонстрации под лозунгами «Гомосексуалистов — на кол, лесбиянок — на дыбу».

— Это разве запрещено? — удивилась я. — У нас же вроде пропаганда запрещена, а если против…

— Несанкционированное было выступление. Остальных-то участников мы хорошо знаем. Они у нас частенько с иконами и хоругвями ходят, иногда со Сталиным. А в другое время на Сметанинской мызе отдыхают.

— Простите, «у нас» — это где? И что такое Сметанинская мыза?

— А-а, Лариса Ивановна, вы, наверное, не поняли, да и я упустил один момент. Я из Великого Новгорода звоню. Новгородская областная клиническая психиатрическая больница находится на территории, которая называется Сметанинская мыза. Там было имение купца Сметанина, он купил его у бабушки Сергея Рахманинова. Но это уже история. Если захотите, вам ее у нас в городе с удовольствием расскажут. Я сейчас не буду углубляться. В общем, была у нас в городе несанкционированная демонстрация, на этот раз против геев и лесбиянок, но участвовали все те же люди, которых мы хорошо знаем. Но в эту компанию затесался молодой мужчина, явно не наш. Сотрудники доставили его в наше отделение.

— Зачем он пошел на эту демонстрацию?!

Этого я на самом деле понять не могла. Да, у них в королевстве геев и лесбиянок не жалуют, на трон не пустят, но все-таки открыто не выступают, иначе можно испортить отношения со всей Европой, в центре которой и находится Лотиания. Наследный принц решил оторваться в России? Моему отцу показать, что он не голубой?

— Он сказал, что таким образом прятался от шведской принцессы. Шведская принцесса никак не может себе позволить присоединиться к подобной демонстрации. Вы же знаете, что у них там в Швеции творится? Это шествие телевидение снимало, и журналисты, и народ фотографировал. Наверное, уже в Интернете можно найти. Нельзя ж шведской принцессе рядом с такими плакатами появляться. Вот Леонид Петрович и встал под соответствующие знамена, чтобы от нее отделаться.

— А что хотела шведская принцесса от Леонида Петровича?

— Замуж.

— Потап Прокопьевич, мне кажется, что вы телефонным номером ошиблись. Вам, наверное, следовало звонить на вашу Сметанинскую мызу или в какое-то другое подобное заведение. Принцесса, кстати, у вас?

— Принцессы нет. А Леонид Петрович от нас отказывается уходить. Просил разрешения позвонить вам, чтобы вы его забрали, потому что иначе заберет шведская принцесса. Да и подтвердить личность надо бы, раз он без документов. Жены у него нет, родители, говорит, очень далеко. Невесты официальной нет. Сказал, что с удовольствием бы на вас женился, но вы отказали.

— Было дело.

— Мы тут все сказали, что тоже бы на вас женились.

— Это мне как комплимент воспринимать?

Потап Прокопьевич рассмеялся.

— Лариса Ивановна, да мы поверить не могли, что у него ваш телефон. Все-таки у вас и имя, и фамилия, и отчество распространенные. Вот я и решил сам позвонить. На самом деле личность надо подтвердить. Положено так.