Наконец Лотар отправился к себе в номер, где собирался жить и дальше, я приняла душ, собрала вещи, которых было совсем немного, и спустилась вниз.

Следующий спор, в котором принял участие Киприан, — это перекрещивание еретиков (смысл этого слова несколько отличался от современного). Под вопрос была поставлена действительность крещения, совершенного отступниками-епископами. Карфагенская церковь, как и большинство африканских церквей, не признавала такое крещение, как и любое крещение, совершенное в общинах, отделившихся от кафолической церкви. Благодать находится только в истинной христианской церкви, а значит, любое крещение, совершенное вне ее, не является действительным и спасительной силы не имеет.

Киприан провел в Карфагене три собора в 255–256 годах по этому вопросу. В результате на последнем из них было принято единогласное решение о том, что крещение вне единой Церкви невозможно и потому крещенных отступниками следует перекрещивать заново. Сам Киприан считал, что крещение и другие таинства, совершенные не Церковью или в период отступничества от Церкви, недействительны.

Церковь должна быть едина. Киприан выступал за единство и единственность Церкви и против всех ересей и расколов, потому что они нарушают единство. По его мнению, раскол для Церкви страшнее гонений, потому что разрушает веру, искажает истину и нарушает единство. В дошедших до нас трудах Киприан часто говорит об абсолютном единстве Церкви и абсолютной неприемлемости расколов. Этому вопросу, в частности, посвящена его работа «О единстве кафолической Церкви». В настоящее время название этой работы иногда переводится с использованием слова «католической», которое происходит от того же греческого слова, обозначающего «всеобъемлющий, вселенский, всеобщий». Впервые оно было использовано в начале II века и ко времени Киприана прочно вошло в употребление с указанным значением. В латынь оно вошло без изменений — catholica. После разделения Церквей закрепилось за той, которой руководит папа римский.

Дежурила уже другая женщина. Она сказала, что завтрак можно заказать в гостиницу или сходить в соседнее кафе. Там вкусно готовят, и именно они доставляют еду по заказам постояльцев. Я ответила, что схожу в кафе, и спросила, где в окрестностях богатые дамочки, мающиеся от безделья, подзаряжаются и омолаживаются. Возможно, у этой компании в логотипе есть солнце.

— Вы хотите? Боюсь, что они не смогут вас принять без предварительной записи. У них очередь на пару месяцев вперед так уж точно.

Я пояснила, что дурью не занимаюсь, у меня на подзарядки нет времени, омолаживаться я не хочу, мне нужно найти свою мать. Дежурная назвала точный адрес для введения в навигатор и еще на листочке нарисовала схему проезда.

Я великолепно позавтракала, взяла пару пирожков в дорогу и поехала на поиски мамочки.

Центр для мающихся дурью дамочек я нашла быстро. То ли о моем скором появлении предупредила дежурная (город-то маленький, многие друг друга знают), то ли администратор считала меня возможной клиенткой и давно поинтересовалась, как я выгляжу, то ли когда-то видела по телевизору или в Интернете. Я не знала, какие передачи шли вчера и что успели написать и показать в Интернете, но могли и меня.

Администратор в форме цвета морской волны с солнцем на нагрудном кармашке поздоровалась со мной по имени-отчеству, соболезнований не выражала, но выражение лица у нее оставалось серьезным.

— Чем я могу вам помочь? — любезно спросила она.

— У вас должна находиться моя мать. Ее зовут Нелли Александровна… — Я замялась. Я не знала, какая сейчас фамилия у моей матери.

Администратор кивнула и сообщила, что мамочка сейчас принимает ванну с травами. Процедура продлится еще минут сорок. После этого мы сможем побеседовать или в саду, или в палате моей мамочки, или в комнате отдыха — где нам обеим будет приятнее общаться. Я подозревала, что нигде, потому что ни у меня никогда не бывает желания лишний раз видеть мамочку, ни у нее не бывает желания лишний раз видеть меня.

В это мгновение в холле появилась другая девушка, в форме другого оттенка, более светлого, но тоже с солнцем на нагрудном кармашке.

— Лена, проводи, пожалуйста, Ларису Ивановну в комнату отдыха. — Администратор тут же повернулась ко мне: — Вы можете заказать любой чай, кофе, наши фирменные фруктовые или ягодные коктейли. Также в комнате отдыха вы сможете ознакомиться с услугами, которые предлагает наш центр.

Я решила не требовать немедленной встречи с мамочкой и ознакомиться, но ничего не пить. Те, кто создавал этот центр, неплохо поработали, придумав новую «фишку» — здесь был славянский уклон. Предлагалось все натуральное (или так говорилось в брошюрах), экологичное, рассказывалось про исключительно растительное и минеральное сырье самого лучшего качества. Никаких консервантов, парафина, силикона, полиэтиленгликоля, феноксиэтанола, нефтепродуктов, генетически модифицированных компонентов. Обработка всех ингредиентов позволяет сохранить ценные качества, а в производстве не используется никаких синтетических химических добавок. Были отдельные брошюры про органическое земледелие, знаки качества, свидетельствующие о натуральности продуктов. Основные травы, которые используются во время процедур, собирают в местах естественного произрастания. В общем, все, что здесь используется, — экологически чистое и натуральное, и именно этими травами пользовались наши предки-славяне. Но это было не все. Центр, как говорилось в брошюре, был построен на месте силы, и клиенты тут не только могли лечиться и омолаживаться, но еще и подзаряжаться древней энергией. Про энергию было много чего, я только поняла, что в центре установлены какие-то камни с «древними знаками», к которым клиентки прижимаются разными частями тела. То есть даже не установлены, а центр строился вокруг них, а они так и стоят с древних времен.

Наконец в комнате отдыха возникла мамочка. Выглядела она для своих лет великолепно. За мою мать ее бы точно никто не принял. Пожалуй, такой свежести лица у меня не будет никогда. После процедуры она была без косметики. Лицо было на самом деле молодым!

— Лариса? — Мамочка вроде бы вполне искренне удивилась. — Что ты здесь делаешь?

— За тобой приехала. Манатки собирай. Через десять минут уезжаем.

— Я никуда не поеду! — завизжала мамочка в своем любимом стиле. Я этот визг с детства знаю. И знаю, что он дико раздражал отца. Уже после первого «сольного выступления» у него с глаз спала пелена. Но он не успел с ней развестись, он тогда уже пошел на неоправданный риск и отправился в места не столь отдаленные.

Она еще что-то визжала, но на меня эти визги не действуют. Действуют на мужиков из папиной службы безопасности.

— Время пошло, — спокойно сказала я, врываясь в поток воплей. — Не соберешь манатки, поедешь в чем есть. Мне все равно. Пошли. Или в твою палату, или сразу в машину.

В это мгновение дверь в комнату отдыха раскрылась, и вошла холеная дама, возраст которой я не смогла бы определить и под дулом пистолета, и два мужика лет по тридцать пять, явно охранники. Дама подслушивала? Тут установлены потайные микрофоны?

— Здравствуйте, Лариса Ивановна! — поздоровалась дама. Мужики молчали, даже не кивнули. — Меня зовут Аполлония Петровна Гальчинская, я — директор центра. К сожалению, я вынуждена просить вас покинуть наш центр. Ваша мама останется у нас. Она не хочет уезжать. А для нас главными являются желания наших клиентов. Вас проводят Михаил и Виктор.

М-да, пришла пора опять немного размяться. Я подозревала, что эти два типа расслабились на непыльной работенке и не ожидают от меня пакостей. Вероятно, они здесь пристроены по блату — чьи-то дети, братья, а то и любовники. Может, ту же Гальчинскую ублажают. Может, ее клиенток.

В общем, тип с бейджиком «Михаил» совершил полет по воздуху и приземлился у ног своей начальницы. Виктор был уложен мною у моих собственных ног, потом я нажала на одну известную мне точку, и он вообще временно отключился, чтобы не мешать нам беседовать. Михаил хотел подняться, но после моего окрика: «Лежать!» решил выполнить мой приказ. Гальчинская стояла с открытым ртом.