Лотар кивнул и широко улыбнулся.

— И теперь я знаю, что страсть к археологии у меня наследственная. Звонников был в Германии на раскопках. В составе какой-то международной молодежной археологической экспедиции. Недалеко от замка моего дедушки, отца матери, обнаружили стоянки древних племен. Известно, что славяне издревле заселяли территорию современной Восточной и Северной Германии. Они заменили часть обитавших там в античные времена народов. Это произошло примерно в шестом веке. В течение нескольких столетий они ассимилировались. Но славянские народы, проживавшие на территории Германии, повлияли на многие названия, например, городов, использующиеся до сих пор. Любов, Миров, Шпандау, Кемниц.

Юная Патриция приходила посмотреть, как работают археологи, и влюбилась в русского парня. Мать говорила старшему сыну, что то лето было самым счастливым в ее жизни. А потом она узнала, что ее сосватали за наследного принца Лотиании. Это был удар ниже пояса. Она наивно надеялась, что, если в королевской семье узнают, что она не девственница, брак будет аннулирован, и каждую ночь сбегала из родительского замка.

В первую брачную ночь у нее началось кровотечение — от стресса, усталости, множества отрицательных эмоций. Но принц, будущий король Лотар, воспринял угрозу выкидыша, как потерю девственности молодой женой. К счастью, выкидыша не произошло, Патриция все-таки была молодой и здоровой немкой. Родился еще один Лотар, который теперь сидел рядом со мной. Никто не заподозрил, что он — не сын правителя Лотиании.

Связи со Звонниковым у Патриции долго не было. Он в основном вел раскопки на территории России и Скандинавии, вроде бы даже в Германию не приезжал, не то что в Лотианию. Потом она нашла его по Интернету.

— То есть он много лет не знал, что у него есть сын?

— Не знал. И я долго не знал. Звонников так любил мою мать, что до сих пор не женился. Наверное, уже никогда не женится. Он сам мне сказал, что ни одна женщина не может с ней сравниться.

«Возможно, нарисовал у себя в сознании образ, — подумала я. — И не факт, что он соответствует действительности».

— Маме было меня очень жалко. Она же видит, что мне на самом деле интересно. В общем, она решила, что я должен знать правду, встретиться со Звонниковым…

— Ты с ним сейчас не в первый раз увиделся?

— Нет. Мы регулярно общаемся по скайпу, по электронке переписываемся, — продолжал рассказывать Лотар. — Он стал ездить на конференции, от участия в которых раньше отказывался, чтобы не прерывать работу. И я езжу на те же конференции. Нас интересуют и волнуют если не одни и те же, то похожие вещи. Я с ним часами могу разговаривать, а с Лотаром, моим отцом по документам, я никогда не мог ни о чем беседовать! Вообще ни о чем! Я и рвался сюда, потому что знал: папа, Звонников, мне поможет. И он помогает!

Я спросила, не было ли у принца мысли отречься от престола — или скорее от права наследования, раз он еще не взошел на трон. Лотар признался, что такая мысль была. Вроде как и неправильно садиться на трон, если он не сын короля, да и если он перестанет быть наследником престола, то может спокойно заниматься археологией и никогда ни в каких официальных мероприятиях в Лотиании и Европе не участвовать.

Но мама отговорила. «Подумай: в какое положение ты поставишь меня, — сказала она старшему сыну. — Ты только представь, какой это будет скандал. И как мне тогда жить дальше? А король Лотар вполне может меня отправить в какой-нибудь монастырь с очень жестким уставом. Ты этого хочешь?» Любимый сын, конечно, этого не хотел. И похоже, он не знал, что Максим и Жан тоже рождены его мамой не от короля Лотиании. Если бы этому самому королю пришло в голову провести генетическую экспертизу… Королеве Патриции бы повезло, если бы ее просто отправили в монастырь.

Я, конечно, не собиралась просвещать принца в том, что его единоутробные братья тоже не королевской крови. Незачем ему это знать. А король это мог каким-то образом узнать? Навряд ли. И как бы он подложил взрывчатку в самолет? И неужели бы он стал убивать Жана? Да ведь и с моим отцом они продолжают активно сотрудничать и общаться.

А если король просто узнал, что принцы — не его дети, и не узнал, кто именно их отцы? Роман со Звонниковым был тридцать лет назад, больше королева с русским археологом не встречалась. Романа с моим отцом, можно сказать, не было. Переспали, оказавшись в одной гостинице. Но роман с Максимом Сувориным, нашим вице-премьером, продолжается много лет. Они познакомились уже после того, как родился Лотар. Тогда молодая принцесса приехала с первым сыном навестить родителей и познакомилась с будущим вице-премьером. Может, он напомнил ей Звонникова? Или после тогда еще принца Лотара-старшего она была готова броситься в объятия кого угодно, если позволяли обстоятельства?

То есть нынешний король Лотиании почти точно считает Лотара, который сидит сейчас со мной в одном гостиничном номере, своим сыном, но может сомневаться насчет Максима и Жана. И что? Не убивать же из-за этого Жана? Ребенок-то в чем виноват? Конечно, европейского короля не стоит даже рассматривать как одного из возможных убийц. А вот нашего вице-премьера стоит. Возможности у него большие и денег от бизнеса, которым сейчас вроде бы сыновья управляют, тоже хватит, чтобы нанять самого дорого киллера.

— Так, что там со шведской принцессой? — спросила я у Лотара. — Я знаю, что ты говорил в нашей полиции.

— Я на самом деле скрывался от нее среди митингующих, — печально посмотрел на меня наследный принц. — Я как увидел эти плакаты… В общем, сразу же встал под знамена борцов с гомосексуалистами и лесбиянками. Это меня и спасло. Принцесса отстала.

— Ты с ней лично знаком?

Лотар кивнул и пояснил, что их в свое время даже знакомили официально и у них был недолгий роман. Но они довольно быстро расстались по обоюдному согласию.

— Как она здесь оказалась?

— Понятия не имею. Я с ней не разговаривал. Но она меня точно узнала, даже с перекрашенными волосами.

— А со шведским археологом, который работает в лагере твоего отца, вы точно раньше не пересекались?

— Точно. Но я думаю, что он мог случайно наткнуться на мои фотографии на соответствующих сайтах или на мои статьи… Или специально проверить. Все-таки я довольно известен в этих кругах. Мало ли что волосы перекрасил.

— Ты здесь Интернетом пользуешься?

— Да. У администратора внизу. Они там вначале удивлялись, что я без ноутбука, без планшета и смартфона, потом перестали. По-моему, эти женщины много чего тут насмотрелись. Это же закрытая гостиница, «для своих», как мне объяснили. Сам бы я не смог забронировать здесь номер.

«А когда звонила я и представилась, меня пригласили приезжать. Но потом Валерия удивлялась… «Это вы? Это в самом деле вы?» Или их номер просто неизвестен широкому кругу? Ладно, мне это в любом случае на руку».

— Принцесса чем по жизни занимается? Или ничем?

— Журналистка. Светской хроникой занимается.

Я закатила глаза. Такой «подарок» нам был совсем не нужен.

С утра в отделение полиции пришли двое шведов. Невыспавшийся Потап Прокопьевич только успел заварить себе кофе, как дежурный сообщил, что двое иностранцев требуют отпустить принца.

— Ты чего несешь? — спросил злой с утра начальник.

Подчиненный спросил, может ли он отправить к нему в кабинет иностранцев. Один из них говорит по-русски. Таким образом, в кабинете Потапа Прокопьевича оказался шведский археолог, которого ему уже доводилось видеть, так как он приезжал на раскоп пообщаться с интересным человеком (Виктором Звонниковым) и видел этого белокурого гиганта Бьорна.

Бьорна сопровождала девица спортивного вида, с явно очень сильными руками (на лыжах катается и накачала?), голубоглазая блондинка, но с довольно грубыми чертами лица. Потап Прокопьевич попросил предъявить документы. Шведы тут же вручили ему паспорта. Бьорн явно знал, что в России паспорт у него могут потребовать на каждом шагу, и предупредил девицу.