–

Я смог узнать, что летуна интересовала активность людей поблизости этих отверстий в земле. Точно сказать не могу, но, мне кажется, машины собираются возводить там какие-то постройки. Но подождите! – на последнем слове синтетический голос сильно съехал вниз, что, к моему недовольству, свидетельствовало о потере оператором контроля: разум летуна сопротивлялся человеку. – Подобная разведка, как мне удалось выяснить, проводилась и на других точках. – слова из динамиков снова зазвучали ровно. – Предполагаю, роботы осмотрели все пустоши, оставленные красными куполами. Что куда важнее, результаты проверки Наш летун не отправлял по обычным каналам связи машин. Наоборот, окончив осмотр, он изолировал все свои системы коммуникаций и доставил информацию в заранее установленный пункт назначения лично!

Оператор замолчал, давая Нам время на соображения, и подумать, действительно, было о чём. Персональная доставка означает, что робот нёс данные, которые нужно было во что бы то ни стало сохранить в тайне. Хотя меня несколько смущал тот факт, что у него вообще остались воспоминания об этом событии. По логике вещей, после успешной передачи информации любые намёки на её существование должны были подвергнуться безвозвратному стиранию из памяти летуна – так безопаснее.

Мои мысли прервал голос оператора:

–

Вот что особенно странно: машинам не нужны видео, чтобы понимать друг друга. Но Наш летун нёс именно видео, и это означает, что, скорее всего, информация об отверстиях в земле предназначалась не роботам.

Юный изобретатель озвучил здравую мысль, я тоже мельком успел об этом подумать. Наши враги способны передавать друг другу сами мысли – так сказать, физические данные им не требуются. Но кому они могли доставлять видео? Если бы у роботов были союзники, Мы уже что-нибудь бы о них знали. Как вариант, остаётся предводитель, который, по логике происходящего, не является машиной, но это ещё не факт…

–

Что касается воспоминаний о месте, скажем, встречи, то они записаны немного не так, как это обычно бывает у роботов: нет координат, только виртуальные мыслеобразы и очень сложная пространственная карта. Я заостряю на этом внимание потому, что созданные людьми алгоритмы на такое не способны, это уже продукт самостоятельной эволюции машин. Так вот, с картой я не смог разобраться, потому что летун ориентируется в пространстве совсем не так, как человек, однако кое-какие успехи всё же есть. Мне пришлось как следует поработать, чтобы превратить мысленные образы во что-то более понятное Нам с Вами… И, внимание…

По экрану забегали тонкие белые линии, образующие собой трёхмерные, словно нарисованные небрежной рукой мультипликатора, объекты. Мне потребовалось некоторое время на то, чтобы вникнуть в структуру изображения и увидеть картину в целом.

Образ, очевидно, описывал какое-то место, по крайней мере, сетчатый забор я разглядел почти сразу. За закрытыми воротами, на достаточно большом от них расстоянии, виднелось многоэтажное здание с огромным числом маленьких окон.

Абсолютно пустой периметр перерезался прямой широкой дорожкой, на которой, судя по всему, и стоял тот, кто записывал мысленный образ местности.

Маловероятно, что летун стал бы садиться у ворот, для этого есть достаточно много места в пределах двора, и это означало, что перед Нами ориентировка, а не просто воспоминание. Если бы образ был записан внутри периметра, в нём не было бы никаких отличительных черт, лишь высокое строение и прилегающие к нему пустоты. А под такой образ подходят сотни мест по всему миру.

Правда, при продолжительном рассматривании картинки мне начало казаться, что никаких ориентиров на ней нет. Хотя… Я встал и подошёл вплотную к экрану. У его нижнего края что-то было, совсем небольшое, практически не выделяющееся в куче мелькающих белых полосок. Логист подошёл ко мне и тоже впился глазами в непонятный объект. Нужно было как-то улучшить качество визуализации. Я поднял глаза к потолку, обращаясь к оператору:

–

Уменьши толщину полос и скорость их мерцания! Сосредоточься на нижней части картинки!

Практически сразу изображение стало устойчивее. Не намного, конечно, но этого оказалось достаточно, чтобы я сообразил, что находится в самом его низу. Это была маленькая фигура человеческой головы, с торчащей справа антенной. Черт лица разглядеть не представлялось возможным, но мне этого не требовалось. Я и так знал, что рта на нём нет, на его месте располагаются лишь две узкие вертикальные прорези, предназначенные для свободного прохождения звуковой волны, испускаемой динамиком, один глаз, левый, заменён кругом, а на лбу выдавлена большая буква «А». Некоторое время назад этот символ трансчеловека можно было часто видеть по телевизору – он был фирменным знаком проекта по совмещению электронного разума с органическим. После создания колоссально провального прототипа и громкого скандала из-за принуждения подопытных к участию в тяжёлых экспериментах владельцами компании были приложены все усилия, чтобы о существовании их детища забыли. Тетра имела несколько страниц истории, связанных с этим проектом, и я точно помнил, что кое-какие написаны при участии одного из пребывающих в этом лагере операторов.

Пригласить его стоило прямо сейчас.

–

Вызовите-ка сюда Гелия! – громко озвучил я указание.

Логист недоумевающе уставился на меня.

–

Он уже идёт. – ответил мне синтетический голос.

Советник буквально сверлил меня глазами, и, чтобы немного развеять туман, я пояснил причину вызова оператора:

–

Гелий дважды имел дело с теми, кому принадлежит… принадлежало изображённое на экране заведение. По выполнении операций он предоставил подробный отчёт, который был практически сразу уничтожен Нами во избежание утечки информации. В Тетре есть всего восемь человек, включая меня, которым известны подробности акций в отношении Легиона. Это одна из причин, по которым я очень хорошо помню Гелия. – я вдруг почувствовал, что и впрямь знаю об операторе практически всё.

Логист поднял глаза к потолку и медленно кивнул, показывая, что осознаёт, что Мы имеем дело с особо секретными данными. Я вернулся на стул, где, сложив руки накрест, погрузился в ожидание. Не прошло и минуты, как дверь распахнулась и в помещение, внимательно осматриваясь, вошёл Гелий. Ему навстречу из тёмного угла выскочил хозяин домика, и они вместе подошли к Нам.

Прикинув в уме ситуацию, я решил, что не время мутить воду, и прямо обратился к оператору:

–

Расскажи Нам, Гелий, всё, что Тебе известно о проекте Легион!

Выслушав указание, оператор выразительно покосился на советника, а потом и на молодого эксперта, уточняя, в самом ли деле я хочу, чтобы информация озвучивалась в их присутствии. Я так же молча сделал уверенное выражение лица, изображая готовность слушать. Оператор качнулся из стороны в сторону и, вдохнув побольше воздуха, начал рассказ:

–

Проект Легион имел целью создать настоящий искусственный интеллект, не имеющий никаких предустановок. Изюминка заключалась в том, что мозг образца должен был иметь синтетическую конструкцию: наполовину электромеханическую, наполовину органическую. Дескать, наука ещё не готова дать Нам технологий, позволяющих сотворить чисто искусственный мозг, поэтому Мы обратимся к синтезу: начнём с имплантирования мелких вкраплений и постепенно нарастим искусственную часть, вытесняя слабую органику. Попутно научимся лечить различные заболевания разума. Такова официальная версия. Без протокола же в рамках проекта разрабатывалась программа, способная эффективно управлять армией боевых роботов. Данная гипотетическая военная организация предусматривала распределённость интеллекта, благодаря которой миллионы юнитов становились одним единым разумом, сохраняя при этом за собой некоторую личную свободу действий.

Первый Легион был создан на основе квантового компьютера. Как оказалось, использовать в масштабной схеме управления расчёты, основанные на суперпозиции, более, чем не продуктивно. Работы были приостановлены, а образцы, дабы закрыть бюджет, переделаны и отправлены на рынок, как банковские аналитические системы. Вторая версия оказалась более успешной, однако равноправность боидов в процессе общего мышления привела к тому, что некоторые решения принимались коллективным интеллектом слишком долго или не принимались вовсе. Третий Легион является прямым развитием второго. К сети роя был подключён новый юнит-лидер, который, учитывая знания своих подчинённых, обращался за, если так можно выразиться, советом к тем, кто был наиболее компетентен в рассматриваемом вопросе. Рой остался единым разумом, но в каждой конкретной ситуации мнение некоторых его частей было приоритетнее мнения других.