Положив болтающийся на ремне автомат на землю, я поставил правую ногу на импровизированную ступеньку и оттолкнулся. Малый подбросил меня так, что крыша оказалась у меня аж на уровне пояса. Схватившись за край обеими руками, я по инерции занёс ноги повыше и в почти горизонтальном положении залетел на крышу. Тонкий металлопластик подо мной угрожающе прогнулся, смягчив тем самым падение, но на такие мелочи внимание обращать было некогда: летун, услышав грохот слева от себя, загудел двигателями, поворачиваясь. Верхняя поверхность его тела чуть-чуть поднималась над той, на которой оказался я.

Я подскочил на ноги и, сделав несколько широких шагов к краю крыши, прыгнул прямо на раздувающую во все стороны горячий воздух железную громадину. Слегка качнувшись, робот даже не понял, что на спину ему взгромоздился человек. Вес этой машины составлял около двух тонн, и реактивные двигатели справлялись с ним без особого труда, так что моя масса летуну совсем не мешала. Тактильных сенсоров у него нет, это я знал точно – робот не чувствовал меня, что называется, кожей.

Я присел и схватился за край верхней пластины крыла, чтобы не упасть. Горячий металл сильно вибрировал под моими руками, что мешало удерживаться на спине и без того быстро поворачивающейся в воздухе машины. Летун уже сканировал помещение магазина, пытаясь найти причину шума. Я, хватаясь за выступы на броне, подтянулся поближе к переднему краю аппарата и, ловко опустив левую руку под его головную пластину, попытался нащупать нужный мне кабель. Словно почуяв угрозу, летун резко дёрнулся вверх, да с такой силой, что я распластался на его спине, как морская звезда. Пальцы руки зажало головной пластиной, которая несколько опустилась, не давая мне возможности добраться до главной магистрали.

Робот, быстро водя своими фонарями, начал внимательно осматривать крышу магазина, с которой я только что запрыгнул на него. Мои следы, чётко отпечатавшиеся на пыльной поверхности, буквально светились под лучами, но летун, похоже, не понимал, что это такое. Тем временем, вновь поднявшись на ноги, я осторожно дёргая левой рукой в попытках вытащить пальцы из-под пластины, правой взялся за пистолет, готовясь начать стрельбу в упор в том случае, если машина заметит Малого, который всё ещё стоял за этим самым магазином.

Осмотрев крышу и убедившись в том, что угроз нет, робот начал поворачиваться туда, откуда прилетел, одновременно поднимаясь вверх. Колкой волной по телу у меня побежал адреналин – отключив машину на большой высоте или скорости, я рискую разбиться вместе с ней. Как на зло, летун, не отпуская меня, поднимался всё выше и выше. Я снова потянул прижатую левую руку, и тут мне помог сам бот. Начав поворачивать голову направо, он на некоторое время развёл края брони, и я успел освободиться.

Но радоваться было ещё очень рано, ведь главную проблему я этим не решил – летун уже был на высоте девятого-десятого этажа и продолжал подниматься. Я оказался в ловушке.

Быстро набирая скорость, робот полетел над улицей. В ушах сильно зашумел воздух, от стремительного движения ставший гуще и тяжелее. Он буквально отвердел, всеми силами сопротивляясь летящему объекту, но, если робот ничего не чувствовал, то меня переполняли крайне неприятные ощущения.

Пока Мы находимся на такой большой высоте, у меня нет ни единого шанса пережить падение, и всё же стоило заранее отыскать кабель, передающий команды на двигатели, чтобы, как только появится возможность, обрезать его и более или менее благополучно опуститься на землю. Не отрывая левой руки от края бронированной пластины, я снял с плеча вещмешок, прижал его коленом к спине летуна и начал искать в нём нож.

К счастью, лежал он недалеко, и я не успел пожалеть о том, что держал его в сумке.

Сжав лезвие зубами, я вернулся к поискам нужного шнура, стараясь нащупать его в щели между частями корпуса правой рукой, и тут обратил внимание на то, что голова летуна не двигается – он не сканировал улицы, он направлялся к какой-то уже известной ему цели. Более того, скорость он набирал, следовательно, добраться до пункта назначения хотел как можно быстрее.

Наконец, я нашёл кабель. Немного оттянув его на себя, чтобы было удобнее резать, я невольно обругал проектировщиков, разрабатывавших конструкцию этого робота. Конечно, они не предполагали, что кто-то умудрится забраться ему на спину и повредить жизненно важную магистраль, как говорится, в рукопашку, а потому убрали кабель как можно дальше от нижней части тела машины, на которую, по их расчётам, должна приходиться большая доля получаемого урона.

Взяв нож в руку, я приставил его к кабелю, приготовившись резать, и почувствовал сильный толчок влево, такой, что чуть не сорвался с летуна. Поднявшись обратно на ноги и быстро оглядевшись, я понял, что аппарат только что едва не врезался в здание, заложив очень крутой поворот, не много, не мало, в метре от стены. Под лучами фонарей вновь набирающего скорость робота было видно, что там, далеко внизу, многоэтажек уже нет – Мы вылетели к окраине города.

Летун, без видимых для меня на то причин, погасил свои фонари и, как будто, начал снижаться, однако скорость его при этом оставалась прежней. Я придвинул нож к себе, натягивая им шнур, и, пытаясь прикинуть высоту, неожиданно обнаружил, что Мы уже находимся над черноземной пустошью! Даже в темноте было ясно, что это след, оставленный одним из куполов, вероятнее всего, тем самым, под которым был я.

До земли, как мне казалось, было метров шесть – относительно низко. Я отбросил все ненужные на данный момент мысли и, схватив кабель второй рукой, сжал его так, чтобы образовалась петля, после чего рывком прошёлся по нему лезвием. Тонкий, но достаточно крепкий, он не оборвался, и мне пришлось, нащупав надрез, повторить процедуру.

Уже через секунду после второго подхода летуна потянуло влево. Ещё раз приложив лезвие, я с силой провёл им по кабелю, и робот, теряя контроль над двигателями, начал метаться из стороны в сторону, тщетно пытаясь выровняться. Мы стали быстро снижаться, причём аппарат, похоже, так и не понял, что на самом деле с ним произошло. Бросив нож, я изо всех сил вцепился в края бронированной пластины руками, хотя прекрасно понимал, что удержаться всё равно не смогу.

Начавший прерываться гул двигателей, наконец, совсем затих, и робот, спустя мгновение, со всего маху врезался в землю. Несмотря на то, что удар был достаточно сильным, корпус машины практически не дрогнул. Причиной тому, видимо, был вязкий чернозём пустоши, обильно смоченный дождевой водой. Это, однако, ничуть не помогло мне удержаться: опора буквально выскользнула у меня из под ног, оставив тело в свободном полёте сквозь кромешную темноту пустоши.

Столкновение с землёй произошло несколько позже, чем я ожидал. Громко шлёпнувшись грудью в холодную жидкую грязь, я осознал, что мне очень даже повезло приземлиться не на асфальт. Некоторое время я не двигался, прислушиваясь к затихающему шуму машины. Я обрезал только двигательную магистраль, поэтому робот всё ещё представлял опасность: потеряв способность перемещаться по воздуху, он вполне мог начать стрелять. С трудом обернувшись в сторону, из которой прилетел, я краем глаза увидел его тёмный силуэт – влипнувший в землю, дальше повернуть голову я уже не мог. Отсюда мне было ничего толком не разобрать, но фонари не горели, то ли потому, что летун их не включил, то ли потому, что они погрузились в чернозём, но он, похоже, не видел, что происходит вокруг. Правда, если у него есть эхолокатор, свет ему и не нужен…

Влага, выдавленная из грязи, начала проникать сквозь одежду, колко наполняя тело холодом. Я попытался пошевелиться, но земля плотно охватила меня со всех сторон, даром, что лицо осталось на поверхности, и я мог, с трудом, но всё же дышать. Таким образом, прежде, чем я смог освободиться, мне пришлось как следует поработать всеми частями тела. Встав на ноги, я почувствовал, что медленно проваливаюсь обратно в землю – нужно было двигаться.