– Не говоря уже о том, чтобы пик был всего один, – добавила Карла. – Полная энергия, необходимая светороду, чтобы покинуть пассивит, будет где-то в две дюжины раз превышать скачок, соответствующий этой ультрафиолетовой линии. Стоило бы ожидать, что пассивитовый либератор будет модифицировать энергетические уровни, разбивая суммарный интервал на множество более мелких – но нет никакой причины, которая бы объясняла, почему все эти промежуточные ступеньки должны иметь одну и ту же высоту!

– Но факт остается фактом – один-единственный пик, – сказала Ада.

Иво запустил второй чахлик пассивита – на этот раз его целью стала красноватая область в южном полушарии Объекта. Ландшафт выглядел так, будто был покрыт огневитом; наблюдая за происходящим в теодолит, Карла приготовилась лицезреть стихийный пожар, а то и полномасштабную катастрофу в духе Геммы.

Спустя три паузы и пять высверков после столкновения они увидели краткую вспышку точечного излучения.

Когда Иво извлек бумагу из спектрографа, в области видимых частот наблюдались кое-какие незначительные отличия, однако в спектре вновь преобладал ультрафиолетовый пик, который в точности совпадал с предыдущим.

Иво повторил эксперимент, выбрав на поверхности Объекта две других области, отличавшихся по своему внешнему виду. Затем он заменил пассивитовый снаряд твердолитом, затем пудритом, хрусталитом, зеркалитом, огневитом и соляритом. После двух дюжин и четырех экспериментов выяснилось, что задержка перед вспышкой могла меняться как в сторону увеличения, так и в сторону уменьшения, а в видимой части спектра можно было увидеть четкие отличия, зависящие от того, в какую именно область на поверхности Объекта был нацелен снаряд. Но в каждом из случаев на бумаге возникала единственная черная линия из области ультрафиолетовых волн – и всякий раз на одном и том же месте.

Карла не могла объяснить этот феномен, и точно так же был сбит с толку и сам Иво. Он даже направила спектрограф на лампу в кабине, чтобы убедиться в том, что вездесущая линия не была результатом какого-то вычурного оптического дефекта. Оказалось, что нет.

– Уберите из этого спектра ультрафиолетовую линию, – сказал он, держа в руках полоску бумаги, облученную вспышкой красного камня в южном полушарии, – а из этого линии либератора. – Он взял контрольную полоску, полученную под воздействием лампы. – Не считая этих отличий, они оба выглядят одинаково – это горящий огневит.

– Значит, огневит остается огневитом, даже если заменить все его светороды на противоположные, – сказала Ада. – Начав гореть, он выдает один и тот же свет, как и должно быть в соответствии с теорией Нерео.

– Однако процесс воспламенения огневита, находящегося на Объекте, совершенно не похож на взаимодействие либератора с обычным огневитом. Ко всему прочему он совершенно неизбирателен – одинаково действует на любой минерал. Ему нет дела до детальной структуры этих твердых тел – их геометрии, их энергетических уровней. Он просто проворачивает свой фокус, и бах…

Тамара, наконец, сняла повязку.

– Независимо от того, понимаем ли мы процесс воспламенения, это наверняка должно разрешить наш топливный кризис? Объект можно использовать в качестве горючего, до последнего чахлика! Такое легкое решение, может быть, и не принесет удовлетворения…, но если нам удастся замедлить эту штуку так, чтобы она оставалась в пределах досягаемости, то следующее поколение уже сможет заняться практической стороной дела.

– Либо следующему поколению удастся догнать Объект и доставить его к Бесподобной, – предположила Ада. – У них будет время, чтобы как следует обдумать результаты наших наблюдений и разобраться в происходящем. Теперь траектория Объекта известна нам с высокой точностью. Мы его не упустим.

Тамара уже почти склонилась на ее сторону, но Иво раздраженно вмешался в разговор.

– Наша цель – захватить Объект! Именно эту миссию одобрил Совет: взять образцы, выполнить калориметрию, а затем устроить взрыв, который бы обездвижил эту штуковину. Если мы сдадимся сейчас, то в наследство своим потомкам оставим лишь более продолжительное путешествие и усложненную версию той задачи, которую должны были выполнить своими силами. Три поколения строили теории насчет ортогональной пыли, но это так ни к чему и не привело. Понять эту материю можно только путем экспериментов.

– Ты только что провел полную серию экспериментов! – воскликнула Ада. – Ты действительно хочешь приблизиться к веществу, способному воспламенить все твои инструменты и контейнеры?

– У меня есть пневматические инструменты, – не унимался Иво.

– Которыми можно резать только пудрит, – возразила Ада.

Порывшись в спектрах, Иво извлек одну и бумажных полос.

– Вот! Серый минерал, в северной части. Как ты уже говорила, при замене светородов на противоположные базовые свойства вещества не меняются. За вычетом ультрафиолетовой линии этот спектр совпадает со спектром пудрита! На глаз эта порода и выглядит, как самый настоящий пудрит! С физической точки зрения нет причин, которые запрещали бы ей обладать мягкостью обычного пудрита.

Ада и Тамара посмотрели на Карлу.

– Мне нечего возразить, – сказала она. – По своим механическим свойства она должна совпадать с обычным минералом. Но судя по тому, что я видела, если хотя бы одна крупинка этого вещества к чему-нибудь прикоснется –

– Из моего охладительного мешка будет постоянно выходить воздух, – сказал Иво. – Кроме того, у Зудня есть собственный воздушный щит. Я это уже отработал: я знаю, что могу добыть образец пудрита, не прикасаясь к нему.

Тамара помолчала.

– Хорошо, – неохотно согласилась она. – Если ты уверен в своих силах, я не стану тебе препятствовать.

Она смотала одну из опорных веревок, чтобы освободить пространство, после чего Карла помогла Иво выдвинуть Зудень из отсека хранилища и переместить его в середину кабины. Это было не столько полноценное транспортное средство, сколько своего рода химическая лаборатория, приспособленная для работы в условиях космического вакуума и оборудованная воздушно-реактивными двигателями. Карла, в качестве дублера Иво, проходила собственные тренировки с макетом Зудня, маневрируя на нем по Бесподобной и отрабатывая сход с орбиты. Спустя несколько дней движения аппарата давались ей вполне уверенно – но она уже потеряла счет всем тем легким столкновениям с горой, которые она испытала за время тренировки.

Она отошла в сторону, чтобы Иво смог проверить свое оборудование. Ада наблюдала за этим процессом с выражением сдержанного неодобрения, хотя, как показалось Карле, больше всего она была недовольна тем, что Тамара проигнорировала ее совет. Ада готовилась возглавить миссию, возложить на себя ответственность за все, что они делали. Как бы ни приятно ей было узнать, что ее подруга все-таки оказалась жива, отказаться от лидерства ей наверняка было непросто.

– Я хочу, чтобы ты ограничился тем местом, где пудрит выходит на поверхность, – сказала Тамара, обращаясь к Иво. – Пытаться добыть образцы в другом месте будет слишком сложно; этому минералу придется сыграть роль суррогата для всех остальных.

– С этим я справлюсь, – ответил Иво. Он проверял балансировку отдачи своих воздушных резаков, паря в воздухе рядом с одной из оставшихся опорных веревок и доказывая тем самым, что фиксированное расстояние до нее он способен поддерживать, даже размахивая невидимыми режущими струями. – По всей видимости, наиболее сильную реакцию в каждом из случаев дает процесс, отвечающий за эту ультрафиолетовую линию, чем бы он ни был. Так что если нам удастся количественно оценить энергию, выделенную в случае пудрита –

– Что не так с твоей правой рукой? – спросила Ада.

– Ничего. – Иво заглушил режущую струю и поднял вызвавшую подозрение руку для осмотра. – А с чего ты вообще –?

– Ты стараешься ей не пользоваться, – категорически заявила Ада.

– Это неправда, – возразил он. – Это совершенно новая рука! С тех пор, как я ее заново отрастил, она совсем не болит.