— Ты почувствуешь себя грязной, — сказал он. — И будешь жалеть об этом. Потому что не будешь понимать, возбудила ли тебя та гребаная сцена, произошедшая пару часов назад, или она просто лишила тебя рассудка.

— Хоук…

— Возможно, когда ты придешь в себя и будешь уверена.

— Хоук…

— А в данный момент ты не уверена.

Он убрал ладонь, лежавшую между ее ног и пересадил Тайлер на матрас. Она тут же отвернулась, прижав лицо к его куртке. Это было смущение. Или разочарование. Хоук не знал, что именно. Но знал точно, что не станет трахать девчонку после того, как убил какого-то мудака прямо у нее на глазах.

Конечно, Хоук был отморозком.

Но не до такой степени.

— Сейчас тебе нужно поспать, Тайлер, — сумел выдавить он.

И, собрав всю силу воли, развернулся и вышел

Хоук

Он восемьдесят семь раз прошел по коридору мимо своей комнаты. Это не предположение — он, блядь, считал.

Восемьдесят. Семь. Раз.

Он был на взводе. Член все еще стоял, а в мыслях все еще мелькали картины ее беззащитных глаз и его руки, трепетно касающейся ее киски.

И это была его изувеченная рука.

Никто — а женщины особенно — не выдерживал прикосновения его искалеченной руки без отвращения. А Тайлер даже не вздрогнула… и от этого у него снесло крышу. В этом вся Тайлер.

Черт тебя подери, Тайлер!

Это не какая-нибудь вертихвостка, о которой он потом даже и не вспомнил бы — трахнул и забыл. Ведь им больше ничего и не надо, верно? Секс без обязательств, без лишних вопросов, без надежды на продолжение? Но Тайлер другая. Он привяжется к ней — Хоук понял это по ее гребаному взгляду — и именно поэтому ему нужно немедленно убраться отсюда. Так было каждый раз, когда он видел ее, и каждый раз он приходил в замешательство от того, насколько ошеломляюще красивой она стала. Это сводило с ума, и он вынужден был постоянно придумывать кучу доводов, пытаясь убедить себя уйти, чтобы не поддаться этим нежным умоляющим глазам и не стать настолько слабым, чтобы взять ее.

Но сегодня это оказалось особенно сложно. Потому что сегодня вечером она сама сделала первый шаг. Беззащитная в своем отчаянии, но она все же сделала это, продемонстрировав свое желание так дерзко, что в нем проснулись все низменные инстинкты.

Он пытался мысленно представлять себе это. Каково это будет — попробовать Тайлер? Как далеко он захочет зайти? Но всякий раз, когда думал об этом, Хоук упирался в одну и ту же долбаную преграду. Желать ее — значит остаться, а об этом не может быть и речи.

В итоге, промучившись час, он ушел. Уснуть ему все равно не судьба — не после Юрия и Тайлер. Слишком много адреналина бурлило в его венах. Ему нужно вернуться в Нью-Рэйвен — к Бордену и парням. Может быть, они смогут что-нибудь придумать с Абрамом. У Бордена всегда рождались блестящие идеи.

Но пока ехал по центральной улице, его захлестнули воспоминания. Он проезжал мимо давно и хорошо знакомых ему заведений: вот парикмахерская — он частенько бывал здесь со своим стариком; вот принадлежащий байкерам стриптиз-клуб — здесь Гас организовал для него первый приватный танец с какой-то рыженькой малышкой по имени Черри (а сама Черри умерла через год от передозировки); салон — здесь как-то раз один из ужинов закончился для них перестрелкой, когда владелец нагрел их на часть прибыли (это был первый раз, когда он столкнулся с насилием — четырнадцатилетний пацан, вооруженный пистолетом отца, который вручил ему оружие с напутствием «учись быть мужиком»).

Хоук почувствовал тоску о прошлом. Он вовсе не планировал оставаться здесь. Обычно он появлялся в клубе и сразу уходил. И хотя было ясно, что с Абрамом нужно разобраться, Тайлер чем-то задела его за живое. Хоук чувствовал, что не хочет покидать ее, и не мог понять, что за эмоции его переполняют. Желание узнать ее лучше? Соблазн быть рядом с ней после того, как увидел обнаженной и прикасался в постели к ее киске? Или, может быть, из-за просьбы Юрия у него просто нахер крышу снесло? Он не знал точно, но думал об этом, неспешно проезжая по тихим окрестным улицам.

Современный Норвич стал симпатичным маленьким городком. Он уже не был большой помойкой, хотя Хоук заметил, что южные окраины оккупированы бездомными, спящими в палатках на обочинах дороги.

Хоук не знал, что побудило его остановить свой байк напротив мотеля, где вся его жизнь странным образом перевернулась. Это случилось той самой ночью, о которой он изо всех сил старался забыть, но она всплывала в его памяти всякий раз при мыслях о Тайлер. Откинувшись на сиденье мотоцикла, он глубоко вздохнул и взглянул на комнату, в которой умер Дэннис. Это была та самая ночь, когда он умолял Хоука позаботиться о Тайлер — прямо перед тем, как умер, захлебнувшись в собственной крови.

Будь осторожен.

Позаботься о ней.

Я предполагал это.

Я предполагал.

Не доверяй.

Не верь.

Не…

Не было ни одного дня, чтобы Хоук не думал об этих словах. Тайлер оказалась втянутой в его жизнь — насильно и без лишних обсуждений — но теперь он начал понимать, насколько прочно она вросла корнями в его мир. Поэтому-то он и не захотел видеть, как совсем недавно ее собирались из этого мира забрать.

Тайлер

Я проснулась в тишине с ощущением, что прошлая ночь осталась за тысячу километров отсюда. У меня возникла уверенность, что это мой разум выстроил стену из безрассудного желания, чтобы отгородить меня от крови и страха, который я испытала. В последний раз такое было, когда умер мой отец, и теперь я чувствую, что еще одно событие прячу в тот же ящик, который никогда не хочу открывать. Неважно, что сделал мой мозг, но это сработало, и я не хотела покидать свое состояние тихого умиротворения. В голове заметно прояснилось. Адреналин и напряжение вымылись из моих конечностей, и я ощущала себя обмякшей и безвольной. Некоторое время я плавала в полудреме, по-прежнему прижимаясь лицом к куртке Хоука.

Хоук.

Хоук отверг тебя.

Это была первая четкая мысль, возникшая в моей голове, когда я наконец-то открыла глаза.

Второй мыслью была: «Господи, чем ты думала, заставляя его так тебя трогать?»

Внезапно возникло смущение. Я не знала, почему сделала это или почему жаждала прикосновений сильнее, чем когда-либо. Забравшись с головой под одеяло, я застонала. Как мне теперь смотреть ему в глаза? От такого легко не отделаешься.

Какое-то время я лежала под одеялом — некая версия черной дыры, в которую мне можно залезть. А потом услышала звук распахнувшейся двери и приближающихся шагов. Тут же открыв глаза, я напряглась, гадая, уж не Хоук ли это?

— Сладкая, ты проснулась?

Напряжение рассеялось. Это был Джесс.

— М-м-м-м, — простонала я в ответ.

Кровать прогнулась, и он нырнул под одеяло рукой, нащупывая мое тело.

— Ты в порядке? — спросил он, поглаживая мою обнаженную руку.

— М-м-м-м, — промычала я, не в настроении разговаривать.

— Ты сегодня собираешься вставать?

— Зачем?

— Тебя ждет работа, — мягко объяснил он. — Но ты можешь взять выходной. Я пойму. Просто хотел узнать, потому что собираюсь туда…

— Я иду, — уже окрепшим голосом прервала его я.

Я почувствовала, как он немного замешкался, а потом стащил с меня одеяло. Его голубые глаза встретились с моими — Господи, они были грустнее обычного. Волосы растрепаны, словно он только что встал с постели и пришел в мою комнату, как будто важнее меня для него ничего не было. На нем были только короткие черные шорты, а накачанная татуированная грудь демонстрировала пирсинг в сосках в нескольких сантиметрах от моего лица. Это было возбуждающее зрелище, но не вызывало того тепла внизу живота, как рядом с Хоуком.