— Джесс…

— Послушай, я реален, и я здесь, — перебил он меня, хлопнув по столу, чтобы подчеркнуть, насколько он здесь. — Не сближайся с ним. Он беглец и скоро уедет. Хоук — безнадежный вариант, сладкая.

И эти две жестоко-правдивые фразы лишили меня дара речи. Вот так истина бьет по лицу наотмашь.

Я чувствовала себя гребаным Ральфом из сериала про Симпсонов, когда Лиза разбила его сердце в День Святого Валентина. Мысленно представляла себе его лицо, искаженное болью от того, что она не выбрала его.

Долбаная Лиза.

Долбаный Джесс.

Банда сердцеедов — их большинство.

Взглянув на меня, Джесс поморщился от моего совершенно опустошенного вида, который я не могла скрыть.

— Тайлер, — ласково и тихо сказал он, — прости, если я был мудаком. Мне просто не хочется, чтобы ты тратила свою жизнь, ожидая того, с кем не сможешь быть.

Я отвернулась и прочистила горло.

— Да, конечно, — ответила я, стараясь, чтобы слова звучали обыденно, но попытка не удалась.

— Ты страдаешь, — печально заметил он. — Может, тебе стоит пойти домой…

— Я в порядке.

— Твою мать, откуда у тебя такая броня? Я никогда не встречал такую девушку, как ты.

Моя броня ощущалась хрупкой и легкой, как пластик. Я просто делала вид, что она прочная, чтобы такие люди, как Джесс, оставили меня в покое.

— Я должна вернуться к работе, Джесс, — сказала я ему безжизненным голосом. — Увидимся позже.

Не дав ему возможности остановить меня, я выбежала из офиса. А потом долго сидела на своем верстаке и гадала: какого черта у меня такое чувство, будто я потеряла Хоука, хотя он никогда даже не был моим.

Хоук

Было уже за полдень, а Гектор до сих пор не спускался. Парни собрались в комнате переговоров за баром, чтобы обсудить ситуацию с Абрамом, но на данный момент никакого обсуждения не происходило, потому что все ждали, когда Спящая Красавица Гектор пробудится ото сна и выйдет из своего замка. Хоук скрестил руки и, откинувшись на спинку стула, смотрел на пустующее место во главе стола — туда, где должен был сидеть его брат.

Нет, туда, где должен был сидеть он.

Он не мог отделаться от этой мысли. Хоук скрипнул зубами и повернулся к Джонни.

— Ну, и что это?

Джонни взглянул на наручные часы и покачал головой.

— Да уж. Обычно к этому времени он встает. Может, выпил больше, чем обычно…

Сидевший напротив Хоука Гас смотрел на него испытывающим взглядом. Блядь, этот взгляд словно говорил ему: «Видишь, Хоук? Твой брат ни хрена не справляется. Во главе стола должен сидеть ты».

— Маршалл, — сказал Хоук, — иди разбуди его. Мы не можем больше ждать этого говнюка.

Маршалл кивнул и сорвался с места. Они ждали еще десять долбаных минут, и для Хоука это были самые хреновые десять минут жизни, потому что каждую секунду он пытался выбросить Тайлер из своих мыслей. Она засела у него в голове с той самой секунды, как он вошел сюда, и Хоук не мог перестать о ней думать.

Это упругое маленькое тело.

Эти губы.

Эти проникающие в самую душу глаза.

Этот, мать его, взгляд.

А сегодня утром? Он чуть не застонал. Господи, в этом дурацком комбинезоне она выглядела так чертовски соблазнительно. Хоук почти поддался искушению свалить отсюда только ради того, чтобы просто увидеть ее, стоящую на коленях перед мотоциклом, с замасленными по локоть руками. А если бы это был его байк? Он сорвал бы с нее одежду, развернул бы спиной к себе и созерцал бы эту задницу и татуировку над ней, пока Тай продолжала бы работать своими маленькими сексуальными руками. Но лак на ногтях он все-таки оставил бы, потому что пальцы с розовым маникюром охуенно сексуально смотрелись бы на его члене. Твою мать, он реально представил себе эту картину, и этого оказалось достаточно, чтобы член встал.

Блядь. Блядь. Блядь.

Хоук потер лицо, раздраженный своей неспособностью что-либо делать, не представляя в мыслях ее, словно помешанный на ней придурок.

Как ты можешь быть помешанным, если между вами ничего не было, идиот?

А он хотел, чтобы было. Он хотел Тайлер во всех возможных позах. Это невозможно было скрыть, но она выглядела такой хрупкой, когда стояла перед ним и притворялась сильной. Он видел Тайлер насквозь, и его обеспокоил ее уход. Вернее, то, что он сам позволил ей уйти.

Слава яйцам, дверь наконец-то открылась. Он наблюдал, как Гектор ввалился в комнату — волосы взлохмачены, лицо угрюмое, под глазами темные круги. На нем не было даже жилета с нашивкой. Нет, его ебанутый братец был голый до пояса и сжимал в руке только что открытую бутылку пива.

Охуеть, как здорово, да? Пьяный алкаш-Президент расхаживал с таким видом, словно для него это место не стоит и ломаного гроша.

Ухмыльнувшись Хоуку, он обогнул стол и занял свое излюбленное насиженное место во главе. Хоук никак не отреагировал на его надменное выражение лица, хотя готов был отдать все на свете, чтобы стереть эту улыбочку в стиле Брэда Питта своим кулаком.

— Где Леон? — спросил Гектор, оглядывая комнату. — Здесь не хватает Дорожного Капитана, а без него я не могу проводить заседание. (Примеч.: Дорожный Капитан — член клуба, возглавляющий мотоколонну, если этого не делает Президент, а также прокладывающий маршруты поездок и отвечающий за безопасность в дороге).

Гас протяжно вздохнул.

— Гектор, Леон в отъезде с прошлой пятницы, и мы не ждем его обратно раньше, чем через месяц.

— Президент, — поправил его Гектор, — на совещании ты должен обращаться ко мне официально, Гас. И тебе это известно.

Гас не ответил. Он просто взглянул на Хоука тем самым взглядом. Хоук поскреб зубами нижнюю губу и повернулся к брату.

— Ладно, Президент, нам нужно поговорить о…

— Я не к тебе обращался, — прервал его Гектор, делая большой глоток пива. — Ты не должен открывать рот, пока я не обращусь к тебе, Хоук. И, честно говоря, я вообще не понимаю, какого хера ты здесь делаешь. Ты больше не член клуба.

Гас сжал кулаки.

— Ты все еще пьян, Гектор, — сказал он, изо всех сил пытаясь сдерживать злобу в голосе. — И, видимо, поэтому мы должны напомнить тебе, что Хоук может занять твое место, когда, блядь, пожелает.

Гектора, казалось, это ничуть не взволновало, и он снова приторно улыбнулся.

— Но Хоук не хочет. Верно, брат? Ты можешь ответить, потому что сейчас я обращаюсь именно к тебе.

Хоук не клюнул на эту приманку. Вместо этого спокойно сказал:

— Когда ты вошел сюда, мы собирались связаться с Абрамом, чтобы попытаться замять эту историю.

Гектор глотнул еще пива.

— Не понимаю, чего мы беспокоимся. Нужно просто пристрелить ублюдка и продавать товар кому-нибудь другому. На рынке полно покупателей.

— Ты не общался с ними больше года, — огрызнулся Гас. — С чего ты взял, что они вообще захотят иметь с нами дело? Из-за того, что мы не поддерживали с ними связь, в делах образовалась приличная брешь, и это притягивает к нам разную мелкую херню, которая будет становиться только больше, если ничего не предпринимать.

Гектор бросил на Гаса мрачный взгляд.

— Блядь, да! Ты уже говорил об этом, Гас.

— И от тебя так и не поступило приказа предпринять какие-то действия. Мы теряем деньги! Гребаные тараканы продолжают требовать все больше, и скоро нам нечем будет им платить, если не увеличим продажи.

Не сводя взгляда с Гектора, Хоук постучал пальцами по столу и сказал:

— Нам нежелательно иметь такого врага, как Абрам. Он безжалостен и для нас недосягаем.

— Да, как и Борден, пока не оказался под пытками. Помнишь? — возразил Гектор.

Черт, это невыносимо! Хоук не мог поверить, что его брат настолько ТУПОЙ!

— Давайте просто уладим это, — сказал он и вытащил телефон, не желая больше идти на поводу у своего алкаша-Президента. Хоук набрал Абрама и, включив громкую связь, положил телефон на стол. Спустя четыре гудка, прозвучал ответ: