Проглотив внезапно подкатившее к горлу рыдание, я развернулась и поспешно направилась к душевой кабине. Меня сейчас вырвет. Нужна горячая вода. Нужно все это смыть — я вся покрыта этими красными кровавыми каплями. Но, едва я открыла дверь, как мои колени подогнулись, и я снова чуть не рухнула на пол.

— Блядь, — выругался Хоук и снова подхватил меня.

— Я в порядке, — с трудом выдохнула я, хотя ощущала, будто стены вокруг меня сжимались.

Что происходит? Почему перед глазами все плывет, а ноги не держат? От затопившего всепоглощающего страха меня затрясло в его объятиях.

— У тебя паническая атака, — прошептал он. — Успокойся, Тай.

Я втянула в себя воздух, и в голове все поплыло. Я пыталась закрыть глаза, но сознание заполнялось все большим количеством кровавых образов, и было чувство, будто я вся покрыта кровью. Вся в крови.

Хоук усадил меня на пол, но у меня не получалось сфокусироваться. Я нашла его руку и вцепилась в нее, боясь, что он может отодвинуться от меня, лишив защиты своего тела.

— Не оставляй меня, — прошептала я.

— Я не оставлю тебя.

Я подняла взгляд, когда он встал и начал раздеваться, снимая с себя всю одежду, пока не остался голым. Затем он наклонился и, обхватив меня своими мощными руками, шагнул в душ. Я обняла его за шею, и мы вместе сели на пол. Он крепко обнимал меня, а я сотрясалась неконтролируемой дрожью под бьющими сверху струями воды.

— Это пройдет, — убеждал он меня тихим голосом. — Ты справишься, потому что сильная. Ты всегда была такой.

Я не отвечала. Просто прижалась лицом к его груди и закрыла глаза. На этот раз я не видела кровавых образов — не сейчас, когда меня окружали объятия Хоука.

Он передвинулся, взял мочалку и провел ею по моим рукам и ногам. Убедившись, что вода не попадает мне на спину, он перекинул мои волосы вперед и промыл их под душем. Постепенно моя хватка вокруг его шеи ослабла, и я, повернувшись, посмотрела на него. Он полностью сосредоточился на своей работе — мочил губку и отжимал горячую воду на мое тело. Это успокаивало, и я начала ощущать, что разрозненные части моего сознания стали медленно воссоединяться.

— Ты… — всхлипнув, я замолчала, блуждая взглядом по его крепкой шее и резко очерченному подбородку. Когда я заговорила, он с ожиданием заглянул мне в глаза. Меня дико трясло, все мышцы болели. Но я приоткрыла дрожащие губы и выдавила: — Ты… ты всегда… заботишься обо мне.

Лицо Хоука расслабилось, и он, практически не моргая, смотрел мне в глаза. Капли покрывали его лицо, падали с ресниц и скатывались по мягкому изгибу его щеки.

Этот момент.

Этот момент значил для меня все.

— Дыши, Тайлер, — сказал он мне голосом, нежным, как шелк, и наполненным теплом. — Дыши со мной.

Он притянул меня ближе, прижав мою голову к своей груди. В моих ушах был слышен стук его сердца. Я делала вдох вместе с ним. И вместе с ним выдыхала. Продолжая дышать, я окинула взглядом его бицепсы и лениво провела пальцем по татуировкам и грубым шрамам, пересекающим его тело в разных местах.

Я искала безопасности в объятиях чудовища. Он — беспощадный убийца, но при этом опекает меня с неожиданным для такого злодея состраданием.

В Хоуке уживались два разных мужчины, и несмотря на ощущение страха, мое сердце по-прежнему переполняли чувства, потому что я хотела их обоих.

Я всегда хотела их обоих.

Мне стало лучше. Я была в полудреме, веки потяжелели — Хоук укачал меня. Он вынес меня из душа и обтер нас обоих полотенцем. Затем уложил меня на кровать и укрыл.

К тому моменту, когда он закончил, я почти спала.

Я почувствовала, как он прижал ладонь к моей щеке, нежно лаская кожу. А потом сказал:

— Спи, малышка. Тебе это необходимо.

Хоук

Несмотря на все старания, Хоук был вынужден постоянно возвращаться в клуб. У него не было выхода. Он обречен быть призрачным президентом, разгребать неприятности Гектора и стараться каким-то образом держаться в стороне от темных делишек клуба. Гребаный ад, всю эту ночь можно было предотвратить. Как они могли не обыскать посторонних при входе в клуб? Если бы не их распиздяйство, пистолет Юрия был бы обнаружен, и ситуация не обострилась бы. Хотя, Хоук не мог отрицать, его порадовало, что у жалкого говнюка была ломка. Убивать так называемых гнилых торчков — дело несложное. Юрий всегда был неуправляемым. Этот мудак всегда отличался вспыльчивостью, однако Хоук предпочел бы разобраться с ним в каком-нибудь отдаленном лесу. А не перед всем клубом и Тайлер.

Черт возьми, Тайлер.

После того, как он одел ее и оставил в кровати, Хоук мерил шагами коридор за дверью ее комнаты. Нет, его комнаты. Эта пигалица оккупировала ее. Превратила в свою резиденцию. В один прекрасный день стены вдруг стали розовыми. Пиздец какими розовыми. Как… настоящие розовые розы. А на стенах появились плакаты с фотографиями полуголых мужиков — это на его-то стенах! — демонстрирующих свои накачанные прессы. Он не мог поверить, что она притащилась со своей этой подростковой хренью в клуб, полный убийц и торговцев наркотой. И ни один из ублюдков внизу не помешал этому. Они просто приняли Тайлер с распростертыми объятиями, типа: «Эй, малышка Тайлер, добро пожаловать! Если на твоем пути в этом жутком клубе попадется труп или мешок с деньгами, просто не обращай внимания».

Идиоты гребаные.

Но теперь — хвала всем гребаным святым — стены больше не розовые. Они серые. И занавески больше не в горошек — просто гладкие и однотонные. Она больше не слушала дисков с записями слезливых певцов — ну, знаете, тех, с безвкусными татуировками, подведенными, как у девушек, глазами и прилизанными гелем волосами — поющих о печальности своего изнеженного существования. На ее комоде теперь куча косметики, кисточки всех форм и размеров и — к его ужасу — приличный запас противозачаточных таблеток.

Тайлер стала взрослой, и это удивительно. Она все еще одевалась, как гребаный подросток, во всякую розовую хрень — промолчим об этом охуенно сексуальном маникюре — но она стала… такой эффектной и более разумной. За последний год у нее прибавилось уверенности в себе. Он заметил это по ее манере держаться. Она знала, что очень красива, но никогда не использовала свою красоту в качестве оружия. Довольно необычно для девушки, но ему это действительно нравилось. В эти комнаты забредало слишком много лживых сучек, стремящихся высосать все из своего несчастного мужика — не только сперму, но и деньги.

Хоук хотел, чтобы она ни от кого не зависела. Он надеялся на это. Черт, он представлял себе, как она вырастет, покинет клуб, найдет себе какого-нибудь придурка, работающего в офисе, и будет жить с ним, устроившись где-нибудь в пригороде, и у них будет пятеро детей и маленькая тощая собачка. Но… такого не произошло. Вместо этого она работает в автомастерской Джесса в качестве подмастерья — кто, блядь, мог предвидеть, что так получится? — и день ото дня все больше сближается с парнями.

Он думал, что ее сумасшедшая одержимость быть частью клуба постепенно исчезнет. Думал, что она перестанет на него смотреть этими влюбленными кошачьими глазами.

Но Тайлер по-прежнему смотрела на Хоука с такой глубокой страстью, что он физически ощущал ее каждой мышцей. Всякий раз, появляясь поблизости, он видел этот взгляд. И сегодня, войдя в бар и встретившись с ней взглядом, он снова увидел его. Она тут же выпрямилась, внезапно осознав, как выглядит. Для нее было важно, чтобы ему понравилось то, что он видит. И Хоуку нет смысла врать самому себе — ему это охуенно нравилось. Он держал в руках ее обнаженное тело. Ощущал каждый изгиб, пока она дрожала в его объятиях. Она была такой чертовски мягкой. Такой сладкой и красивой. Хоук не мог стереть из памяти то пробирающее до костей желание, когда она прижималась к нему, нуждаясь в нем так, как никогда раньше.