Тут над головой у нас раздался очередной страшный треск и грохот. Я поднял глаза - и на секунду подумал, что сплю: темная вершина здания качалась, словно дерево на ветру. Гигантское, черное, страшное, колоссальное дерево без листьев и без ветвей, на фоне подсвеченного луной сероватого, безжизненного зимнего неба. Треск повторился - и я увидел, как с верхнего 20-го этажа отламывается... балкон. Я не шучу! От здания отломился балкон, с грохотом ударился о своего соседа снизу, отломив и от него здоровенный кусок, подскочил - и начал плавно и жутко, как в замедленной съемке, падать. Нам на головы - ибо мы стояли аккурат под ним.

- МАМА!! - заорали мы в три глотки.

Я сгреб Катю в охапку и совершил гигантский прыжок в сторону - такой, какой я не делал никогда в жизни.

... - Черт! Нам надо скорее убраться отсюда!

Профессор теперь при ходьбе чуть прихрамывал, его пижонская черная куртка слева была разорвана и немного подгорела, на щеке краснели свежие ссадины. Думаю, что и я выглядел немногим лучше - свою "аляску" я, падая, изгваздал в каком-то мазуте, к тому же теперь у меня болел локоть и ныло плечо.

Одна Катерина почти не пострадала от взрыва профессорского внедорожника, раздавленного столь неудачно упавшим балконом. Я смутно помню, что толкнул ее подальше в сторону, и она улетела в сугроб - в отличие от меня, упавшего на расчищенный асфальт автостоянки.

Бетонная махина врезалась в изделие германского автопрома с душераздирающим хрустом, сразу резко запахло бензином; Катя, выбираясь из сугроба, громко и совершенно беззастенчиво материлась, я пытался справиться с головокружением, как после хорошего хука в челюсть, а профессор шарил по асфальту возле своего покореженного коня; потом он вдруг опять крикнул "бежим!!", мы побежали - и вот мы бредем от ревущего пламени вглубь большого странного поля, занесенного снегом, злые и малость подкопченные.

- Что у вас там бухнуло с такой силой, дорогой фон Левенштайн или как вас там, - спросил я, не скрывая раздражения. - Откуда такой взрыв? Вы что, в машине бомбу перевозили?

- Это не бомба, - сказал он обиженно. - Это 300 литров самого лучшего бензина! Я вез с собой в багажнике. В канистрах.

- Ваша запасливость просто феноменальна. Топливо, спутниковая связь, сам этот нехилый гелендваген... У нас все провинциальные профессора так хорошо зарабатывают?

"Проф", как я его продолжал про себя называть, явно смутился и хотел что-то ответить, но нас перебила Катя:

- Мальчики, давайте оставим эти разборки на потом. Мы ведь, кажется, собирались к Гордееву? Машины у нас теперь нет. Какой план?

- Хм... - сказал я. - Давайте уйдем с этого пустыря обратно к отелю, оттуда пройдем на вокзал, там поймаем такси. А вас, кстати, отправим домой!

- Глупости! - гневно топнула ножкой Катюша. - Я не хочу домой! И возвращаться назад - самая дурацкая идея. Если мы пересечем поле по прямой, то окажемся прямо на Северном шоссе. Поймаем попутку - и всё.

- Я бы предложил скорее уйти отсюда, неважно куда, - опять настойчиво повторил профессор. - Куда ближе?

- Ближе до шоссе! - решительно сказала Катя. И двинулась по полю в противоположную от отеля сторону. Мы пошли вслед.

Некоторое время шли молча, проф хромал сзади. При этом он же нас все время поторапливал: "Быстрее! Быстрее!"

- Да что такое? - не выдержал я.

- Это низина, - сказал он со своим еле уловимым прибалтийским акцентом. - Помните, я рассказывал? И пустырь. Почему здесь ничего не строили? Наверняка какой-то магистральный трубопровод! Или газ, или нефть. Понимаете?

Катя отозвалась, продолжая сосредоточенно топать впереди:

- Газом не пахнет. Я недавно бросила курить, и у меня прекрасное обоняние. Не волнуйтесь.

Профессор в ответ разволновался не на шутку.

- Ваш газ не пахнет! Господи, это же проходят в школе! Он без цвета и запаха, его одорируют только перед самой подачей в дома!

Мы тем временем подошли к кромке шоссе, оставалось лишь забраться на небольшой взгорок. Я запрыгнул, мимоходом подивившись, как тяжело дышу (эх, старость не радость, да и спорт совсем забросил!), помог взобраться своим спутникам. Оглянулся назад - черная покосившаяся громада гостиницы была еле различима в какой-то дымке, машина уже догорала... По счастью, остальные автомобили на стоянке вроде бы не занялись.

Чтобы разрядить обстановку, я решил пошутить:

- Ну как бы то ни было, из газового озера мы выплыли! Давайте ловить попутку!

Движение по шоссе было не слишком интенсивным, подбирать нас никто не спешил. Несколько раз мимо промчались с включенными сиренами две "Скорые" и целый эскорт полицейских автомобилей. Понемногу мы начали мерзнуть.

Я впал в мрачную задумчивость, Катя тоже приуныла. Один профессор не терял энтузиазма и скакал по обочине в отдалении от нас, размахивая руками, как семафор, любой проезжающей машине. Никто не останавливался.

- Эй, закурить есть?! - внезапно раздался сзади басовитый голос.

Я резко обернулся. Сзади всего лишь оказался невесть откуда взявшийся плюгавый мужичок, к тому же явно навеселе.

- Не курим, папаша, - сказал я. - Ступай мимо!

- Да ладно, командир! - с пьяным добродушием сказал мужичонка. - Не куришь - не надо. Скажи лучше - к вокзалу мне как? Через поле?

- Не местный, - сказал я грубо.

- Конечно, можно через поле! - любезно встряла Катя. - Спускайтесь, к гостинице, от нее налево. Да, и если хотите закурить... Возьмите.

И она достала из кармана помятую пачку сигарет.

- О! Можно две?! - алчно спросил мужик.

- Берите все, - бесшабашно сказала Катя. - Я бросила!

Я посмотрел на нее с интересом. Мужик схватил пачку и, не сказав даже "спасибо", лихо спрыгнул на тропинку, да и почапал нашим же путем, только в обратном направлении. Шел он расхлябанной походкой не совсем трезвого человека, но на удивление быстро.

- Вы что, дали ему сигарету? И отправили ТУДА? - опять раздался голос за спиной.

Это, конечно, был наш профессор. Хотя выражение неподдельного ужаса на его лице меня малость позабавило.

- А вы что, такой враг курения? - съязвил я. Блин, ну точно Паганель! Мы застряли на пустынном шоссе, кругом творится черт знает, нас уже пару раз чуть не убило - а он собрался читать нам лекцию о вреде табака!

- Это я, - виновато сказала Катя. - Я все никак не решалась эту пачку выбросить... Я...