Она покачала головой.

Он осторожно убрал руку и нашел губами ее губы. Сначала его поцелуй был еле ощутимым, но постепенно сделался крепким и требовательным. Ей в рот скользнул его язык. Когда же он наконец оторвал от нее губы, то тотчас припал ими к ее шее.

– Не прогоняй меня.

С этими словами он расстегнул ремень и брюки и сунул в них ее руку.

– Это была чертовски трудная ночь. Я умираю, киска.

Расстегнув на брюках ремень и молнию, он подтянул туда ее руку и потер ею свой твердый, как камень, член. Кэт помассировала его большим пальцем, и он застонал от удовольствия.

Наклонившись ниже, он сквозь ткань ночной рубашки губами нащупал ее соски.

– Ты ведь тоже хочешь меня. Я ведь знаю это, черт побери. Признайся Кэт, что ты тоже хочешь, – умолял он ее.

Она прошептала что-то невнятное, не то протест, не то согласие, или же первое плавно перешло в последнее. Затем раздался шорох ткани, и она высунула из-под одеяла ноги.

Чуть дрожащими пальцами она расстегнула на нем рубашку. Его кожа была горячей на ощупь. Кэт гладила кончиками пальцев, ласкала губами. Наконец он избавился от одежды и лег на нее. Она с радостью приняла его в объятия.

Схватив подол ее ночной рубашки, Алекс медленно, дюйм за дюймом потянул ее вверх и, стащив через голову, бросил на пол. Руки, все десять пальцев, жадно принялись исследовать ее тело – от ключиц до бедер, а сам он зарылся лицом ей в живот. Кэт прижала к себе его голову и обвила ногами.

Он осыпал поцелуями ее пупок, потерся щекой об упругие, шелковистые локоны внизу живота, пока язык исследовал ложбинку между животом и бедром. Она выгнулась дугой, навстречу его страсти.

Его рука скользнула ей между ног. Два пальца тотчас устремились дальше, в горячую, влажную бездну. С его губ сорвался сладостный стон.

– Потерпи, не надо кончать, – прохрипел он. – Потерпи немного. Я хочу быть внутри тебя, когда ты кончишь.

Увы, она была уже вся мокрая, а его пальцы умелыми. Как ни сражалась Кэт с кипевшей внутри ее страстью, совладать с ней так и не смогла.

Похоже, Алекс точно рассчитал момент ее капитуляции, потому что как только по ее телу пробежала первая дрожь, он тотчас же погрузился в нее. Стенки ее тела сомкнулись вокруг него, как пальцы вокруг рукоятки меча.

– Да, вот так!

Спустя несколько мгновений они лежали в полном изнеможении. Их тела блестели капельками пота, отчего казалось, что они вот-вот растворятся друг в друге.

Спустя какое-то время он приподнялся на колени. Она не была готова отпустить его. Слегка приподнявшись, она жадно припала губами к его животу, чуть ниже пупка. Запустив ей в волосы пальцы, он упал навзничь, увлекая ее за собой. Она нагнулась над ним и принялась покрывать легкими поцелуями его грудь и живот.

Ее язык ласкал его соски, пока те не затвердели. Затем она взяла в руки его член – тот вновь уже был как камень. Несколько секунд выждав, чтобы раздразнить его еще больше, она медленно приняла всю его твердокаменную длину. Алекс наблюдал за ней из-под полузакрытых век. Она же, словно отважная наездница, оседлала его и, гордо расправив плечи и выпятив грудь, понеслась в безумном галопе навстречу оргазму. При этом она поражалась собственному бесстыдству: скромность как бедная родственница оказалась отброшена за ненадобностью.

Глядя ей в глаза, Алекс послюнил пальцы и помассировал ее соски, после чего легонько сжал между большим и указательным пальцами. Розовые бутоны тотчас окаменели.

Затем его рука скользнула к ее лобку и нащупала клитор. Кэт как будто ударило током. Голова дернулась назад, бедра заработали в бешеном темпе. Алекс продолжил гладить подушечкой пальца ее пульсирующую «кнопку».

Первая волна оргазма прокатилась по ней, круша все на своем пути. Пронзенная его членом, Кэт насадила себя на него с еще большей силой. Как будто опасаясь, что в последний миг она передумает и соскочит с него, Алекс схватил ее ягодицы, а в следующий миг их тела слились в один судорожный клубок.

Наконец сладкая волна отхлынула, и Кэт, ловя ртом воздух, обессиленно рухнула ему на грудь. Сердце было готово выскочить из груди. Алекс, словно ребенка, привлек ее к себе и, касаясь губами ее волос, что-то нежно прошептал. Что именно, она не разобрала, не услышала за громкими ударами сердца.

Она проснулась, лежа головой к изножью постели, кое-как накрытая уголком одеяла. Все остальное постельное белье высилось грудой посреди кровати.

Она села, убрала от лица волосы и огляделась по сторонам. За окном едва брезжил сероватый рассвет. В доме стояла звенящая тишина. Кэт тотчас поняла: она одна.

В какой-то момент между экстазом и сном Алекс ушел. Или, может, ей все приснилось? Но нет, их эротическая интерлюдия была явью. Сомневаться в этом было просто глупо. Ее тело до сих пор несло на себе ее следы.

Она увидела его лишь через три дня. Он не звонил ей и не пытался встретиться. В течение этих трех дней она часто ловила себя на мысли, что стресс последних недель, похоже, начинает сказываться на ней, и она теряет рассудок. Что, если его ночной приход ей только почудился? Неужели бесподобный оргазм, который он ей подарил, лишь плод разыгравшегося воображения?

Впрочем, достаточно было одного взгляда на себя – на свои эмоции и на тело – чтобы убедиться: нет, фантазии здесь ни при чем.

Остатки сомнений развеялись, когда он сунул голову в телевизионный фургон, где она сидела, обсуждая с Джеффом детали очередного выпуска передачи «Дети Кэт».

Чтобы обратить на себя внимание, он постучал в стенку фургона. Кэт подняла голову от папки, которую только что просматривала, Джефф обернулся на своем сиденье.

– Мистер Пирс! – удивленно воскликнул он. – Привет!

Алекс что-то невнятно пробормотал в ответ на приветствие ее помощника. Взгляд его был прикован к ней самой.

Ее реакция на его появление была классически комичной. Увидев его, она тотчас обмякла. Безжизненные пальцы разжались и выронили ручку. Та скатилась с края папки ей на колени и в конечном итоге упала на пол.

– Я только…

В полном соответствии с неловкостью момента Джефф пролепетал какой-то предлог и вылез из фургона, оставив их одних.

Алекс по-прежнему стоял у открытой двери, продолжая сверлить ее глазами, – в джинсах и мятой клетчатой рубашке, с закатанными по локоть рукавами.

День был душный и безветренный, но его волосы были как будто взъерошены ветром.

– Привет, Алекс! Что привело тебя к нам?

Он покосился через плечо на рабочих, устанавливавших на игровой площадке парка аппаратуру. Оператор стоял рядом, обсуждая с Джеффом ракурсы съемки. Его ассистент проверял исправность микрофонов. Неподалеку, прислонившись к дереву, дымил сигаретой охранник, которого в обязательном порядке приставил к ним Билл.

– Я ни разу не видел тебя за работой, – пояснил Алекс, вновь поворачиваясь к ней. – По крайней мере, вне студии.

– Все гораздо прозаичнее, чем можно подумать, глядя дома на экран телевизора.

– Хотел бы посмотреть, если ты не против.

Значит, разговора про ту страстную ночь не будет. Ну что ж. Если он намерен притворяться, что никакой оргии не было, наверное, оно даже к лучшему. Он явился к ней посреди ночи, умоляя ее облегчить его физические и душевные муки. Очередное подтверждение тому, что у него, как и у всех других смертных, есть свои слабости. Она же уступила ему, не оказав даже видимости сопротивления. Очередное подтверждение ее мягкотелости.

Оба продемонстрировали неумение держать свои порывы в узде, а также недостаток здравого смысла. Но разве может она осуждать его, не осудив при этом себя за то, что так легко отдалась ему? Им обоим ни к чему вести споры на эту тему. Так что будет лучше – для них обоих – сделать вид, будто ничего не произошло и не вгонять друг друга в краску.

Кроме того, она не было уверена, что сможет средь бела дня говорить о том, чем они занимались в темноте. При одной только мысли об этом ее щеки залились румянцем.