Девочка осталась около самой стены, прислоненная к ней спиной. Клаудия суетилась чуть поодаль, вооруженная какими-то ветхими книгами. Она рисовала мелом странные знаки и закорючки, присыпая их слоем веток, то и дело сверяясь с книгами в руках. Марк наблюдал за ней, гадая, как она хоть что-то может в них различить при таком свете, и ждал, когда она обратит на него внимание. Но девушка описывала по площади круг за кругом, начиная что-то бормотать себе под нос.

Марк прокашлялся пару раз, безуспешно пытаясь напомнить о себе, но для Клаудии он будто не существовал. Описав еще пару кругов по площади, она подошла к девочке и склонилась, с интересом изучая ее лицо. Потом резко выпрямилась и собралась уйти, но Марк схватил ее за руку и развернул к себе.

— Ничего не хочешь мне сказать?

Девушка смотрела на него удивленно и равнодушно, будто пыталась узнать, но не особо прикладывала усилия. Слегка сморщившись, она попыталась высвободить руку, но Марк сжал ее сильнее.

— Почему ты так поступаешь? Я крал ради тебя, обманывал ради тебя, предал друга ради тебя, а ты даже не хочешь объяснить мне…

— Ты прав, — вдруг отозвалась она, прекратив попытки освободиться. Их глаза встретились. — Я уже сказала, что так все закончится, что еще ты хочешь знать?

— Почему есть только этот путь? Почему нельзя обойтись без крови? Она же еще совсем ребенок! — он указал в сторону Люси.

— Давай уточним, — хмыкнула Клаудия, плотоядно улыбнувшись. — Она ребенок, которого ты знаешь. Почему-то ты так не тревожился, когда умирали дети Фортебло или Ликарде, или когда умирали их родители, сраженные лихорадкой. Почему ты заволновался только сейчас за жизнь девочки, которая может спасти город?

— Но они же… Это же… — Марк смешался в ужасе от ее слов. Ведь его действительно мало волновали судьбы этих малознакомых людей. Так почему же сейчас? Неужели только из-за того, что он приютил сестер в своем доме?

Хватка ослабла, и Клаудии удалось выбраться. Потирая запястье, она победно посмотрела на смущенного Марка, которой тщетно пытался найти ответ.

— Нет, — пробормотал он. — Все не так… Ведь ты же не убивала этих людей, ты же не…

Он умоляюще посмотрел на девушку, но на ее лице застыла все та же хищная улыбка. Марк в ужасе отшатнулся.

— Ты не можешь… Не можешь! Ты ведь не такая!

— А какая я? — издевательски прошептала Клаудия, вплотную приблизившись к нему. Ее темные глаза зловеще блеснули, как еще один фонарь. Марк оцепенел, как будто попал в ловушку.

— Ты… Ты хорошая, — пролепетал он.

Девушка запрокинула голову и расхохоталась. Звук ее смеха покатился по пустынной площади гулким отзвуком, как огромный металлический полый шар. Было в нем что-то зловещее, тревожное и неминуемое, и от осязания этого чего-то Марка бросило в дрожь. Он словно оказался один на один с беспощадной стихией, для которой все его слова, да и жизнь его в целом не стоила и медяка. Марк смотрел на нее, а она на его глазах перевоплощалась, изменяясь до неузнаваемости.

— Кто ты? — спросил он пересохшими губами.

— А как ты думаешь? — голос словно прозвучал в голове, неизвестно откуда взявшийся. — Ты же знаешь ответ, так наберись смелости его принять.

— Нет, — Марк в страхе прижался к белой стене рядом с Люси. — Это все неправда, этого не может быть!

— Я думала, ты умнее, — в словах звучала горечь, которая больно жгла язык. Клаудия заламывала руки и извивалась всем телом, будто пытаясь избежать тысячи острых копий, пронзающих ее. — Ты был так полезен мне, так доверчив.

— Это же не твои слова, да? Ты не Клая, ты кто-то, захвативший ее.

Девушка замерла и повернула голову. Раздался жуткий треск, и Марк зажал рот, чтобы не закричать: тело оставалось неподвижным, повернутым спиной к нему, а голова полностью развернулась лицом.

— Я часть ее, — зашипела она. — Меня нельзя убить, нельзя изгнать. Я ее сила и ее проклятие, а после смерти этого тела я найду себе другое, куда крепче и выносливей. Ты ничего не сможешь сделать, глупый наивный мальчишка. Ты все еще боишься отца и брата, боишься правды и думаешь, что есть ответы на все вопросы, а вину за свою жизнь можно переложить на чужие плечи. Но истина в том, что пока ты не поймешь, что твоя жизнь принадлежит тебе, равно как и ответственность за нее, ты умрешь от страха, как маленький слабый крольчонок перед зубастой пастью дракона.

— Но драконов же не существует, — возразил Марк, и его голос показался ему самому каким-то нелепым блеянием.

— В том и дело, — усмехнулась девушка, возвращая голову в нормальное состояние. — В том все и дело.

Пока Марк осмысливал происходящее, Клаудия подошла к нему вплотную и опустилась на колени, рассматривая девочку. По очереди подняла руки и ноги, повернула голову из стороны в сторону (от этих движений у Марка дрогнуло сердце), встряхнула за плечи и пару раз наотмашь ударила по щекам. От пощечин девочка встрепенулась и схватилась за лицо:

— Ай! Больно! — увидев перед собой Клаудию и Марка, она замерла и пару раз удивленно моргнула. — Где это я?

— Здравствуй, милая, — ласково пропела девушка. — Ты ведь не откажешься мне помочь?

Люси испуганно кивнула и перевела взгляд на бледного Марка, который только и мог, что беззвучно открывать рот.

— Какая ты добрая девочка! Но тебе ничего особо делать не придется! Просто стой тут, хорошо?

Люси кивнула.

— Что ты задумала? — сквозь зубы спросил Марк, но на него уже не обращали внимания. Клаудия положила ладонь на плечо девочки, и та вся вдруг вытянулась, как струна, и напряженно кивнула еще раз.

— Вот и славно, — довольно промурлыкала Клаудия. — Ты очень храбрая маленькая девочка.

Марку показалось, что эти слова предназначались ему. Но едва он повернулся, чтобы ответить, девушки и след простыл. Они стояли вдвоем с Люси, прижавшись к нагретому за день кирпичу. Ночное небо постепенно светлело в преддверии рассвета. Звезды постепенно бледнели, и мелкие белесые облака сходились к горизонту водоворотом. Где-то далеко лай собак смешивался с гомоном птиц, отгоняя прочь ночные страхи и кошмары. Воздух заметно посвежел и наполнился сыростью, напоминавшей прибрежную. Где-то внутри Марк пообещал себе, что как только это все закончится, он обязательно поедет к морю.

— Осенью там, наверное, очень красиво, — вздохнул он и закрыл глаза. Что теперь делать? Куда идти? Кто еще может поверить и помочь ему? Имя всплыло само собой, но понадобилась еще пара мгновений, чтобы смириться с ответом. С тяжелым сердцем Марк пошел через площадь к мосту — домой. К Клоду.

Но стоило перейти реку, как ноги слегка подкосились — его уже ждали. У самого подножия моста стоял Белый Лис, нетерпеливо размахивая пушистым хвостом.

— Ты… — удивленно выдохнул Марк.

— Я, — согласился Лис.

— Ты пришел забрать меня? Ты принес черную лихорадку?

— Да, я хочу забрать тебя, — снова согласился Лис. — Но к лихорадке отношения я не имею, извини. Нас ждет другое дело.

— И какие же у меня могут быть дела с тобой? — последние слова Марк постарался сказать как можно презрительнее и сложил руки на груди.

— Ты поможешь мне спасти Клаудию, — голос Лиса был спокоен, хотя слова явно его задели. — Ты же любишь ее, так?

— Да, но…

— Или я ошибаюсь?

— Нет, но…

— Ты не согласен? Ты не хочешь?

— Хочу, но…

— Так в чем же дело?

— Думаю, Клаудия сейчас… Думаю она — это не она.

— Звучит немного путано, не считаешь?

— Я… — Марк замялся, а потом глубоко вздохнул, пытаясь сбросить с себя тяжесть сомнений и лишних слов. — Я думаю, ей завладело что-то темное и ужасное. Оно хочет убить девочку и говорит, что после этого все закончится, но я не верю…

— И правильно делаешь, — кивнул Лис. — Все только начнется. Клаудией завладел дух ведьмы, сожженной много лет назад и проклявшей этот город. Сама же ведьма сказала, что спасти от проклятия может только любовь, а значит, ты одна из составляющих.

— Составляющих чего?