– Покинут и запакуют? Неужели ты думаешь, что такое возможно? А как же земляне? Куда уезжать? Где искать другой дом? – испугалась Рита.

– Я не думаю, я это знаю. Мой папа иногда под настроение рассказывает много интересного, – посмотрев на спутницу, он поспешно добавил, – но это не скоро произойдет, на наш век точно хватит. Однажды вечером, когда я пришел к нему в гости, он предложил мне помощь при поступлении в Кивинтон. Задействовав свои связи, он решил, что сможет помочь уехать отсюда. На тот момент я уже понял, что ничего хорошего мне тут не светит, особенно – с такими странными родителями. Земляне очень консервативны… я читал историю: европейцы и негров-то с индейцами угнетали, пока почти полностью не уничтожили. А уж меня, полу гритонянина, тем более не примут ни в одном цеху. Такие, как я, плохо приживаются. У папы есть парочка знакомых, кто так же, как он, обзавелся семьей на Земле. Все они, забрав жен и детей, вернулись на Гритон. Женщин, выбравших себе в мужья не землянина, не считают за человека, детей обижают при первой возможности. Я быстро научился постоять за себя и сумел вызвать чувство уважения среди сверстников, иначе стал бы изгоем. Но будет ли так всегда? Да и не хочу я работать на заводе, буду, как папа, добиваться чего-то стоящего.

Эдгар какое-то время шел молча, погруженный в свои мысли. Рита не решалась его перебивать, ждала продолжения рассказа.

– Так вот, в тот вечер, когда я еще не до конца осознал неизбежность отъезда, отец и рассказал мне, что экология за последние пять лет очень сильно ухудшилась, здоровье землян ослабло, мы стали менее продуктивны. Оказалось, в высшем руководстве уже обсуждали вариант, чтобы свернуть деятельность на Земле. Но в итоге так и не решили ничего, вопрос завис в воздухе.

Рита оцепенела от ужаса. Услышанное никак не хотело укладываться в голове.

– А ты можешь повлиять? Ты ведь говорил отцу, что изолировать нашу планету – ужасная идея? – с волнением в голосе поинтересовалась она у Эдгара.

– Да, говорил. Я тогда тоже испугался. Я лучше относился к нашей планете и к жителям. Сейчас яснее вижу происходящее и понимаю, что ничего катастрофичного в этом нет: наша планета была обречена в тот момент, когда люди заключили контракт с гритонянами. И сейчас, когда я вижу, что земляне представляют собой, я понимаю, что умственно и морально мы уже умерли.

– Нет, Эдгар, ты не понимаешь! Разве Земля виновата, что все так обернулось? Я уверена, все можно вернуть как было раньше. Даже если мы уедем, связь с Землей останется неразрывна. Без нее мы прожить не сможем, я уверена.

– Ладно, оставим эти пустые разговоры, мала ты еще, чтобы все понять, – подытожил Эдгар. – Вот пройдет еще год-два, поживешь на Гритоне, увидишь разницу, и твое мнение изменится.

Пока они спорили, сами не заметили, как дошли почти до самого дома Риты. Она опомнилась уже у поворота во двор: ей очень не хотелось, чтобы новый знакомый провожал ее до самого подъезда. Да и столь мрачные разговоры порядком утомили. Она поспешила быстрее отделаться от своего спутника.

– Наверно, ты прав. Со временем пойму, – неожиданно согласилась с парнем Рита. – Вот мы и пришли! Мне пора!

Парень, раздосадованный тем, что беседа ушла совсем не в ту сторону, куда он рассчитывал ее повернуть, был рад отделаться от спутницы и пойти по своим делам.

– Я как-нибудь приду навестить тебя, Марго. Можно я так тебя буду называть? Кстати, если захочешь поболтать на гритонском, приходи к Центру управления в то же время, что сегодня. Я там каждый четверг с друзьями бываю.

– Хм, Марго? Хорошо, только не думаю, что мне нужна помощь. Сама справлюсь.

Придя домой, Рита без сил рухнула на кровать. Мама тоже отдыхала в соседней комнате, поэтому не стала докучать дочке лишними вопросами. «Марго… , – смаковала она новую вариацию своего имени, – Интересно и загадочно. Вот только я не ощущаю себя как Марго, я же простая девочка Рита». Похоже, гениальный план по спасению Земли оказался как нельзя кстати. Теперь она, попав на Гритон, могла спасти планету от запустения и неминуемой гибели. Гритонский язык для переговоров ей будет крайне необходим. Поэтому, несмотря на смешанные чувства, испытанные к новому знакомому, она решила воспользоваться предложением и изучать гритонский. Лучшего репетитора она вряд ли сможет себе найти.

Впервые за много недель время тянулось медленно. Рита настолько вдохновилась идеей улучшить язык, что едва дождалась четверга. Она проснулась очень рано, пыталась отвлечься, но ничего не выходило.

В итоге не сумела дождаться указанного времени и пришла раньше, но Эдгар был уже на месте. Он еще издали увидел ее.

– Так и знал, что ты придешь! – вместо приветствия самодовольно воскликнул парень.

– Я не просто так пришла, я хочу улучшить знания гритонского. Ты ведь хвастался во время нашего знакомства, что отлично его знаешь.

– Ну держись, ты сама напросилась! Уговор такой: болтаем обо всем на свете только на гритонском – и нельзя молчать больше одной минуты. Кто не справится, покупает что-нибудь вкусное на двоих!

Они бродили по городу, Эдгар говорил много и интересно. Рита, несмотря на слабое знание языка, легко его понимала – отчасти благодаря жестам и мимике, которыми парень сопровождал речь.

Но вот самой ей поддерживать быстрый разговор оказалось труднее. Она то и дело спотыкалась, долго формулируя очередную фразу.

– Так нечестно, Эдгар! Едва я придумала ответ, ты меня перебиваешь! Я на твоих занятиях так и не смогу ни одной фразы на гритонском произнести!

– Ты проиграла! Какой был уговор? – словно не слушая, радостно воскликнул Эдгар. – С тебя вкусность!

– Да куплю я, не беспокойся. Только объясни, как ты собираешься меня чему-то научить?

– Ты слишком долго думаешь, как правильно произнести ту или иную фразу, – стал терпеливо объяснять парень, – хотя грамматика и запас слов у тебя уже должны быть на хорошем уровне, чтобы не задумываться об этом. Если ты собираешься всерьез освоить язык, перестань бояться говорить на нем. Но сначала тебе надо лучше запомнить все правила и выучить больше слов.

– Но я и так выучила много слов! – воскликнула Рита.

– Мне неважно, сколько ты их выучила: хоть десять, хоть миллион, – спокойно продолжал Эдгар, – пока ты не научишься быстро составлять из них предложения, с тобой в Кивинтоне попросту никто не захочет общаться. Уснуть же можно, пока ты обдумываешь, что сказать, а потом еще полчаса, как это сказать правильно. Лучше ошибайся, но говори быстрее.

– Легко сказать…ты-то гритонский изучаешь почти с самого детства. Наверно, у меня ничего не получится.

– Если будешь искать оправдания и постоянно твердить, что ничего не выйдет, то и вправду потерпишь поражение, – жестко ответил ей Эдгар, – когда я впервые тебя увидел, подумал, что ты более упорная.

Риту расстроило его последнее замечание. Ей почему-то очень не хотелось, чтобы парень в ней разочаровался.

– Вовсе ты не так понял! Я очень упорная! Нет ничего сложного!

– Хорошо, такой подход мне нравится больше. На сегодня достаточно. Встретимся послезавтра в это же время. У тебя впереди целый день, чтобы закрепить грамматику и выучить новые слова. Справишься?

– Да, конечно, – уверенно закивала Рита.

***

С этого дня она стала видеться с Эдгаром почти каждый день. С раннего утра они встречались у Центра управления и бродили по городу, разговаривая обо всем на свете, но исключительно на гритонском языке. Поначалу Рите было трудно, и Эдгар критиковал ее способности. Запас слов, хотя Рита очень сильно его подтянула после первого провального занятия, по-прежнему иногда доставлял неудобство в разговоре, заставляя ее заменять одно слово другим или перестраивая всю фразу.

Эдгар оказался очень интересным собеседником, мог рассказать абсолютно обо всем, водил ее всегда по разным местам, так что для Риты город начал открываться с абсолютно новой стороны. К тому же, он учил ее языку так, что она чувствовала прогресс после каждого занятия. Эдгар нравился ей все больше и больше, но она начинала понимать: то, что она восприняла за симпатию с его стороны, была просто манера поведения, и не более. Он также мило говорил комплименты другим девушкам (пару раз они, гуляя, встретили двух его знакомых), он не звал ее куда-то еще, сверх дневных прогулок-занятий.