Рита, расстроенная тем, что Костя не воспринял ее всерьез, с унылым видом поплелась следом. Ничего нового в «Светлячке» не происходило – дед Иван вспоминал детство и молодость. А остальные слушали, широко открыв рот. Подсев поближе к старику, Рита, как это всегда бывало, заслушалась его красочными рассказами.

Между тем на улице уже наступила ночь. Огромные лампы, имитирующие солнечный свет, выключились. Теперь улицу освещали небольшие фонарики у дверей домов и плавающие огни вдоль воздушных трасс. Движение стало менее оживленным, на город опустились тишина и спокойствие. Но если прислушаться внимательно, можно было услышать рокот заводов и фабрик. Этот звук равномерный и в то же время тревожный, словно дыхание гигантского монстра. Жители Земли уже настолько привыкли к нему, что не замечали его даже ночью, а днем его было почти не отличить от шума несущихся кораблей, машин и сотен других рабочих звуков проснувшегося города.

Маргарита, вернувшись к действительности, выглянула в окно.

– Дедушка, ты совсем заболтал нас сегодня! Уже глубокая ночь!

– Я и не заметил, как пролетело время. Рассказывать благодарным слушателям всегда приятно.

– Вы уж извините, но я побегу домой: надо хоть немножко выспаться, иначе не хватит сил отработать на фабрике, – уставшим голосом сказал Костя. – Рита, проводить тебя?

– Нам же все равно с тобой по пути, конечно, пойдем.

– Вот и ступайте скорее, не хватало еще нарваться на ревизоров, – предостерег ребят старик.

Друзья добрались до дома благополучно, никто их не заметил.

Когда Рита переступила порог квартиры, тишина и темнота окутали ее со всех сторон. «Мама уже спит, – сразу поняла она, – надо вести себя как можно тише». За окном картина все такая же безрадостная и мрачная. Только ночь помогла скрыть постоянно валящий дым из труб, трупы деревьев и серую землю внизу. Зато рокот завода было слышно особенно отчетливо. Девочке стало не по себе от его грозного ворчания, мурашки побежали по коже, и она поспешно захлопнула окно.

Равнодушие к собственной жизни и судьбе не переставало угнетать Маргариту. Она искренне не понимала, почему люди не беспокоятся о будущем, почему не пытаются даже никак повлиять на ситуацию. Складывалось впечатление, что их полностью устраивало жить в мире катастрофических проблем с экологией, работать изо дня в день на заводе, портить свое здоровье и не видеть ничего, кроме серости и уныния. Гритоняне привезли своих диковинных зверушек на планету, чтобы как-то компенсировать исчезновение животных. Заводить их как домашних питомцев стало очень модно. По телевизору показывали какие-то не имеющие смысла передачи. Земное радио и телевидение уже давно было упразднено – люди смотрели новости с Гритона и других крупных планет. Но о том, что происходит с их родными и близкими в соседнем доме или городе, они даже не стремились узнать.

Перестали проводиться массовые мероприятия – праздники, концерты, митинги, демонстрации… Люди стали забывать о значительных датах, свою историю и свое прошлое. Перестали собираться вместе. Каждый был сам по себе. Так как школы и университеты были упразднены, многие даже не умели читать. Думать люди не то, что не хотели, они не умели этого. Обо всех жизненно необходимых потребностях заботились за них гритоняне. Конкуренция теперь была не нужна – вне зависимости от физического здоровья и умственных способностей каждый с детства знал, что получит работу на фабрике и крышу надо головой. Беспокоиться стало не о чем. А пустоту в головах заполняли многочисленные развлекательные передачи – многие даже не переводились на наши языки, их так и показывали на гритонском, люди смотрели картинки на мониторе, смысл мало кого интересовал.

***

Рита ворочалась до самого утра. Мысль о таинственной записке никак не давала ей покоя. Да и равнодушие Кости угнетало. Сон пришел, когда мама начала собираться на работу. Но Рита не позволила себе уснуть и пришла на кухню помочь с завтраком. Вчерашние слова Кости о том, что она занимается ерундой целыми днями, обидели ее.

– Мама, а какое здание ты бы могла назвать самым крупным у нас в городе? – неожиданно для самой себя спросила она.

– Если из новых построек, то Центр управления, – задумавшись, ответила женщина, – а если вспоминать историю, то здание библиотеки. Знаю по рассказам папы, что раньше оно считалось самым красивым в городе, намного изящнее, чем современные постройки гритонян.

– Спасибо, мама! Как раз то, что нужно! – радостно воскликнула девочка.

Сон как рукой сняло.

– Не помню, чтобы тебя интересовала архитектура, – удивилась воодушевлению дочки женщина.

– Я тебе потом как-нибудь все расскажу, – отмахнулась она и побежала переодеваться.

Словно боясь опоздать на свидание, Рита натягивала джинсы, футболку и кроссовки. Уже почти собранная, она вдруг остановилась у выхода и вспомнила: эта таинственная контора открыта с семи до девяти. «Интересно, вечера или утра? – задумалась Рита. Часы показывали половину восьмого, она решила, что успеет сходить туда сейчас. Если ничего интересного не обнаружит, вместе с Костей они еще раз наведаются туда вечером. Уже на пороге Рита снова остановилась:

– А где находится библиотека?

– В северной части города. Сейчас это место считается окраиной, – объяснила мама. – Надеюсь, ты не собираешься пойти туда одна?

– Вообще-то собираюсь… Но если ты не хочешь, я не пойду, – быстро добавила она, – только рядом погуляю – и все.

– Да, не ходи, одна, пожалуйста, – с тревогой в голосе попросила женщина, – Уж не знаю, что тебе там понадобилось, но район этот сейчас весьма мрачный и безлюдный.

– Хорошо, хорошо, – поторопилась уклониться от нравоучений Рита.

На улице было как всегда немного прохладно: светильники, имитирующие солнечный свет, не давали достаточно тепла. Рита вспомнила, как дед Иван рассказывал о яркой звезде, согревающей планеты Млечного пути. Солнце. Только теперь его лучи не могут пробиться к земной поверхности через огромный слой смога и пыли, энергии хватает лишь на то, чтобы согревать атмосферу настолько, чтобы на Земле не наступила вечная зима.

Рита была верна обещанию: она решила не ходить одна в здание библиотеки, но разведать туда кратчайший путь никто ей не мешал. Хотелось хоть одним глазком посмотреть северный район, и, если повезет, увидеть самое крупное здание.

Пока она пробиралась по взбодренному с утра городу, в голову закрались сомнения: «А вдруг совсем не о библиотеке речь? А что, если это совсем другое место? Ведь записке могло быть много лет!». К тому времени, как Рита приблизилась к цели, энтузиазм у нее угас.

Она ни разу не уходила так далеко от дома. Северный район даже для их города казался необычайно неуютным и мрачным. Новых гритонянских построек почти не было, но в большом количестве присутствовали остовы разрушенных временем домов, построенных когда-то давно людьми. Краска зданий посерела от времени и облупилась, тротуары – в рытвинах и ямах, огромные кучи серой мертвой земли то тут, то там мешали пройти. Окна с выбитыми стеклами злобно подглядывали за юной гостьей. Страх закрался незаметно: «Не зря мама просила не гулять тут одной, – промелькнуло в голове у Риты, – места враждебнее я еще не видела».

Самое печальное, что когда-то здания были красивыми, каждое в отдельности – индивидуальность, созданная по персональному проекту. Если бы не безлюдность, разруха и запустение, здесь было бы намного приятнее, чем среди однотипных построек рабочего городка.

Здание библиотеки казалось крупнее остальных, на уровне третьего этажа даже сохранилась надпись «БИБЛИ…ТЕ…», благодаря которой Рита сразу поняла, что именно сюда ей и нужно. Оно было не так сильно разрушено временем, как остальные постройки, но, несмотря на это, являло собой весьма печальное зрелище. Поднялся ветер, проржавевшие насквозь обломки заграждений предостерегающе заскрежетали, песок поднялся с земли и норовил попасть в глаза.

Рита, и без того сильно напуганная, бросилась бежать. Запыхавшаяся, она остановилась, только когда оказалась среди таких привычных глазу однотипных серых домов, построенных гритонянами для работников заводов. Прогулка обратно заняла у нее еще больше времени, чем первый путь. Уставшая от бега и все еще напуганная, Рита с трудом переставляла ноги. Вздох облегчения вырвался из груди, когда она переступила порог своего дома. Рита забралась под одеяло. Взяв в руки книжку, тут же уснула.