— Ну и циник же ты.

— Не стану спорить. Эта проклятущая страна кого угодно превратит в циника. И почему я не внял совету отца? Он так не хотел, чтобы я возвращался домой.

Когда Рагнарсон появился в Кавелине, отец Гжердрама Инред Тарлсон был маршалом Короны. Инред умер от ран во время гражданской войны, и Браги занял его место.

Рагнарсон остановил колонну и, показывая на запад, сказал:

— Взгляни, Гжердрам.

Был ясный солнечный день, от открывающегося пред ними вида на горный проход Савернейк захватывало дух. Картину с обеих сторон обрамляли снежные пики.

Гжердрам целую минуту молча смотрел на эту величественную панораму. Насладившись ландшафтом, он произнес.

— Согласен. Картина стоит того, чтобы на неё посмотреть. Если вы способны продолжать борьбу после того, что уже потеряли, я тоже способен на это.

Часом позже, когда они наслаждались лицезрением того же ландшафта со сторожевой башни Карак-Штрабгера, Гжердрам неуверенно произнес:

— Сир… Браги… Не могли бы вы оказать мне большую милость?

— Все, что угодно, в рамках здравого смысла.

— Речь идет о Джулии…

— Джулии? Что же случилось с Гвендолин?

— Гвендолин ушла в историю. Но я сейчас не об этом. Все родные Джулии погибли в войнах. Она осталась совсем одна.

— Я слышал об этом. Не служил ли её отец, часом, в Дамхостерском полку?

— Ее дядья и все братья, как родные, так и двоюродные, воевали в отряде Южных лучников, в отряде легкой кавалерии Седлмейра и в Дамхостерском пехотном полку. Они все похоронены здесь. — Гжердрам показал рукой на мемориальное кладбище погибших в битвах под Баксендалой. — Джулия хотела, чтобы я возложил венок.

Некоторое время Рагнарсон молча смотрел на тихий, залитый ярким солнцем горный проход, припоминая ярость гремевших здесь битв, страхи и боль давно прошедших дней. Браги снова увидел парящих в небе боевых драконов, увидел склоны, почерневшие от заполонивших их восточных орд, и вспомнил, как содрогается земля под ударами противостоящих друг другу могущественных чародеев. Множество прекрасных людей обильно полили эту землю своей кровью. Неисчислимое множество бойцов с обеих сторон стали жертвами непомерных амбиций своих вождей.

— Мы возложим венки на все могилы, Гжердрам. Воздадим почести всем павшим. Итак, что же ты от меня хочешь?

— Не могли бы вы быть посаженым отцом Джулии на нашем бракосочетании?

Они все умерли, и умерли за меня, подумал Браги, а вслух произнес:

— Почему бы и нет. Итак, наш Гжердрам наконец женится…

— Как только наступит зима и все вокруг немного успокоится, — застенчиво пояснил Гжердрам.

Зимой враги Кавелину обычно не угрожали, и обитатели крошечного королевства могли позволить себе улаживать личные дела.

— Хорошо, — повторил Рагнарсон, — я согласен.

— Вы произнесли это как-то странно. Что-нибудь не так?

— Ничего особенного, — улыбнулся Браги. — Просто никогда не видел в тебе семейного человека.

— Я становлюсь старше. И кроме того, встретил подходящую женщину.

— Не могу спорить ни с первым, ни со вторым. Похоже, что там, внизу, они уже готовы. Что, по-твоему, нам следует им сказать, чтобы дело закрутилось? Да, кстати, эти люди из Майсака уже прибыли?

— Пока нет. Но ещё до заката они должны появиться. — Когда они спустились вниз на пару пролетов, Гжердрам спросил:

— Как вы думаете, лорд Хсунг действительно выводит гарнизон из Гог-Алана?

— Было бы весьма интересно это проверить, — пожимая плечами, ответил Браги. — Это все, что я могу пока сказать. Но убедиться в этом было бы недурственно.

Арал Дантис с трудом отходил ото сна. Всю ночь его преследовал образ женщины, которую ему больше не суждено увидеть.

— Проклятие! — пробормотал он. — Почему она никак не оставит меня в покое? Чем она отличается от всех остальных баб?

— Что? — послышался сонный голос. — О чем это ты, миленький?

— Ни о чем, ни о чем. Спи себе дальше, — прошептал Арал, осторожно поднялся с постели и подошел к окну. Глухая ночь. Видимо, спал он не больше часа. С таким же успехом вообще можно было не ложиться. — Проклятие! — повторил Дантис. — Надо спешить, пока они не обокрали меня дочиста.

Поспешно одевшись, он сбежал вниз по лестнице.

Две трети мест в заведении пустовало, хотя обычно это было самое горячее время.

Он обежал помещение, нашел толстяка, схватил его за локоть и спросил:

— Все ещё плохо?

— Просто отвратительно.

Дела шли скверно, потому что постоянные посетители из высших слоев общества стали бойкотировать заведение, не без основания подозревая, что его владельцы принимали участие в грабеже аристократов после матча века.

— Ничего, все образуется. Здесь или в других наших местах. Люди так легко не избавляются от своих порочных наклонностей.

— Вне сомнения. Вне сомнения. Ты уже отправил те сундуки своему другу?

— Процентов на семьдесят. Чтобы перегрузить такую массу, понадобилось множество людей.

— Ты хотя бы узнал, что там находится?

— Конечно. Оружие. Полный набор. Но в основном все-таки мечи.

— Оружие? Такое количество? Неужели твой друг решил экипировать целую армию?

— Наверное.

Арал, прежде чем договариваться с контрабандистами, вынудил Майкла рассказать ему о характере груза. То, что он услышал, ему крайне не понравилось. Поставлять оружие Избранным Эль Мюрида — чистое самоубийство! Но разве он что-нибудь понимает во внешней политике? Разве может со знанием дела судить о ней? Остается надеяться, что Толстяк не узнает, кому предназначается оружие. Этот человек ненавидел все, что хотя бы слегка попахивало Учеником. В Эль Мюридских войнах погиб его брат.

— Пойдем на воздух, пошляемся по городу, — сказал Арал. — Взглянем, что творится по соседству.

В округе — тишина и покой. Арал надеялся, что его предсказание оправдается и дела у них со временем пойдут лучше.

Пора возвращаться домой, чтобы добрать хоть немного сна. Утром ему предстояла верховая прогулка в обществе Майкла.

У Мглы была назначена встреча с лордом Чьеном Као Е — человеком, который больше всех других содействовал её возвращению на трон Шинсана. Принцесса в ожидании этого свидания заметно нервничала. Лорд Чьен провел весь день, отстаивая её интересы в Совете тервола, и теперь должен был явиться вестником новостей. Плохих или хороших.

Лорд появился и уже с порога утвердительно кивнул. Итак, Совет решил выступить на её стороне! Она стала принцессой не только по форме, но и по существу. Империя снова вернулась к ней, и на сей раз — без всяких споров. На сей раз О Шинг не собирал армий в отдаленных провинциях, чтобы бросить ей вызов. Мгла вскочила с трона, подбежала к лорду Чьену и обняла его:

— Мы сделали это! Мы победили, Као Е!

Као Е слегка привлек её к себе — это было первое проявление каких-то эмоций с его стороны за все время их знакомства. Под вечной маской сухой сдержанности сейчас в нем тоже бушевала радость.

— Как вам это удалось? — спросила Мгла, отступая назад. — Что смогло их убедить?

Она опасалась, что Совет, ссылаясь на её длительное сотрудничество с врагами Империи, будет всячески оттягивать принятие решения.

— На них произвели впечатление ваши успехи на Востоке и та быстрота, с которой вам удалось стабилизировать положение на южном фронте. В вашу поддержку выступил лорд Ссу-ма, и выступил очень убедительно. До этого он всегда восхищался лордом Куо Вен-чином. Его речь изменила баланс сил. Мне кажется, что теперь мы вправе ожидать длительного и спокойного правления. Нет даже и намека на возможность появления направленного против вас заговора. Тервола утомились от всех этих переворотов и контрпереворотов. Мы знаем теперь, в какую цену встает нам разброд. Во всей Империи сохранился лишь один потенциальный возмутитель спокойствия.

— Лорд Хсунг?

— Именно.

— У меня не было времени на то, чтобы внимательно наблюдать за ним. Чем он занимался в последнее время?