— Ты видела небо сегодня утром?

— Да. Что это было?

— Матаянга схватилась с Шинсаном.

— О… Я не думала, что это произойдет… Не верила, что у кого-нибудь хватит на это духу. Кроме вас, возможно. Имеет ли отношение к войне то, что происходит в доме Мглы?

— В некотором роде.

— Я способна понять намек. Когда вы намерены отправиться в постель?

— Я и Вартлоккур довольно скоро. В последнее время нам довелось спать очень мало.

— И что же там получилось?

— Что «что получилось»?

— Я о ребенке говорю. Какого пола дитя?

— А ты разве не видела фейерверка? Нет? Девочка. Чародей от счастья свихнулся. Младенец и мамочка чувствуют себя прекрасно.

— Они уже выбрали ей имя?

— Пока нет. Хотят выждать пару дней.

— Как все это смешно… — задумчиво произнесла Кристен.

— Что именно?

— Жизнь… Там люди убивают друг друга, а меня интересует, как Непанта и Вартлоккур собираются назвать своего ребенка. Не кажется ли вам, что с моральной стороны это выглядит просто ужасно?

— Такова жизнь, девочка. Тех людей мы не знаем, и они для нас вообще как бы не существуют. Хотя это утверждение может оказаться ложным. Если бы все желающие могли отправиться на войну, чтобы взглянуть на то, как люди убивают друг друга, боги впали бы в панику, так как им не удалось бы построить амфитеатр достаточно большой для того, чтобы вместить всех зевак.

— Вы сегодня ведете себя как-то странно, мой дорогой свекор.

— Возможно. Это все потому, что я провел слишком много времени в компании странных типов. В основном наедине с собой, — закончил он со смехом.

В его смешке не было уверенности, иногда Браги и сам удивлялся своему поведению.

Нацарапав записку квартирмейстеру своей личной гвардии, король вернулся в дом Мглы. Судя по карте, никаких изменений на театре военных действий не произошло.

Ожидание превратилось в бесконечное наблюдение за пляской смерти. Армии Матаянги волна за волной накатывались на Шинсан, а Мгла продолжала твердить, что нужное время ещё не настало. По улицам Форгреберга гуляли тысячи самых диких слухов, которые, просочившись в провинцию, становились ещё более нелепыми.

— Сколько времени ещё должно пройти для того, чтобы агент Хсунга сумел сообразить, что здесь происходит? — спросил Рагнарсон у Мглы.

— Знаю. Знаю. Очень скоро мы должны будем учитывать то, что агенту Хсунга все известно. Будь он проклят! — взорвалась она и уже более спокойно пояснила:

— Я говорю о Куо. Почему он не предпринимает никаких действий?

Язык красного песка глубоко врезался на территорию Империи. Мгла получила сообщение о том, что Южная армия практически перестала существовать. В линии фронта зияла широкая прореха.

Рагнарсон испытывал огромное искушение выйти из игры. С какой стати он должен рисковать своими людьми, если Матаянга сумеет разделаться с врагом Кавелина и решить таким образом его проблемы?

Барон что-то сказал. Браги выругался и тут же принес извинение. Всем, включая короля, хотелось вырваться на свободу, но правила есть правила. Нельзя допускать даже малейшего риска утечки информации.

Ингер прислала ему по меньшей мере уже десяток записок. Браги не ответил. Тон последнего послания супруги оказался весьма суровым.

— Еще пятьдесят часов, — сказала Мгла. — Если лорд Куо не выступит, то выступаю я.

— В потемках?

— Пусть даже в потемках. Я уже почти не в силах держать под контролем своих людей. Если хоть один из них дезертирует, все остальные немедленно разбегутся. Потребуется по меньшей мере десять лет, чтобы собрать их заново.

Дантис с трудом скрывал свою душевную боль.

— Час поздний, — сказал Рагнарсон. — Я намерен немного поспать.

Когда он был уже в дверях, Дал Хаас сказал:

— Сир, не могли бы вы напомнить капитану Требилкоку, что он должен был сменить меня полтора часа назад?

— Хорошо. И скажу сэру Гжердраму, что тот уже давно должен был явиться на смену генералу Лиакопулосу.

Он переходил через аллею, сердито ворча себе под нос. Кристен притащила в дом своих подружек, после чего Гжердрам, Майкл и Дал стали манкировать своими обязанностями.

Плюнув на пыльную дорогу, Браги пробормотал:

— А мне уж точно Ингер не хватает.

Интересно, почему у него не было таких настроений, когда они разошлись по разным покоям во дворце?

Противоречивость человеческой натуры, решил Рагнарсон. Всего месяц назад он страдал от того, что его перестали интересовать женщины, теперь же сходит с ума при одной мысли об Ингер и Ширили.

Он поддел ногой гальку. Та ударилась о булыжник, взвилась вверх, и Браги поймал её на лету.

— Отличная реакция, старикан, — сказал он.

Рагнарсон очень серьезно зациклился на Ширили и столь же серьезно пытался уговорить себя выкинуть девчонку из головы. Кристен вот уже целую неделю не имела никаких вестей от своей подруги.

Увидев довольно далеко от себя дерево, он прицелился и бросил в него камень. Снаряд ударился о землю, не долетев до цели.

— Можно было бы бросить и поточнее, — проворчал он. Набрал пригоршню камешков и вскоре обнаружил, что рука его совсем не та, что была лет двадцать назад. Поняв это, он пригорюнился, припомнив все возможности, упущенные за эти годы.

Перечень его побед оказался довольно длинным, но он, естественно, не включал тех женщин, которых ему было просто лень тащить в постель. В последнее время он стал все чаще и чаще мучиться, вспоминая об упущенных возможностях.

Дерел заявил, что это всего лишь проявление очередного возрастного цикла. Большинство мужчин испытывают подобные переживания, сказал он. А Вартлоккур утверждал, что период этот никогда не кончается. За четыре сотни лет своей жизни он тысячу раз клялся, что очередную возможность ни за что не упустит, и тут же забывал о своей клятве. Проблема состоит в том, что мужчина редко способен оценить открывающуюся перед ним перспективу до того, как она успеет исчезнуть.

В локтевом суставе что-то щелкнуло, и Рагнарсон ощутил тупую боль. Очередной камень полетел в никуда.

— Будь я проклят! — рявкнул он, поднял ещё одну гальку и, тщательно прицелившись, метнул не только рукой, но и движением всего тела. В то же мгновение ему показалось, что рука полетела вслед за камнем.

И все-таки он попал в это проклятое дерево. Скользящий удар. На восемь футов выше точки, в которую метил… Но все же попал.

— Как это ни печально, но приходится признать, что прошлого не вернуть. Жаль, что нам отпущено так мало времени. — Он ударил ногой по очередному камешку, и тот отлетел на десять футов в сторону. — Как хорошо было бы прожить четыре или пять жизней, строя их каждый раз по-новому.

Не слишком ли сильно занимают его проблемы жизни и смерти? Ему предстоит ещё много лет интересной жизни, и надо думать не о прожитом времени, а о том, как с наибольшей пользой провести предстоящие годы.

— Нытьем, Рагнарсон, ты свое прошлое не вернешь.

Майкл сидел рядом с Джулией на ступеньках у входа. Молодые люди очень потешно, с точки зрения Браги, пялились друг на друга.

— Требилкок! — рявкнул Рагнарсон. — Приди в себя! Ты уже опоздал на дежурство.

Майкл вскочил на ноги с видом ребенка, которого застали за неблаговидным занятием.

— Прошу прощения, сир. Такое больше не повторится.

Дверь ему открыла Кристен.

— Увидела, что вы идете, — сказала она. — Мне кажется, что вы немного сердиты. Я не ошибаюсь?

— Нет. Я начинаю беспокоиться.

— Никакого продвижения?

— Ни на шаг. Где Гжердрам? Он тоже опоздал.

— В буфетной. Он там вместе с Тилде.

— Я примерно все себе так и представлял. Ты выбрала себе отличных подруг. Они умеют забросить крючок, не так ли?

— Похоже на то, — осмелившись на улыбку, ответила Кристен. — Я тоже могла бы приударить за Дерелом. — Из глаз её вдруг полились слезы, и она закрыла лицо ладонями.